Филип Дик - Предпоследняя правда

• Название: Предпоследняя правда
• Автор: Филип Дик
• Жанр: Научная Фантастика

Филип К. Дик (1928 — 1982).

Величайший визионер от фантастики XX века.

Один из оригинальнейших писателей прошедшего столетия.

Человек, непрестанно задававший читателям один и тот же вопрос: «Насколько реальна РЕАЛЬНОСТЬ?»

Филип К. Дик. Автор, для творческого наследия которого «не работают» никакие эпитеты!

Перед вами — Филип К. Дик каков он есть.

Разный. Всегда — разный. И всегда — ВЕЛИКИЙ.

Филип К. Дик. Писатель, каждое произведение которого — дверь в иной мир. В мир забавный, но чаще — страшный.

Содержание:

   Доктор Смерть, или Как мы жили после бомбы (роман, перевод П. Киракозова).

   Предпоследняя правда (роман, перевод П. Киракозова).

   Мы вас построим! (роман, перевод Т. Мининой).

   Маленький чёрный ящичек (рассказ, перевод А. Лидина).

---

— Извините. — Он несколько мгновений пристально смотрел на доктора, потом вспомнил, что этого человека он тоже знал еще в прежние времена, до катастрофы. Стокстилл был психиатром, имел кабинет в Беркли, и Хоппи время от времени встречал его на Шэттак-авеню. Откуда он здесь взялся? Почему, как и Хоппи, решил обосноваться в Уэст-Марино? Простое ли это совпадение?

А может, быть, пришла калеке в голову мысль, может Стокстилл постоянная имитация, обретшая существование в день, когда на район Залива упала первая бомба. Ведь именно в этот день был зачат Билл, не так ли?

«А все Бонни Келлер, — подумал он, — все это идет от нее. Все несчастья общины… история с Остуриасом, которая едва нас не погубила, разделив на два враждебных лагеря. Это она позаботилась о том, чтобы Остуриас был убит, а нас сам деле прикончить следовало этого дегенерата, этого Джека Три вместе с его овцами. Его надо было пристрелить, а не бывшего школьного учителя.

Вот хороший был человек, добрая душа, подумал калека, вспомнив мистера Остуриаса. И почти никто — один я — не поддержал его открыто на так называемом суде».

Доктор Стокстилл раздраженно сказал:

— Хоппи, будь добр, поосторожнее со своим мобилем, сделай одолжение. В качестве личной услуги.

— Я же сказал, что извиняюсь, — ответил Хоппи.

— Чем ты так напуган? — спросил доктор.

— Ничем, — ответил Хоппи. — Я вообще ничего никогда не боюсь. — Но тут он вспомнил инцидент в Форестер-Холле, и то, как он там себя повел. Об этом знал весь городок. Доктор Стокстилл, хотя и не присутствовал, но тоже знал. В порыве откровенности , он все же сознался: — У меня какая-то фобия. Это по вашей части, или вы эти штуки уже забросили? По-моему, она как-то связана с замкнутым пространством. Один раз меня завалило в подвале, в тот день, когда упала первая бомба. Это спасло мне жизнь, но… — он пожал плечами.

— Понимаю, — сказал Стокстилл.

— А вы когда-нибудь обследовали дочку Келлеров? — спросил Хоппи.

— Да, — ответил Стокстилл.

Хоппи резонно заметил:

— В таком случае, вы знаете. Это не один ребенок, а два. Они каким-то образом объединены, может, вам даже известно, как именно, но я этого не знаю…впрочем, мне наплевать. Согласитесь, забавное создание эта девчонка, вернее, она и ее братец. — Теперь в его словах слышалась горечь. — А ведь внешне никаких отклонений нет. Поэтому никто ничего не замечает. Люди обычно обращают внимание на внешние уродства, верно? Вы никогда этого не замечали?

Стокстилл не мог не согласиться.

— В общем и целом, да.

— Я слышал, — сказал Хоппи, — что в соответствии с государственным законом, все дети-мутанты, все дети с какими-либо отклонениями от нормы, должны передаваться властям в Сакраменто.

Доктор ничего не ответил, а просто молча смотрел на него.

— Вы помогаете Келлерам нарушать закон, — сказал Хоппи.

После недолгой паузы, Стокстилл сказал:

— Чего ты добиваешься, Хоппи? — Говорил он негромко и спокойно.

— Д-да нет, н-ничего, — заикаясь, ответил Хоппи. — Просто справедливости. Хочу, чтобы соблюдался закон. Разве в этом есть что-то плохое? Я поддерживаю закон. Я зарегистрирован в Евгенической службе США, как… — Он споткнулся на слове. — Как биологический мутант. Конечно, и это ужасно неприятно, но я подчиняюсь.

— Хоппи, — негромко спросил доктор, — а что ты сделал с очечником из Болинаса?

Хоппи резко развернул свой мобиль и быстро покатил прочь.

«Что я с ним сделал, — думал Хоппи. — Да убил его, сами, небось, догадываетесь. Зачем же спрашивать. Какое ваше дело? Человек был не из наших мест, он не в счет, и мы все это знаем. А Джун Роб вообще сказала, что он собирался похитить меня, а этого для большинства людей вполне достаточно… достаточно для Эрла Колвига, и Ориона Строда, и Каса Стоуна, а ведь именно они управляют этой общиной, вместе с миссис Толлмен, Келлерами и Джун Роб.

Он знает, что это я убил Блейна, — мрачно думал Хоппи. — Он вообще очень много обо мне знает, хотя я никогда не позволял ему осматривать себя. Он знает, что я могу управлять предметами на расстоянии… впрочем, это всем известно. И все же, он, возможно, единственный человек, который понимает, что это означает. Он человек образованный.

Если я снова увижу эту имитацию Стюарта Маккончи, — вдруг пришла ему в голову мысль, — я схвачу его манипулятором за горло и задушу.

Но, надеюсь, я его больше не встречу, — подумал Хоппи. Терпеть не могу мертвых. Моя фобия как раз с этим и связана: с могилой . Я был похоронен в могиле с половиной тела Фергюсона, которая упала вниз, в подвал. И это было просто ужасно. Две недели с половинкой человека, который проявлял ко мне участия больше, чем кто бы то ни было еще. Что бы ты сказал, Стокстилл, если бы я оказался на твоей психоаналитической кушетке? Заинтересовал бы тебя такой случай психологической травмы, или такого за последние годы ты уже навидался и сыт по горло?

Этот Билл внутри Эди Келлер каким-то образом живет с мертвыми, — продолжал размышлять Хоппи. — Наполовину в нашем мире, наполовину в другом. — Он горько усмехнулся, вспоминая о времени, когда и сам воображал, будто может вступать в контакт с загробным миром… ну и злая же шутка, — подумалось ему. — Больше чем кого-либо другого, я обманывал сам себя. Но никто не догадывался, даже Стюарт Маккончи со своей крысой, Стюарт с жадностью пожирающий…»

И тут он понял. Это означало, что Стюарт выжил. Он не погиб во время катастрофы, по крайней мере не в самом начале, как Фергюсон. Значит сейчас он, возможно, видел вовсе не имитацию.

Хоппи била дрожь. Он остановил мобиль, и некоторое время сидел, лихорадочно размышляя.

«Знает он что-нибудь обо мне? — спросил он себя. — Может доставить мне какие-нибудь неприятности? Нет, — наконец решил Хоппи, — поскольку в те дни — ну кто я был такой? Просто беспомощный калека на выданной правительством тележке, который был рад-радешенек любой работе, любой подачке. С тех пор многое изменилось. Теперь я представляю большую ценность для всего района Уэст-Марино, — сказал он себе. Я первоклассный умелец».

Катясь обратно тем же путем, которым приехал, он вскоре снова оказался на главной улице и огляделся, ища взглядом Стюарта Маккончи. И конечно, негр оказался тут как тут. Похоже, он направлялся в сторону табачно-спиртовой фабрики Эндрю Гилла. Калека покатил было за ним, но тут ему в голову пришла одна идея.

Он заставил Маккончи споткнуться.

Сидя в своем мобиле, Хоппи, видя, как негр спотыкается, едва не падает, и с трудом восстанавливает равновесие, усмехнулся про себя. Маккончи хмуро взглянул под ноги на тротуар, и двинулся дальше, по выщербленному, заросшему сорняками бетону правда теперь помедленнее, тщательно выбирая куда шагнуть.

Калека покатил за ним и, когда оказался в шаге или около того позади, он окликнул старого знакомого:

— Стюарт Маккончи, продавец телевизоров, пожирающий крыс сырыми, привет!

Негр остановился, как вкопанный. Он не обернулся, нет, он просто стоял, разведя в стороны руки с растопыренными пальцами.

— Ну и как тебе загробная жизнь? — спросил Хоппи.

Через мгновение негр хрипло отозвался:

— Отлично. — И только после этого обернулся. — Значит, ты все-таки выжил. — Он разглядывал калеку и его мобиль.

— Да, — ответил калека. — Выжил. Причем сырых крыс не жрал.

— Похоже, ты здесь за умельца, да? — предположил Стюарт.

— Ага, — ответил Хоппи. — Так меня и зовут: «Безрукий на все руки». А ты чем занимаешься?

— Ну, вообще, я…торгую гомеостатическими капканами на мелких хищников, — признался Стюарт.

Калека хихикнул.

— А что тут такого смешного? — обиженно спросил Стюарт.

— Да нет, ничего, — сказал калека. — Извини. На самом деле я рад, что ты выжил. А кто еще? Ну, тот психиатр, что принимал через дорогу от нас — он тоже здесь. Стокстилл. А Фергюсон погиб…

Тут они оба замолчали.

— Лайтхейзер тоже погиб, — сказал Стюарт. — И Боб Рубенстейн. И официантка Кони, и Тони — ты, наверное, их помнишь.

— Конечно, — кивнул калека.

— А помнишь мистера Кроди, ювелира?

— Нет, — сказал калека. — Боюсь, что нет.

— Он стал инвалидом. Потерял обе руки и ослеп. Но он жив, и сейчас в правительственном госпитале в Хейварде.

— Зачем ты здесь? — спросил калека.

— По делам.

— Небось, решил выкрасть рецепт смеси для гилловского «Золотого ярлыка»? — Тут калека снова хихикнул, а сам подумал: — «Наверняка, так оно и есть. У всех, кто является сюда со стороны, единственная цель: либо убить, либо украсть. Взять хотя бы очечника Элдона Блейна, а ведь тот жил почти рядом».

Стюарт без всякого выражения ответил:

— При моем бизнесе приходится много путешествовать. Я объездил всю Северную Калифорнию. — И, немного помолчав, добавил: — Особенно, когда у меня был Эдуард Принц Уэльский. А теперь у меня второсортная лошаденка, поэтому дорога отнимает куда больше времени.