Виктория Угрюмова - Кахатанна. Тетралогия (СИ)

• Название: Кахатанна. Тетралогия (СИ)
• Автор: Виктория Угрюмова
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 2015

Героиню романа, современную, молодую женщину, преследует один и тот же ночной кошмар. В конце концов сон становится явью и волею магических сил героиня попадает в неведомый мир, населенный мифическими и легендарными существами.

---

— У меня еще ничего не стряслось, государь. Но вскоре может стрястись в нашем прекрасном королевстве, если мы немедленно не примем мер.

— Докладывай.

— Король помнит, сколько несчастий принес его царственному собрату диковинный заморский талисман, который глупый маг Шахар присоветовал подарить королевской любовнице?

Король Колумелла, знакомый с той трактовкой событий в Аллаэлле, которая была выгодна его магу, утвердительно кивнул. За прошедшие месяцы Аджа Экапад сумел исподволь внушить ему, что смерть Фалера и внезапный упадок Аллаэллы — суть происки Древних богов, а в частности Кахатанны, пытающейся добиться возврата власти своему отцу — Барахою. Долгое время король Колумелла только удивленно пожимал плечами: дескать, а какое наше дело? Пусть боги разбираются между собой. Пережили наши предки смену власти Древних богов на Новых, переживем и мы. Главное, не становиться между двумя сталкивающимися скалами. Верховный маг поддержал эту политику государя, назвав ее мудрой и дальновидной, но сумел втолковать Колумелле, что более всего нужно бояться магических талисманов, способных завладеть разумом своего хозяина. С этим король Мерроэ был полностью согласен.

— Помню…

— Так вот, мне удалось узнать, где хранится подобный талисман, а также я полагаю, что в ближайшем будущем некто попытается извлечь опасный предмет из хранилища и воспользоваться им во вред нашей славной державе. Мы должны помешать этому.

Колумелла недовольно скривился:

— Ты говоришь как министр финансов или мой первый советник — так же многословно и занудно. Короче, где и сколько людей тебе потребуется?

— Прикажите гуахайоке Гейерреду всячески содействовать мне.

— Прикажу, — кивнул головой король.

Владыка гемертов и ромертов не любил запутанных интриг, предпочитая править честно и справедливо. Это было редкое качество для государя, и, возможно, не так уж долго бы он процарствовал, если бы не помощь двух доверенных министров — Джуо и Дауага. Эти двое вовсю интриговали, оставаясь при этом преданными своему королю. Аджу Экапада и тот и другой ненавидели от всей души.

Военачальник Мерроэ, прославившийся во многих сражениях гуахайока Гейерред, тоже считал мага своим кровным врагом. Однако все признавали, что маг часто оказывался неоценимым помощником, и поэтому закрывали глаза на личную к нему неприязнь.

Завтрак существенно поднял настроение Колумеллы. Супруга была обворожительна и мила, новый костюм удивительно шел ему, все блюда и напитки странным образом сочетались с настроением и внешним видом короля (именно умение все сочетать и было одним из главных секретов Пру). Королева оказалась в таком прекрасном расположении духа, что после трапезы Колумелла снова удалился в опочивальню, приказав не беспокоить его ни по какому поводу до ужина.

Услыхав эту новость, придворные отправились по своим делам, за исключением тех, кто в этот день дежурил при персоне короля, а слуги стали передвигаться по дворцу немного медленнее, позволив себе расслабиться.

Аджа Экапад отправился к Гейерреду.

Гуахайока был уже далеко не молод. Грузный, рано поседевший, когда‑то красивый, а теперь скорее мужественный, нежели привлекательный, полководец считал лучшей войной ту, что не началась. В юности он рвался в любую битву, стремясь таким образом доказать и свое личное мужество, и талант военачальника. С годами же, перевидав сотни и тысячи смертей, ни одна из которых не была своевременной или оправданной, гуахайока стал ярым приверженцем мира. Колумелла был для него идеалом монарха — монарха, не желавшего расширять пределы своего государства. При прежнем правителе Мерроэ войны велись часто и с переменным успехом. Но даже победы иногда оборачивались своей противоположностью, ибо население захваченных силой земель не желало мириться с таким поворотом событий.

Алчный, охочий до власти Аджа Экапад казался гуахайоке опасным именно из‑за своего стремления к насилию.

— Что тебе нужно, Ворон? — спросил он хмуро, когда чародей возник на пороге оружейного зала.

Гейерред старался поддерживать форму и теперь орудовал топором, кроша в щепки деревянный манекен, изображающий высокого воина. Появление мага заставило его прервать это занятие, и он оперся на рукоять боевого топора, выжидая, что теперь сообщит ему нежданный гость. На памяти полководца Аджа Экапад никогда не приходил с хорошими вестями.

— Король велел тебе слушаться меня и немедленно выделить мне отборный отряд из сотни, лучше — двух сотен рыцарей, для проведения важной военной операции, как того требуют интересы Мерроэ.

— Король не мог так сказать, — буркнул гуахайока.

— Хорошо, ты прав. Король сказал иначе, но смысл остался прежним. Мне нужно двести рыцарей, искусных в ратном деле и храбрецов.

— Другие рыцарями не становятся, — сказал Гейерред. Ему не по душе была затея Экапада, но, верно, король знал, что делал. — Я дам тебе двести человек. Когда они тебе нужны?

— Сегодня к вечеру. Мы выступим на закате. Нам придется добраться до границы с Сараганом и пересечь ее.

— Ты с ума сошел! — рявкнул Гейерред. — Это же значит — объявить свою нелояльность Зу‑Л‑Карнайну и втянуть себя в войну с ним! Это значит — потерять все!

— Если ты считаешь себя неспособным противостоять этому мальчишке, то не думай, что у короля нет других полководцев. Мы дадим отпор дерзкому аите, если он решит связаться с нами! Но, надеюсь, он и не узнает о нашем присутствии…

Гуахайока был мужественным человеком. Настолько мужественным, что нашел в себе силы процедить сквозь зубы:

— Ты прав, Экапад, я действительно не способен противостоять императору. Но я не знаю ни одного полководца, который бы смог это сделать. Зу‑Л‑Карнайн — военачальник от рождения. И равных ему не сыщется на всем Арнемвенде.

Аджа Экапад улыбнулся, но промолчал. Незачем было кричать на всех углах об урмай‑гохоне Самаэле, прозванном Молчаливым, и своих планах относительно этого великого воина.

А вслух маг произнес:

— Я обещаю тебе, что Зу‑Л‑Карнайн не узнает о нашем посещении, и клянусь, что это никак не повредит Мерроэ и не причинит вреда нашей стране.

— Хорошо! — как всякий честный человек, Гейерред верил данному ему слову. — Я распоряжусь относительно отряда…

И изо всех сил ударил топором деревянного болвана. Манекен, окованный железом, треснул и распался на две части.

* * *

С наступлением весны урмай‑гохон обрел былое душевное равновесие. Скорбные сны более не тревожили его, а войско в последнем сражении показало такую дисциплину и выучку, что теперь Самаэль не побоялся бы вступить в сражение с самим Зу‑Л‑Карнайном. И ничто, кроме расстояния, их разделявшего, не препятствовало этому.

Как только снег растаял и под теплым весенним солнцем дороги немного подсохли, Молчаливый велел народу танну‑ула готовиться к величайшему сражению — к схватке за власть над Вардом. Самаэль верно рассчитал, что властители сопредельных королевств не станут помогать Зу‑Л‑Карнайну в этой войне, надеясь, по обыкновению, что два урроха загрызут друг друга, предоставив шакалам возможность пировать над их трупами. Но урмай‑гохон был настолько уверен в своей победе, что его мало беспокоили чаяния иных государей. Главное было разгромить аиту, захватить его земли и сокровища. Остальные страны не представлялись ему опасными. Что же касается Запретных Земель, то их Самаэль собирался завоевать в последнюю очередь, укрепившись на Варде в качестве единоличного владыки.

Архан Дуолдай, сильно выросший и возмужавший за прошедший год, явился по приказу своего повелителя в его покои. Юный гохон никак не мог забыть свое путешествие в Курму и встречу с аитой. Он знал, что император — враг урмай‑гохону, но никак не мог побороть чувства искренней симпатии, уважения и восхищения, которые вызвал в нем фаррский воитель. К тому же он не мог забыть Кахатанну. Однако Архан Дуолдай благоразумно держал при себе эти мысли.

— Все ли готово? — спросил его гигант, облаченный в диковинный, но строгий наряд.

Молчаливый владел искусством сочетать несочетаемое. Так, его костюмы неизменно вызывали удивление и восхищение, но при ближайшем рассмотрении оказывались до невозможности простыми, недорогими, что приводило нарядных вельмож в неистовство. Они бы и хотели подражать своему повелителю, но у них не хватало не то выдержки, не то вкуса.

Северные князья единодушно признали, что вождь варварских племен сильно отличается от всех своих подданных. Он был прирожденным аристократом — множество мелочей указывало на его высокое происхождение. И хотя никто не осмеливался копаться в генеалогии Самаэля, по покоренным им землям ходили упорные слухи, что сын Ишбаала появился на свет от союза грозного бога и заморской царевны.