Валентин Гуржи - Поселок

• Название: Поселок
• Автор: Валентин Гуржи
• Жанр: Политический детектив

Перед выбором Дороги – что важнее? Творчество, свободное от сторонних давлений, не связанное бременем житейских системных обязательств и жизнь в придуманном то-бою мире. Или традиционная семья, предназначение которой – существование ограниченное сытной едой, сладким сном, просмотром телевизора, постоянной гонкой за благо-состоянием… Герой Поселка выбрал первое. Пожертвовал всем, что могло дать второе и даже Любовью, искренности какой возможно и не было. Взамен получил свободу творчества, страдание за прошлое, чувство неискупаемой вины перед обиженными.… Куда ведет дорога? Ради чего все это? Глава 1 Харьков, Роберт Трамвай весело мчался низменностью от Харьковского Тракторного Завода по проспекту Тракторостроителей мимо пригородных домиков к неслабому перекрестку Салтовской магистрали. Слева проплыла ярко освещенная автозаправка. Справа в ночной непроницаемости возлежало глубокое озеро района. На пляжных, уютно обросших кустарниками пятачках, оно старательно скрывало редкую затормозившую на ночь влюбленную пару или случайно забредшего одинокого страдателя хмельного запоя, разумно решившего отлежаться здесь подальше от милицейского наряда – охотников за плановыми алкоголиками. Озеро парило глубоко внизу дамбы. По краю пролегала длинная трамвайная трасса, помеченная на всем семикилометровом маршруте. Роберт, чтобы не проехать свою остановку на этом участке, внимательно присматривался к бегущему за окном асфальту шоссейной дороги, по привычке протирая стекла очков, будто от этого за вагонным стеклом неожиданно может просветлеть. Очки были импортные, он их жалел, каких в Советском Союзе не сыщешь – подарка случайного знакомого по вагону, поклонника Роберта-автора детективных романов, – когда возвращался в Харьков из командировки в Москве, где проходило заседание Ученого Совета АН СССР.

---

заглох, водитель нервно попытался снова завести машину, но попытки одна за другой

оказались тщетными. Лейтенант спокойно открыл свою дверь, вышел, обошел машину,

произнес «давай отсюда» и выдернул за рукав водителя наружу. В то же время из темноты

вырвался локомотив. Тяжело дыша длинным товарным составом, он неумолимой небыстрой

поступью надвигался на переезд, освещая полотно зловещим светом и левый бок «Волги».

Голый вначале взвизгнул как-то неестественно, потом, словно набрав полные легкие воздуху,

издал хриплый разрывающий связки голос. Назаров бессмысленно изо всех сил принялся

бить плечом по двери машины…

Еще несколько секунд, и тревожная прерывистая сирена тепловоза слилась с визжащими

тормозами колес состава, но противный скрежет металла после тупого удара о скорлупу

кузова «Волги» покрыл этот звук. Привычные глазу части машины, сморщенные и сбитые в

11

бесформенную свалку металла локомотив протянул по полотну несколько метров вперед,

теряя по пути искореженные фрагменты, и только оставалось непонятным, почему эта груда

не воспламенилась.

Глава 4

Сила привычки

Телевизор был общим, семейным и стоял в зале трехкомнатной квартиры, куда домочадцы

сходились на просмотр только интересной или важной передачи. Женечка садилась напротив

экрана в кресло, чуть сбоку на тахте устраивалась теща, тесть почти всегда игнорировал

развлекательные программы, зато просиживал на футболе, отодвигая всех с любыми

фильмами и женскими передачами. Роберт присутствовал эпизодически, появляясь во время

фильма в перерыве работы над рукописью, тихо подходил сзади к Женечке, обнимал за плечи,

касаясь подбородком ее короткой прически, аккуратно, чтобы любопытная теща не оценила

его поступок слишком вульгарным, опускал руку в отворот жениной пижамы, нащупывал

желанное место и с независимым видом приобщался к общему созерцанию экрана.

На этот раз, завершив только первую часть своей программы, он успел обнять ее плечи,

коснуться подбородком прически и уже собирался вознаградить любимую женщину своей

лаской – опустить руку к желанным местам – но… вдруг замер от неожиданности. Волосы

милой супружней головки испускали незнакомый запах!.. В следующий момент он

обнаружил, что обнимает не собственную жену, а тещу…

Роберт поворочался с боку на бок, просыпаясь окончательно. Ночная работа в лаборатории

выбили из колеи нормальной жизни и часто отдельные моменты минувших событий,

зафиксированные памятью, долго крутились в догадках, к какому сюжету они могли

принадлежать, пока испытанные временем сами по себе не определялись. Насыщенные

фантазией сюжеты переполняли голову настолько, что утром в просоночном состоянии

Роберт не сразу смог поставить все на свои места и даже не старался это сделать, путая

сновидения с яркими картинами своего воображения, наслаждаясь необыкновенным

превращением текущей жизни в новую реальность, им выдуманную.

Всплывшая сцена была явно не из «текущих» и напоминала обычный идиотский сон

минувшей ночи. Женечки рядом уже не было, она всегда вставала рано, настолько рано,

чтобы к его бодрому состоянию завтрак был бы уже готов. И, конечно же, что это было – явь

или сон – могла разрешить только она, прибавив постскриптум на предмет «что бы это могло

означать?»

– Ничего особенного, – скромненько пискнула Женечка, кладя в тарелку пюре и

приспосабливая сбоку котлету. – Просто ты в силу своего мужского темперамента немного

позаигрывал с моей мамой.

– Фантасмагория в чистом виде! – с досадой заметил Роберт, беря вилку.

– Но главное, что не придуманная тобой, а та, что на самом деле была, – добавила она,

отвернув лицо в сторону, чтобы скрыть улыбку.

– Шутить изволите? – угадав выражение на ее лице, пробубнил себе под нос Роберт.

– Ну почему же… действительно так и было, – сказала она, наталкивая полный рот, чтобы

не выдать себя откровенным смехом.

Роберт перестал жевать и застыл, внимательно рассматривая лицо жены. Женечка

демонстративно повернулась на откровенное обозрение и сделала ироничный

вопросительный взгляд. Теперь стало совершенно ясно, что и на самом деле он подзалетел на

12

«интимных отношениях» с тещей, что это не его бредовая фантазия и даже не сон и как он

будет смотреть теще в глаза – совершенно не понятно. Все ярче осознавая свой позор, он

медленно сгорал от стыда…

– Как же так?!

– Очень просто.

– Так ведь ты же всегда там сидела!

– А когда ты вернулся, уже не сидела. Мы с мамой поменялись местами. Ей там лучше

видно.

– И ты промолчала…

– А мне было интересно, как ты отреагируешь на другую женщину.

– Ну и как? – с досадой спросил он.

– Не адекватно.

– То есть?

– Стал обнимать так же ласково, как и меня.

– И что это означает?

Женечка пропустила вопрос мимо, а минутой позже задала встречный вопрос и в голосе

чувствовалась настороженность:

– Можно тебя спросить?..

– Ты уже спросила.

– Нет, правда. Это для меня имеет большое значение…

– С женой я развелся по самой банальной причине, милая. Тебя это интересует?

– Ты мне говорил, Роберт. Из-за несовместимости взглядов, да?

Роберт вытер салфеткой губы, сказал Женечке «спасибо, дорогая», поцеловал, и устало

отвалил на кушетку.

– Что тебя волнует?

– Просто у меня в последние годы сам по себе стал возникать вопрос: что приводит

супругов, в основном мужчин, к неожиданному беспричинному разрыву? Разлюбил, как

говорят?..

Роберт пожал плечами:

– Можно и так сказать.

– После десяти двадцатилетней любви? – Женечка с презрением взглянула на Роберта,

словно это касалось именно их с Робертом, именно между ними разрыв, и по его вине, и она,

как женщина, перекладывала всю вину на мужчину, своего супруга. В этот момент всплыла

их брачная ночь, когда после безумного соития, во время бесконечных поцелуев он услышал у

своего уха ее шепот, лишенный плоти всех человеческих тормозов: «Ты меня не бросишь, не

бросишь, да?» Получается, что бы ни случилось, а он заранее обязан на всю жизнь «не

бросать» свою жену ни под каким предлогом. Своего рода – пожизненное заключение, точнее,

законное покушение на свободу его творчества. Мысль слабо сказать тяжелая – гнетущая,

уничтожающая.

– Значит, любовь может пройти после стольких лет безукоризненных духовных

отношений? Возможно ли такое?

Роберт задумался. И в самом деле, «возможно ли такое?» Что удерживает человека от

перемены?

– Наверное, в момент выбора – что оказывается сильней.

– Что?

– Свобода творчества или любовь.

13

– Боже! Это же инквизиторство, Роберт! – Женечка грустно покивала головой кому-то за

окном. – И ты об этом так хладнокровно говоришь. Разве для тебя твое творчество не важней

моей любви?

– Почему «твоей»? – Роберт, не замечая, невольно задал обнаженный вопрос. – Я не в счет?

– и вышло действительно хладнокровно, как от пресыщенности жизнью.

Женечка это, наверное, почувствовала, и не ответила. Сам по себе его вопрос уже ответ. Он

неожиданно подтвердил догадку охлаждения чувств, незаметно пришедшего в их жизнь, и

непонятно было, как к этому нужно относиться. Так же, как и он, не придавая особого

значения, видно так бывает во всех семьях, ей не знать, она впервые замужем, а у него опыт и

не волнуется, значит, уверен в том, что так и должно быть. Чувствовалась личная вина в

неопытности, вышла очень поздно, не девочка и не женщина, и Робкерт был у нее первый.

Хотя понимала, что основная вина запоздалого создания семьи лежит на родителях, на

каждом шагу твердящих дочери в расцвете юных ее лет о благоразумии советской

«порядочности» будущей супруги в получении высшего образования, а не в счастливом браке.

Меньшее – позор для советского человека, тем более – для семьи такого авторитетного лица,

как заместителя главного конструктора завода танкостроения. С уходящими годами она сама

себе не признавалась, не допускала мысли, что поезд ушел, и приходилось пользоваться тем,

что осталось. Это и унизительно и так же разумно, как все-таки нужно жить. И определить –

возникшие к каким трудностям нужно причислить – временным или постоянным. Конечно

самые опасные постоянные трудности. И если они появились у нее с Робертом, то оставалось

выяснить причину.

– Так что же удерживает супруга от перемен, если не любовь? – с нескрываемым

интересом спросил Роберт.

– Сила привычки, если не корысть, – подражая Роберту, заверила она.

– Всему есть предел.

– Да, но то и другое, что ты сказал, меняет время. Как говорят, время лечит.

– И изменяет цель, – в унисон добавил Роберт. Ему понравилось направление мысли,