Александр Беляков - В полет сквозь годы

• Название: В полет сквозь годы
• Автор: Александр Беляков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Обо всем этом мы узнавали понаслышке. Царская цензура тщательно скрывала от общественности факты многочисленных выступлений рабочих в Петрограде, бунты женщин в очередях, столкновения рабочих и солдат с полицией. В народ просачивались сведения о том, что многие высшие должности в государстве поручаются немцам, так как жена царя, эта "гессенская муха", немка, говорили, что тут недалеко и до измены. Поползли слухи о появлении в Петрограде некоего старца - Григория Распутина, который с царицей шашни завел. Будто бы этот полуграмотный сибирский мужик помогает царю смещать и назначать министров.

Вот в этой обстановке экономической разрухи, политического кризиса в Москве, на Знаменке, у дверей училища к назначенному сроку и собралось нас 900 человек. Одеты - кто в чем, в общем небогато. Комплектовался батальон. Построили всех на улице, рассчитав по ротам. Я попал в 8-ю. Состав ее оказался весьма, разнообразным. Многие не имели даже среднего образования, в основном это были мелкие служащие торговых, административных учреждений, несколько семинаристов, великовозрастные торговцы, дельцы, попавшие по протекции, чтобы не сразу, ехать на фронт.

Мы познакомились с нашими курсовыми офицерами. Один из них, подпоручик Ветров, прикомандирован после ранения; другой - поручик Джуркович, серб по национальности, поджарый, худощавый, - тоже побывал на фронте; третий прапорщик Тарновский, московский юрист.

Два месяца нас не выпускали из стен училища, пока мы не научились как следует отдавать честь при встрече с офицерами. В увольнении нам запрещалось посещать клубы, народные столовые, платные места гулянья, торговые ряды на Красной площади. В театрах не разрешалось сидеть ближе седьмого ряда партера и ниже второго яруса лож.

Давно заведенный в Александровском училище распорядок выдерживался строго. В 5.45 поверка, далее подъем, утренний осмотр, молитва, гимн, чай, занятия. Завтрак - 12.30, потом опять занятия. Занимались мы в две смены: если один батальон до обеда в классах, то второй - на строевом плацу. Обед 17.45, затем отдых и вечерний чай. В 21 час прослушивали вечернюю зорю, после чего - перекличка и отбой. В 23 часа тушили свет.

Обучение проводилось по устаревшим программам, почти без учета требований новой войны. Ничего мы толком не узнали ни о военных действиях в условиях полевых заграждений, ни о принципах взаимодействия родов войск, ни о новых типах тяжелой артиллерии, ни о применении на войне автомобилей, авиации. Зато на строевую муштру времени в училище не жалели...

В туго затянутой ремнем шинели с погонами и с вышитой буквой "А" (Александровское) отрабатываем основную стойку - плечи развернуты, корпус прямой, руки по швам, голова не опущена, но и не закинута, глазами "едим начальство".

- Вы что, юнкер, стоите, как беременная баба! Уберите пузо!..

На первых же занятиях подпоручик Ветров толкнул меня ножнами своей шашки в живот, "популярно" объяснив положение основной стойки.

По программе необходимо было освоить порядок работы "довольствующей" роты. Я попал на кухню в распоряжение какого-то военного чиновника. Занятый другими делами, он на ходу кинул мне составленное недельное меню завтраков, обедов и ужинов, буркнув при этом:

- Составляйте раскладку! Как составлять - все написано. Вот ключи от погребов и кладовых. Продукты выдавайте поварам по раскладке, но точно по весу. Весы в кладовой, - и ушел.

Итак, мне предоставлена полная самостоятельность. Быстро освоив продовольственную премудрость, я легко составлял эти раскладки. Ко мне на кухню ходили по вечерам мои ротные однокашники подкрепиться казенными харчами: питание в училище было довольно-таки скромное.

Вскоре посыпались взыскания - за дело, без дела: наряд вне очереди, выговор, гауптвахта. Несмотря на быстроту такого обучения, я все-таки сумел освоить трехлинейную винтовку образца 1891 года и пулемет "максим". Но когда дело дошло до стрельбы в тире, я, лежа за пулеметом, замешкался, и курсовой офицер, опять ткнув меня ножнами шашки, закричал:

- Стреляйте, юнкер, черт вас побери! Чего спите?!

А спал-то, скорее всего, не я...

Боевые действия Румынии против Австро-Венгрии показали, что новая союзница России совершенно не готова к войне: в ноябре она потерпела поражение. Треть румынской армии попала в плен. Пал Бухарест. Оставшиеся части союзнической армии отвели в провинцию Молдова, а русскому командованию, чтобы прикрыть Бессарабию, пришлось сдвинуть весь фронт на юг. Теперь он был невероятно растянут - тысячи верст земляных укреплений, проволочных заграждений. Войска стояли друг против друга в окопах и вели ленивую перестрелку. Война приняла затяжной, позиционный характер.

Незадолго до Нового года дворцовые сановники не хуже заправских бандитов расправились с фаворитом императрицы - Гришкой Распутиным, воображая, будто пишут новую страницу в истории России.

В конце января 1917 года подошел наш выпуск из училища. Всем присвоили чин прапорщика с перспективой производства в подпоручики. Выдали обмундирование - китель, брюки, пару сапог и снаряжение - шашку, револьвер, компас, полевой бинокль, а также чемодан, складную кровать и две пары белья.

И вот я - девятнадцатилетний прапорщик, с одной звездочкой на единственной полосе защитного погона. Осталось выбрать назначение. Батальон построили в большом зале (бывшей церкви училища). На классных досках мелом написаны города и номера пехотных полков (в основном запасных). Вызывали по списку. Я выбрал 215-й пехотный запасной полк во Владимире.

...На улицах столицы бывшего русского княжества полно снега. Весело поскрипывая, сани несут меня к месту службы. Извозчик, как заправский гид, поясняет по ходу, сильно окая - "по-володимирски":

- Это вот наша главная улица. Шалопаевка называется, потому как тут полно гуляющей молодежи. Особливо вечером... А вот улица Тюремная, тута тюрьма...

Подъезжая к окраине города, увидел большой плац, окруженный оградой, несколько кирпичных казарм и входные ворота, на которых золочеными буквами написано: ."10-й гренадерский малороссийский имени графа Румянцева-Задунайского полк". Вот оно что! Здесь до войны стоял строевой пехотный полк, сейчас он на фронте, а в казармах теперь 215-й запасной.

Как-то пойдет моя армейская служба?..

Нельзя сказать, что ускоренный курс в Александровском училище прошел для меня бесследно. Я старался постичь азы воинской премудрости: командирские навыки, организацию военного дела, успел познакомиться с биографиями и почитать в училище сочинения видных русских военачальников, твердо усвоил некоторые истины суворовской науки побеждать.

В век жестокой дисциплины, когда тиранство считалось добродетелью, Суворов допускал возражения "нижнего высшему, но с тем, чтобы они делались пристойно, а не в многолюдстве, иначе будет буйство..." "Местный лучше судит по обстоятельствам; я вправо, - должно влево, - меня не слушать; я велел вперед, ты видишь, - не иди вперед". В турецких походах, на штурмах Варшавской Праги, в снегах Финляндии ковались суворовские чудо-богатыри. И, столкнувшись с армией, воспитанной Бонапартом, разбили ее в долинах Северной Италии. Русский солдат исколесил всю Европу, побывал в Персии, перешел не один заснеженный горный перевал, стоял на "линии" в пустынях Средней Азии, повидал на своем веку немало народов. И говорил Суворов твердо: "Горжусь, что я русский!.."

"Сам погибай, а товарища выручай", "Не бойся самостоятельности", "Действуй целеустремительно", "Службу ставь выше личных дел". Немало подобных истин, вычитанных у А. В. Суворова, М. И. Кутузова, М. Д. Скобелева, М. И. Драгомирова, усвоил я и принял как откровения, чтобы находить путь к сердцу и разуму русского солдата.

Меня назначили младшим офицером 3-й роты, многие солдаты которой годились мне в отцы. В казарме размещены все были очень плотно, на трехъярусных нарах - скученность и духота. Командование в роте - кадровый состав офицеров и унтер-офицеров, а также переменный состав. Переменный предназначается для отправки на фронт - в каждой роте 300 человек, подготовленных по десятинеделъной программе. Я, конечно, в переменном составе. Но когда на фронт - неизвестно. Предстоит еще заниматься подготовкой маршевой роты.

Гнетущее впечатление произвел на меня кадровый офицерский состав, уже побывавшие на войне люди, которым все нипочем, в большинстве своем пьяницы и картежники. В казарме они почти не появлялись, оставив роту на полное попечение фельдфебеля да унтера.

Не прошло и недели моего знакомства с полком, готовящимся к войне "за веру, царя и отечество", еще не успел я обжить снятую на Тюремной улице комнату, как меня вызвали в штаб к адъютанту полка. Здесь я получил предписание выехать в Тверскую губернию для изучения саперного дела и сразу же отправился в дорогу.

Вернувшись из командировки в конце февраля, я попал в гущу событий, охвативших страну. Телеграф принес знаменательное известие: пало самодержавие.