Виктория Угрюмова - Кахатанна. Тетралогия (СИ)

• Название: Кахатанна. Тетралогия (СИ)
• Автор: Виктория Угрюмова
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 2015

Героиню романа, современную, молодую женщину, преследует один и тот же ночной кошмар. В конце концов сон становится явью и волею магических сил героиня попадает в неведомый мир, населенный мифическими и легендарными существами.

---

Татхагатха и верховный жрец выглядят серьезными и встревоженными…

Черный бык Малана‑Тенгри тоскует, ибо настал час кормежки, — он укоризненно смотрит на Каэ и шумно вздыхает. Даже у стены слышно.

— Понимаю, — молвит Аджахак. — Ступай к ним, отдыхай. Я встретил тебя и рад этому. Но помни, времени у нас немного, и потому не теряй его зря. Когда будешь готова к походу, приходи. Я стану ждать тебя на Шангайской равнине, чтобы не нарушать покой бедных людей.

— Мне неудобно, Аджахак, — протестует она.

— Извини, это мне неудобно. Стена у вас какая‑то хрупкая, и мне совсем не хочется обрушить ее своей тяжестью, иначе Нингишзида окончательно утратит уважение к древним существам.

— Тебе прислать жертвенных животных?

— Пообедаю, — соглашается Аджахак. — Но не больше стада: я сыт.

* * *

В парадном зале звучали музыка, смех и приветственные крики. Произносили невесть какой по счету тост во славу повелительницы Сонандана, ее многочисленных друзей и сподвижников.

Столы буквально ломились под тяжестью золотой и серебряной посуды, щедро украшенной драгоценными камнями. Звонко пели птицы, порхающие под потолком. Стены и колонны были увиты плющом, буйно цветущим красными и голубыми цветами. В мраморных бассейнах плескались цветные рыбешки. В огромных перламутровых раковинах, привезенных из Хадрамаута, горами были навалены спелые фрукты.

Джоу Лахатал, впервые принимавший участие в подобных празднествах, оглядывался в недоумении и смущении. Его удивляло все, что здесь происходило: и доблестные военачальники и вельможи, относившиеся к нему с уважением, но не более того — без тени священного трепета или благоговения, каковой им полагалось бы испытывать в присутствии Верховного бога Арнемвенда, — большинство из них по многу раз предлагали чокнуться, радушно угощали и все время пытались завязать беседу. Змеебог вертел головой, пытаясь отыскать братьев, но га‑Мавет не обращал на него внимания, занятый разговором с Номмо. Желтоглазый Бог Смерти питал слабость к маленькому альву, который напоминал ему своего кузена — Воршуда. Тхагаледжа и Арескои увлеклись спором о преимуществах секир и топоров перед остальным рубящим оружием, при этом правитель Сонандана быстро что‑то черкал на плотной бумаге — как оказалось впоследствии, Бог Войны согласился позировать для серии портретов.

Каэтану окружили тесным кольцом Магнус, Куланн, Могаллан и То Кобинан. Она звонко смеялась, глядя, как молодой чародей жонглирует вилками… Рядом с ней пристроились в уголке пушистые хортлаки, вымытые и чуть ли не завитые по такому торжественному случаю. Было их четверо, и среди них — Мика, тот самый, что пытался рассказать ей некогда свою историю.

Астерион заглянул на полчаса: больше вынести в закрытом помещении не мог, но оставил по себе память — ветер, звучащий музыкой. Словно сотни крохотных хрустальных и серебряных звоночков пели, кружась над столами.

Джоу Лахатал чувствовал себя немного странно — уходить ему не хотелось, праздник удался на славу, но и привыкнуть к своему новому положению было нелегко. Каэ заметила его растерянный взгляд и пересела поближе к Змеебогу, ухватив из‑под носа у Барнабы кувшин со своим любимым зеленым вином.

— Вот, попробуй, — предложила она Лахаталу. — Заслуживает твоего внимания. Жнец таскает его из моих погребов бочками, но ты не проговорись, что я об этом знаю, — ему доставляет особенное удовольствие не столько вино, сколько собственная ловкость и неуязвимость.

Лахатал пригубил из высокого бокала, почмокал губами и расплылся в блаженной улыбке.

— Поверишь, я бы тоже это вино таскал.

— Нужды нет — и так подарю.

— Боюсь тебя спрашивать, — произнес Владыка Арнемвенда, — скорее даже вовсе не хочу знать, зачем пожаловал к тебе Аджахак, но драконы слишком редко ходят в гости, чтобы я мог не обратить внимания на это.

Каэ повертела в руках тонкостенный бокал, посмотрела вино на свет, и по выражению ее лица Лахатал понял, что на сердце у его собеседницы не просто кошки скребут.

— Не успеваем? — шепнул он.

— Да нет. Должны успеть, но… Аджахак, видишь ли, предоставляет себя мне в виде транспортного средства.

— Почему именно сейчас? — насторожился Змеебог.

— Они все делают вовремя — мудрость у них уже не только в крови, но и в костях, и в когтях, и в клыках… Значит, так нужно. И в этом странствии мне потребуется помощь дракона. Но беда, Джоу, в том, что мне постоянно кажется, будто я что‑то упускаю из виду. Я бы не отказалась сейчас от любой помощи: мне нужен совет. Совет существа древнего, знающего. Но Аджахак говорит загадками, и это так некстати. Я устала быть Сутью Сути и одновременно — Истиной. Я спать хочу. Я плакать хочу от испуга и отчаяния, понимаешь? Какая из меня защитница Арнемвенда, если я посуду бы с огромным удовольствием переколотила, но нельзя: все смотрят, все внимают. Я не могу их подвести. Где те блаженные времена, когда ты на меня охотился?

Джоу Лахатал несколько покраснел, но утешил себя тем, что краска на его щеках может быть вызвана и обилием горячительных напитков, и даже отсветом его алого плаща.

Каэ неожиданно легко рассмеялась.

— Ты о чем? — спросил Змеебог.

— А ты сам погляди, у моих придворных дам голова идет кругом — столько богов‑красавцев вокруг. Непонятно, с кем кокетничать в первую очередь. Вот! Смотри — да не там, справа!

Лахатал обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как очаровательная молодая особа лет двадцати с небольшим с грациознейшим поклоном поднесла га‑Мавету кубок с пенящимся вином, Бог Смерти недоверчиво лизнул языком шипящую поверхность напитка, и на лице его отразилось изумление, смешанное с восторгом. Девушка таяла и млела.

— Вот тебе и на! — расхохотался Змеебог. — Женщины — самые отчаянные существа в мире. Ни один демон, ни один джат, ни один урахаг не подойдет к га‑Мавету и на полет стрелы, а ей кавалер понадобился.

Его слова оказались пророческими, потому что молодая особа успела что‑то шепнуть на ухо желтоглазому, и тот изумленно уставился на нее своими кошачьими вертикальными зрачками. Затем посуровел и отрицательно покачал головой.

— Не состоялось, — прокомментировала Каэ. — Но все равно интересно наблюдать. — Она бросила на Джоу Лахатала короткий взгляд и тем же тоном добавила:

— А пока меня не будет, ты бы навестил Таор, Тевер и Фарру. У меня душа не на месте.

— Навещу, — серьезно пообещал Змеебог, — а теперь приготовились. К нам быстро приближается важная персона.

— О!

— Великие позволят? — Нингишзида, убедившийся наконец, что на них обращают внимание постольку‑поскольку, перебрался к своим повелителям для приватной беседы.

Изо всех присутствующих он единственный был озабочен и серьезен. Он прямо‑таки лучился торжественностью и еще чем‑то, чем обычно лучатся осененные идеей верховные жрецы Великих Древних богинь.

Каэ внимательно на него поглядела: когда у ее верховного жреца было вот такое вдохновенное выражение, ей крупно везло на всякие хлопоты и трудности.

— Выкладывай, — взяла она быка за рога.

— Сперва вы, дорогая Каэ. О чем с вами беседовал Аджахак?

Джоу Лахатал уже немного привык к тому, что у Каэ с людьми особые, весьма теплые отношения и что очень часто зрелые мужи при взгляде на нее забывают о божественном происхождении этой хрупкой девочки и начинают вести себя как строгие отцы или дедушки. Вот и теперь у жреца было буквально на лбу написано, что он намерен предостеречь, уберечь, предупредить, короче — поделиться опытом, как старший с младшим. Змеебог не гневался: еще несколько лет назад подобное поведение Нингишзиды привело бы к мгновенной и мучительной смерти последнего, но теперь Верховный бог Арнемвенда стал больше понимать. Он даже сочувствовал старому жрецу, на плечах которого лежала немыслимая ответственность.

Кахатанна тоже это понимала. Поэтому ответила кротко:

— Наберись мужества, Нингишзида. Я отбываю на Джемар первым же драконом.

— Я знаю, — просто сказал жрец.

Змеебог откровенно удивился.

— Вчера, когда уже сообщили о вашем скором возвращении и весь Сонандан готовился к встрече, я отправился в Храм. Он был настроен весело, я бы даже сказал — легкомысленно: паломников принимал почти всех, а когда я остался внутри один — по его собственному требованию, — в зеленом пламени Истины мне явилось видение. — Нингишзида сделал это сообщение будничным тоном, словно видения одолевали его и выстраивались в очередь, дабы получить аудиенцию.

Однако Каэтану он потряс.

— Кто? — напряглась она. — Кто тебе явился? Каким это образом в моем храме может явиться кто‑то, кроме меня, да еще в пламени Истины? Ты уверен, что это было доброе знамение?

Жрец оставался спокоен и сосредоточен.

— Должен признать, что это было довольно странное существо, без лица. С овальным провалом на этом месте, но волосы у него были — длинные, до плеч, каштановые с сединой. На нем была хламида с капюшоном — старенькая такая, потрепанная. Я ощутил тепло и доброту, исходящую от него: в пламени Истины, дорогая Каэ, зло не сможет появиться…