Брайан Ламли - Порча

• Название: Порча
• Автор: Брайан Ламли
• Издательство: Фантастика
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91377-045-5

Ламли давно считался мастером «мифов Ктулху», поджанра, сформировавшегося под влиянием работ Лавкрафта, но только в 1986 году, оставив карьеру военного, писатель выпустил новаторский роман ужасов «Некроскоп» о Гарри Кифе, человеке, умеющем говорить с мертвыми, и в одночасье стал знаменитым. Двадцать лет спустя «Subterranean Press» осуществило переиздание этой книги в роскошном оформлении со множеством иллюстраций Боба Эгглтона.

«Невозможно отрицать влияние Лавкрафта на мою „Порчу“, — признается автор, — потому что лавкрафтовские Морские Существа, так замечательно изображенные в его повести „Морок над Инсмутом“ („Shadow Over Innsmouth“) и мелькающие в других произведениях, всегда очаровывали меня. И не только меня, а целое поколение авторов, многие из которых родились спустя годы после трагической безвременной кончины мастера.

Повесть „Порча“, как и „Колокол Дагона“ („Dagon's Bell“) и „Из глубины“ („The Return of the Deep Ones“), явилась результатом размышлений на тему: что, если бы некоторые члены Тайного ордена Дагона нашли способ бежать или эмигрировать из пришедшего в упадок старого Инсмута и объявились бы где-то еще? Например, в Англии».

---

Джемисон еще с минуту наблюдал за скрывающейся вдали машиной Тремэйнов, потом перевел на Джилли взгляд, в котором сквозило восхищение. Она заметила, склонила голову к плечу и спросила:

— А? Что-нибудь?..

Старик, смутившись, что его поймали, принялся неловко оправдываться:

— Милая моя, уж не сердитесь, но, скажу вам, вы очень привлекательная женщина. Конечно, я здесь еще недавно, чужак, но, по-моему, в деревне не слишком много сносных холостяков…

Теперь Джилли нахмурилась. Ее губы шевельнулись: для вопроса, или упрека, или гневной отповеди, — но он предупредил ее ответ:

— Простите, простите! — Он вскинул вверх руки. — Понимаю, не мое дело. И я все забываю, что ваш муж… что он…

— Да, он умер меньше полутора лет назад, — сказала Джилли.

Старик вздохнул.

— Я никогда не умел вести себя у постели больного и с возрастом не исправился, — сказал он. — Я удалился сюда ради одиночества — отдохнуть от всего, что было, — и обнаружил, что отделаться от старых привычек не удалось! Для своих пациентов я был целителем, отцом исповедником, другом и защитником. Не думал, что так трудно будет перестать им быть.

Она покачала хорошенькой головкой и слабо улыбнулась:

— Джеймс, я не сержусь на вас за комплименты, заботу и любопытство. Мне даже веселее оттого, что еще есть люди… которым не все равно. Кто о ком-то заботится. Или о чем-то.

— Но вы нахмурились…

— Это не из-за слов, — объяснила она, — а из-за того, как вы их сказали. Точнее, из-за вашего выговора.

— Из-за выговора?

— Мой муж говорил очень похоже. Вы же знаете, он тоже был американец.

— Нет, я не знал. И у него был такой же акцент? Новоанглийский акцент, говорите? — В голосе Джемисона вдруг прорезались новые, иные нотки озабоченности, не похожие на отцовскую заботу, какую он проявлял к Джилли прежде. — А можно спросить, откуда он был родом, ваш муж? Из какого города?

— Джордж был из Массачусетса, из какого-то городка на побережье или рядом. По-моему, Ипсвич? А может, Аркхем или Инсмут. Он рассказывал обо всех трех, так что я не уверена. И я, признаться, полная невежда в географии Америки. Но у меня наверняка где-то осталось его свидетельство о рождении, если уж вам так интересно.

Старик сел и пригласил Джилли последовать его примеру.

— Интересно? — переспросил он. — Да нет, пожалуй. Не будите спящую собаку, верно?

— Спящую собаку? — Она опять нахмурилась.

И он со вздохом пояснил:

— Видите ли, я практиковал несколько месяцев — всего несколько месяцев — в Инсмуте. Очень странное место, Джилли, даже для нашего времени. Да нет, вам лучше не знать.

— Теперь вы меня заинтересовали, — возразила она. — То есть что в нем было такого странного?

— Ну, если уж вы хотите знать, главным образом население: выродившееся потомство частых смешанных браков, умственно отсталое… они очень напоминали молодого Джефа. Да, я с ним сталкивался, и что-то в этом пареньке… некоторые черты внешности… — Но тут старик замолк, заметив, быть может, как трепещут, вздрагивают руки Джилли на подлокотниках кресла.

Перехватив его взгляд, она сложила руки на коленях, сжала так, что побелели пальцы. Очевидно, что-то в его рассказе сильно растревожило ее. Так что…

— Давайте-ка сменим тему, — предложил он, выпрямившись в кресле, — и примите мои извинения за то, что коснулся частных дел. Но такая женщина, как вы — молодая и привлекательная, — в подобном захолустье, — вам, конечно, следует подумать о будущем, о том, чтобы отсюда выбраться. Потому что, пока вы здесь, вас постоянно будут преследовать воспоминания. А старая пословица гласит: «С глаз долой…»

— «…из сердца вон»? — закончила она за него.

Он кивнул:

— Что-то в этом роде. Возможность начать заново, в каком-нибудь поселке или городе, где достаточно сносных холостяков… — Тут он суховато улыбнулся. — Ну вот, я опять лезу в личные дела.

Джилли не ответила на его улыбку, однако сказала:

— Я действительно подумываю переехать, вернее, подумывала, но есть несколько обстоятельств, которые меня останавливают. Прежде всего, так мало времени прошло, с тех пор как Джордж… как его…

— Понимаю, — кивнул Джемисон. — Вы еще не нашли времени и сил смириться с этим.

— И второе: не так-то просто будет все продать — во всяком случае за приличную цену. Вы сами знаете, как легко вы приобрели свой дом.

И снова старик кивнул:

— Люди уезжают или умирают, и никто не вселяется в их дома, так? Ну, кроме старых скупердяев вроде меня.

— Да и понятно, — сказала Джилли, — В деревне ни школы, ни работы, и рыба уже много лет ловится плохо, хотя в последнее время уловы, кажется, немного выросли. А удобства? Ближайший универмаг в Сент-Остелле! И дороги вокруг деревни в плохую погоду превращаются в смертельные ловушки. То лужи и рытвины, то их вообще размывает. Зачем бы кто-то захотел здесь поселиться? Разве что несколько отдыхающих на летний сезон, да совсем редко, — кто-то вроде вас уедет сюда после ухода на пенсию. А кроме того…

— Да? — с хитринкой подхватил он. — Кроме того?.. Джилли, во всех ваших объяснениях мне слышится противоречие. Вы привели несколько веских оснований, почему здесь нельзя оставаться, и несколько очень шатких — почему надо остаться.

Она чуточку сжалась, и руки вернулись на подлокотники кресла, вздрагивая, как две испуганные птицы…

— Дело в моей дочке, — сказала она, помедлив. — В Энни. Я думаю, нам придется еще немного задержаться здесь, хотя бы ради нее.

— О?

— Да. Она… она занимается на пианино у мисс Хардинг из деревни и дважды в неделю берет уроки языка в вечерней школе в Сент-Остелле. Они ей нравятся; она уже настоящий маленький переводчик, знаете ли, и я хотела бы, чтобы она продолжала.

— Языки, говорите? — Старик поднял брови. — Что ж, переводчик легко найдет работу — или может преподавать, если захочет.

— Вот и я так думаю! — оживилась Джилли. — Для нее в этом будущее. У нее редкий талант. Она даже жесты читает!

— Простите?

— Язык жестов, каким пользуются глухонемые.

— А, да, конечно. Но высшее образование?..

— У нее отличные оценки, — поспешила на защиту дочери Джилли. — Она бы без труда поступила в университет. Но ведь о чем одни мечтают, другим ни к чему. И, если совсем честно… она не из общительных. Ей будет неуютно вдали от дома.

Джемисон опять понимающе покивал.

— Немножко замкнутая, — заметил он.

— Она еще очень молода, — быстро ответила Джилли. — И я такой была когда-то. Я ведь знаю, все проходят через эти периоды. Ей и так досталось — я имею в виду смерть отца и все такое, — так что нам придется подождать. Вот и все.

Теперь, решительно показав, что разговор о дочери закончен, Джилли должна была, в свою очередь, менять предмет разговора. И при этом она вернулась к предыдущей теме.

— Вы знаете, — сказала она через минуту, — может быть, вам покажется, что это слишком мрачное увлечение, но меня невольно заинтересовал ваш рассказ об Инсмуте… о его странных обитателях.

«Обитатели, — повторил Джемисон, но повторил беззвучно, про себя. — Да, пожалуй, слово подходящее».

Наверное, ему пришлось бы ответить. Но минутой раньше, когда Джилли еще не закончила говорить, дверь веранды скользнула в сторону, пропустив Энни. Девочка встала на фоне вечернего неба, ее волосы безжалостно трепал ветер, большие зеленые глаза с любопытством заглядывали в комнату. Должно быть, она слишком долго пробыла на ветру и успела замерзнуть.

Задвинув за собой дверь, она прошла к огню погреться и спросила:

— Что это ты говорила, мама? Что-то о странных обитателях?

Джилли пожала плечами:

— Мы с мистером Джемисоном говорили о своем, милая, так что не будь любопытной.

На том и конец: появление Энни оборвало разговор. Но Джемисон, задвигая шторы на веранде, невольно обратил внимание на унылый, понурый силуэт на песчаных дюнах: Джеф, отбрасывая длинную уродливую тень, возвращался в деревню.

Пора было отвезти домой и Джилли с Энни.

Неделю простояло ненастье. Джеймс Джемисон посиживал в кресле у раздвижного окна и поглядывал через дюны и пляж, на бурный ревущий океан. Но сколько бы ни лил дождь, как бы ни грохотал прибой, как бы ни раскалывали небо молнии и сколько бы ни перекатывался гром, рано или поздно на пляже появлялась унылая фигурка. Молодой Джеф, как предпочитала называть его Джилли. Несчастный деревенский парень.

Иногда мальчик, вернее, пожалуй, молодой человек волочил ноги вдоль линии прибоя. Случалось, он подходил слишком близко к воде, и гребень прибоя окатывал его пеной. Джемисон упорно наблюдал за ним в дорогой сильный бинокль и временами наводил резкость на лицо Джефа.

Нависший лоб и почти лысая голова; широкие мясистые губы, глаза навыкате и чешуйчатый выступ подбородка с пробивающейся щетиной; грубая кожа и особенно эти странные складки или гребни между ушами и воротником…