Филип Дик - Предпоследняя правда

• Название: Предпоследняя правда
• Автор: Филип Дик
• Жанр: Научная Фантастика

Филип К. Дик (1928 — 1982).

Величайший визионер от фантастики XX века.

Один из оригинальнейших писателей прошедшего столетия.

Человек, непрестанно задававший читателям один и тот же вопрос: «Насколько реальна РЕАЛЬНОСТЬ?»

Филип К. Дик. Автор, для творческого наследия которого «не работают» никакие эпитеты!

Перед вами — Филип К. Дик каков он есть.

Разный. Всегда — разный. И всегда — ВЕЛИКИЙ.

Филип К. Дик. Писатель, каждое произведение которого — дверь в иной мир. В мир забавный, но чаще — страшный.

Содержание:

   Доктор Смерть, или Как мы жили после бомбы (роман, перевод П. Киракозова).

   Предпоследняя правда (роман, перевод П. Киракозова).

   Мы вас построим! (роман, перевод Т. Мининой).

   Маленький чёрный ящичек (рассказ, перевод А. Лидина).

---

Утрата коня привела его в глубокое уныние. Стюарт тащился мимо унылых фабричных развалин по заросшему бурьяном растрескавшемуся тротуару. Из логова неподалеку блеснули чьи-то глаза. Зверь пристально уставилась на него. «Тебя бы, — мрачно подумал Маккончи, — давно бы надо освежевать да подвесить за ноги.

Теперь понятно, — размышлял он, — почему Хоппи мог вполне законно решить, будто видит загробную жизнь». Все эти развалины, блеклое небо в дымке… голодные глаза все еще следили за ним — существо явно прикидывало, сможет ли оно справиться с человеком. Стюарт нагнулся, поднял кусок бетона и швырнул его в сторону логова, сооруженного из органического и неорганического материала, плотно склеенного чем-то вроде белой слизи. Очевидно, неизвестное существо превратило часть окружающего мусора в клейкую массу и использовало его для строительства своего убежища. «Занятная зверюга, — подумал Стюарт. Впрочем, ему было наплевать. Мир вполне мог бы обойтись без всяких там замечательных и занятных созданий, появившихся на свет Божий за прошедшие годы.

« К тому же, я и сам изменился, — сказал он себе, еще раз обернувшись на случай, если неизвестное существо все же вздумает наброситься на него сзади. — Например, я стал куда сообразительнее, чем был прежде, и вряд ли ты со мной справишься, так что оставь-ка ты эту затею».

Очевидно, существо пришло к тому же решению, так как даже носа из своей норы не высунуло.

«Я, конечно, стал совершеннее, — подумал Маккончи, — но и сентиментальнее». Потому что ему действительно было жаль коня. «Черт бы побрал этих разбойников-ветеранов, — сказал он себе. — Небось, стоило нам оттолкнуть плот от берега, как вся шайка навалилась на беднягу Эдуарда. Как хотелось бы выбраться из этого города, и переселиться куда-нибудь в пустынное место, где не будет всей этой жестокости и преступности. Ведь именно так после катастрофы и поступил тот психиатр. Стокстилл сразу же убрался из Ист-Бэя — я сам видел. Да, видать, умный он мужик. Он даже не пытался вернуться к прежнему ремеслу, а уж тем более остаться на прежнем месте, как сделал я».

«То есть, — подумал Стюарт, — для меня после этой чертовой катастрофы практически ничего не изменилось. Раньше я продавал телевизоры, а теперь — электронные капканы на грызунов. А какая, собственно, разница? И то, и другое, в сущности, полная фигня. Нет, скорее я даже постепенно скатываюсь по наклонной».

Дабы хоть немного утешиться, он вытащил одну из немногих оставшихся дорогих сигарет, и закурил.

«Из-за этого идиотского визита на ту сторону залива целый день коту под хвост, — с досадой осознал Маккончи, — Через пару часов стемнеет, и я отправлюсь спать в утепленную кошачьими шкурками комнатушку в подвале, за которую плачу мистеру Харди доллар серебром в месяц. Конечно, можно зажечь жировую лампу и немного почитать книгу, или часть книги — в основном его небольшая библиотека состояла из частей поврежденных книг. А можно навестить старого мистера Харди с его старушкой и у них послушать передачу со спутника».

Кроме всего прочего, он пару дней назад лично отправил по находящемуся на побережье в западном Ричмонде радио заявку Дэнджерфилду с просьбой прокрутить песенку «Здорово потанцевали» — старую добрую вещицу, которую помнил еще с детства. Правда, он точно не знал, имеется ли этот шлягер на бесконечных милях записей Дэнджерфилда, поэтому, возможно, так его и не дождется.

Дальше он шел уже мурлыкая себе под нос:

Ох и слышал, братцы, новость,

Потанцуем нынче всласть

Ох и новость, вот так новость !

Потанцуем нынче всласть!

Уж сегодня я подружку обхвачу

Крепко-накрепко прижму и покручу.

От воспоминания о песенке из добрых старых времен у него слезы навернулись на глаза. «Теперь ничего не осталось, — с горечью подумал Стюарт. — Так сказать, начисто блутгельднуто… а все, что мы теперь имеем, так это какую-то играющую на флейте крысу, да и ту уже давно задавили».

Была у него и еще одна любимая старая вещица, песенка о парне с ножом. Стюарт стал припоминать, как там было дело. Что-то насчет акулы с зубами, а может и просто насчет зубов. Нет, никак не вспомнить. Пластинку с этой песенкой несколько раз ставила ему мать; исполнял ее певец с хриплым голосом, и она Маккончи страшно нравилась.

«Да, бьюсь об заклад, той крысе ее бы нипочем не сыграть, — сказал он себе. — Ни за что на свете. То есть, для нас это буквально священная музыка. Музыка из нашего прошлого, в котором просто нет места никакому, даже самому удивительному животному и разным там уродам. Это прошлое принадлежит исключительно нам, нормальным людям. Хорошо бы (его и самого потрясла эта мысль) уметь так же, как Хоппи, погружаться в транс, только видеть бы не будущее, как он, а наоборот возвращаться назад .

Интересно, если Хоппи все еще жив, смог бы он такое? Пробовал когда-нибудь? Кстати, интересно, где он теперь, этот пророк? Да, точно, иначе его и не назовешь, один из первых таких калек — без рук, без ног. Скорее всего, сумел вовремя смыться. Может, даже, отправился сдаваться китайцам, когда они высадились на севере.

Скорее всего, я бы хотел вернуться в тот день, когда впервые встретил Джима Фергюсона. Я тогда искал работу, а для негра получить работу, в которой приходится общаться с людьми было ой как трудно. В этом плане Фергюсон был молодец: он плевал на расовые предрассудки. Я помню этот день. Тогда я как раз одно время ходил по домам, продавая алюминиевые кастрюли, а потом договорился распространять Британскую энциклопедию по подписке. Боже мой, — вдруг осознал Стюарт, — ведь свою первую настоящую, постоянную работу я получил у Джима Фергюсона, поскольку работа вразнос в счет идти не может».

Пока он вспоминал Джима Фергюсона, который теперь был мертв — мертв все те годы, что прошли со времени падения бомбы — ноги, наконец, вынесли его на Сан-Пабло-авеню, где стали попадаться небольшие магазинчики — жалкие лавчонки, торгующие всякой всячиной — от вешалок до сена. Один из них , до которого идти оставалось всего ничего носил название «Харди и Ко. ГОМЕОСТАТИЧЕСКИЕ КАПКАНЫ НА МЕЛКИХ ХИЩНИКОВ ХАРДИ». Стюарт поспешил к нему.

Когда он вошел, мистер Харди бросил на него мимолетный взгляд из-за рабочего стола, за которым сидел. Стол заливал белый свет яркой дуговой лампы, а на столе высились груды электронных деталей, собранные по всей северной Калифорнии. Многие из них поступили из развалин Ливермора. У мистера Харди имелись неплохие связи с государственными чиновниками, и они всегда разрешали ему проводить раскопки в закрытых районах.

В прежние времена Дин Харди работал инженером на радиостанции в центре Окленда. Это был худощавый немногословный пожилой человек. Сейчас на нем был зеленый джемпер и даже галстук. А ведь в нынешние времена галстук был чрезвычайной редкостью. Голову старика украшала седая курчавая шевелюра, отчего Стюарту он всегда напоминал безбородого Санта-Клауса. Лицо Харди всегда хранило насмешливое ироничное выражение, а чувство юмора было довольно странным. Человеком он был некрупным и весил килограммов пятьдесят, никак не больше, но характером отличался властным, и Стюарт уважал его. Харди было под шестьдесят, и во многих отношениях он для Стюарта был чем-то вроде отца. Родной отец Стюарта, умерший еще в семидесятые годы, был страховым инспектором, тихим человеком, тоже носившим джемпер и галстук, вот только он не отличался буйным характером Харди и его вспышками гнева. Впрочем, может все это временами и имело место, только Стюарт никогда не был их свидетелем, а, может, просто навсегда подавил в себе память о них.

А еще Харди напоминал Джима Фергюсона.

Именно это в наибольшей степени и привлекло к нему Стюарта три года назад. Маккончи прекрасно понимал что, никогда не стал бы отрицать этого, да ему и не хотелось. Стюарту очень не хватало Джима Фергюсона, поэтому его всегда тянуло к людям его напоминавшим.

Он сказал мистеру Харди:

— Моего конягу кто-то слопал. — С этими словами он уселся на стоящий у входа стул.

В этот момент из задней части мастерской появилась Элла Харди, супруга его работодателя, которая как раз готовила обед.

— Ты оставил его одного ?

— Да, — вынужден был признать Стюарт. Внушительных размеров женщина взглянула на него с осуждением и негодованием. — А мне всегда казалось, что на городском причале Окленда он будет в полной безопасности. Ведь там есть специальный человек, который…

— Да нет, такое случается постоянно, — устало возразил Харди. — Проклятые ублюдки. Должно быть, это дело рук ветеранов войны, которые там гнездятся. Хоть бы кто-нибудь забросил под мост цианидную бомбу, ведь их там сотни. А где повозка? Похоже, тебе пришлось ее бросить, да?

— Мне очень жаль, — ответил Стюарт.