Джеймс Келман - Воскресные газеты

• Название: Воскресные газеты
• Автор: Джеймс Келман
• Издательство: Журнал «Англия»
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1988

---

«Нет, мистер, — возразил Томми. — Я справлюсь. Я и раньше помогал брату».

Стриженый ежиком кивнул и улыбнулся.

«Молодец, Макензи-младший. Ты вот что: накинь лямку только на одно плечо. Лучше левое. А голову под нее не подсовывай, а то опять будет то же самое. Тут главное — равновесие. Только одно плечо. Понял?»

Томми кивнул, надел лямку, и стриженый ежиком пододвинул мешок к краю прилавка.

«Готов?»

«Ага».

«Ну, вот и порядок; забирай».

Томми сделал глубокий вдох и зашагал от прилавка, под тяжестью мешка согнувшись почти горизонтально. Он дошел до двери, ничего не видя перед собой, кроме собственных ног.

«Откройте ему дверь!» — закричал тощий.

До того, как дверь захлопнулась, он услышал, как толстый сказал:

«Ну и ну!»

Томми добрел до конца Гарскадден-Роуд и повернул на Драмчэпел-Роуд около белой церкви. Из-за давившей на него тяжести у него ныло в груди, а лямка больно врезалась в плечо, но теперь он уже не так часто спотыкался, как раньше. Было около половины шестого утра. Когда он поднял голову и глянул перед собой, он увидел, что у автостанции Долсеттер стоит синий автобус. Когда ему оставалось до автобуса ярдов 50, он снова глянул перед собой и увидел, что водитель уже залезает в кабину. Томми попытался пуститься бегом, но колени у него словно приклеились одно к другому. Взревел мотор. Томми судорожно ковылял, дергаясь и припрыгивая. Автобус медленно покатился наверх к перекрестку, он был уже в каких-нибудь 15 ярдах, и теперь навстречу ему под гору Томми двигался быстрее. По улице проехал бензовоз, и, пропуская его, автобус на мгновение задержался. Томми ринулся вперед и схватился за поручень задней площадки. Автобус вывернул на большую проезжую улицу, а Томми болтался, стоя одной ногой на самом краю задней площадки и балансируя другой, но он не мог втянуть мешок. Лямка врезалась в плечо, и мешок тянул его назад, а автобус набирал скорость. Внизу никого не было. В груди у него все напряглось, и началась сильная боль в шее. Затем лямка стала соскальзывать, она соскользнула вниз и задержалась на изгибе локтя. Томми сжал зубы и вцепился в поручень. Но тут его схватила чья-то холодная рука.

«Держись!» — закричала старуха-кондукторша.

Он с силой вдохнул в себя воздух. Кондукторша втянула его на площадку, и он остановился там, весь дрожа, опустив у своих ног мешок, не в состоянии произнести ни слова.

«Ах ты глупыш! — крикнула кондукторша. — Проходи внутрь, пока не вывалился прочь!»

Она помогла ему втащить мешок с площадки, и он свалился на боковое сиденье, оставив мешок на полу.

«И о чем твоя мать думает!» — сказала кондукторша.

Он вынул из брючного кармана деньги и вежливо сказал:

«Два с половиной пенса, пожалуйста».

В конце Ахамор-Роуд Томми сошел с автобуса: сначала он сам слез с площадки, а потом, снова надев лямку на левое плечо, стащил мешок. Он услышал двойное треньканье звонка, когда кондукторша дала сигнал водителю. Взбираясь по крутому подъему по направлению к Килмуир-Драйв, он сначала делал передышку примерно каждые 20 ярдов, но к середине подъема он отдыхал уже через каждые восемь или 10 ярдов. Наконец он остановился и втащился в первый двор; там он выпрямился, и мешок со стуком рухнул на зацементированную площадку. Он подождал с минуту, но никто не вышел поглядеть, в чем дело. Газеты в мешке сдвинулись, он поднял мешок и уронил его раз-другой, надеясь, что они примут прежнее положение, но они остались, как были. Во всем теле у него было какое-то странное ощущение. Он начал обход двора — черепашьим шагом, как при замедленной съемке. Он пощупал свое плечо, левая рука у него висела, как плеть. Доковыляв до крыльца, он сел на каменную ступеньку — вторую снизу. Потом он встал и потянул из мешка «Санди Пост», но когда он вытащил ее до половины, она застряла и дальше не вылезала; он потянул еще, но бумага порвалась. В конце концов он все-таки умудрился вытащить газету и, сидя на ступеньке, прочел отчеты о футбольных матчах.

Затем он проделал то же самое с «Санди Мэйл». Еще посидев, он просмотрел «Рейнолдз Ньюз», а потом встал, потирая холодный зад.

Первый двор он обошел за пять минут; потом он потащил мешок по тротуару к следующему двору. В конце двора, на верхней площадке, когда он засовывал в почтовый ящик свернутые в трубки «Пост», «Мэйл» и «Уорлд», за дверью залаяла собака, и он ободрал пальцы о створку ящичной щели.

Он пососал их, спускаясь по ступенькам. В третьем дворе он уже и не пытался засовывать газеты вглубь, он оставлял их так, что они торчали из щелей наружу. Потом он протащил мешок до середины расстояния между четвертым и пятым двором и оттуда разнес газеты по обоим. Теперь он уже обходил каждый двор за две-три минуты.

Когда он опорожнил добрых три четверти мешка, он заметил, что в торговом квартале открылась молочная лавка. Некоторые клиенты, которым он доставил газеты, заплатили ему сразу, так что он мог позволить себе выпить пинту молока и съесть кусок фруктового пирога. В табачной лавочке он купил маленькую пачку сигарет — на пять штук — и коробок спичек. Перекусив и перекурив, Томми рысью понесся по Килмуир-Драйв и закончил свой первый обход. У него осталось 12 лишних экземпляров «Санди Мэйл», но не хватало восьми «Санди Пост», и, кроме того, остались разрозненные листы из номеров «Обзервер» и «Таймс».

На долгом пути домой ему пришлось юркнуть в какой-то дворик и спрятаться там, когда он увидел, что навстречу ему по улице идет в церковь миссис Джонстон, учительница воскресной школы. Не успев войти в дом, он ринулся в ванную. Там он почистил зубы, чтобы избавиться от табачного запаха, а затем сел за стол и съел яичницу с тостом. Отец все еще не встал. Примерно к этому времени Джон обычно уже полностью заканчивал доставку газет и рассчитывался на складе. Мать могла бы Томми об этом напомнить, но промолчала. Поев, Томми вскоре после 11 часов пустился в обратный путь на Килмуир-Драйв, чтобы собрать деньги. Нужно было еще получить за старое — то, что недоплатили Джону: Джон оставил ему об этом записку. Одна семья задолжала за целых девять недель. По ошибке Томми и туда доставил газеты, хотя Джон предупредил этого не делать, и на звонок там не откликнулись, хотя он долго стоял у двери и звонил снова и снова. Некоторых других клиентов тоже не было дома. Кое-кого он на обратном пути ухитрился застать, но все-таки осталось еще несколько квартир, где нужно было получить деньги. На станцию он поехал на автобусе. Кондуктор сказал ему, что уже четверть четвертого.

Томми медленно дошел до перекрестка у белой церкви. В джинсах у него, в трех из четырех карманов, были деньги. В одном из передних карманов была дырка. В другом переднем кармане он держал мелочь: пенни, полпенни и трехпенсовики — его чаевые. В двух задних карманах хранились шестипенсовики, шиллинги, двухшиллинговые монеты и полкроны. В сигаретную пачку, которую он держал в левой руке, он засунул десятишиллинговые бумажки. В пачке оставались три целых сигареты и одна, выкуренная наполовину.

В газетном складе на станции трое мужчин были теперь совсем одни. Они сидели на прилавке, курили и пили лимонад. Увидев Томми, толстый слез с прилавка и крикнул:

«Смотри-ка, справился!»

Томми поглядел на него, но ничего не ответил.

«Отлично, — сказал стриженый ежиком и взял с прилавка деревянный поднос. — Выкладывай деньги, и начнем считать».

Двое — стриженый ежиком и толстый — сложили деньги кучками и два раза их пересчитали, а тощий выписал квитанцию на сумму, которая причиталась с Томми: семь фунтов, пять шиллингов и четыре пенса.

«Сколько, говоришь?» — спросил толстый.

«Семь фунтов, пять и четыре».

«Здесь только четыре с половиной фунта».

«Что?»

«Четыре с половиной».

«Как так?»

Стриженый ежиком покачал головой.

«Это у тебя все деньги, парень?»

«Да. Еще есть мои чаевые».

«Чаевые?»

«Его чаевые!» — сказал толстый.

Тощий улыбнулся.

«Выкладывай», — сказал он.

Томми, поколебавшись, выгреб все деньги из правого переднего кармана и высыпал их на прилавок.

Стриженый ежиком быстро их пересчитал.

«Двадцать два и семь, — сказал он. — Плюс зарплата 25 шиллингов».

Тощий кивнул.

«Не хватает семи шиллингов и девяти пенсов, — сказал стриженый ежиком и поглядел на Томми. — Не хватает семи шиллингов и девяти пенсов, парень».

Томми нахмурился.

«Тебе еще кто-то остался должен?»

«Ага».

Стриженый ежиком кивнул.

«Ладно, на неделе ты их получишь, да?»

«Ага».

Томми посмотрел на толстого, который унес деревянный поднос с деньгами к письменному столу. Тощий что-то записывал в толстый гроссбух.

«Ладно, парень, — сказал стриженый ежиком. — Ну, а теперь нам пора закрывать».