Брайан Ламли - Порча

• Название: Порча
• Автор: Брайан Ламли
• Издательство: Фантастика
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91377-045-5

Ламли давно считался мастером «мифов Ктулху», поджанра, сформировавшегося под влиянием работ Лавкрафта, но только в 1986 году, оставив карьеру военного, писатель выпустил новаторский роман ужасов «Некроскоп» о Гарри Кифе, человеке, умеющем говорить с мертвыми, и в одночасье стал знаменитым. Двадцать лет спустя «Subterranean Press» осуществило переиздание этой книги в роскошном оформлении со множеством иллюстраций Боба Эгглтона.

«Невозможно отрицать влияние Лавкрафта на мою „Порчу“, — признается автор, — потому что лавкрафтовские Морские Существа, так замечательно изображенные в его повести „Морок над Инсмутом“ („Shadow Over Innsmouth“) и мелькающие в других произведениях, всегда очаровывали меня. И не только меня, а целое поколение авторов, многие из которых родились спустя годы после трагической безвременной кончины мастера.

Повесть „Порча“, как и „Колокол Дагона“ („Dagon's Bell“) и „Из глубины“ („The Return of the Deep Ones“), явилась результатом размышлений на тему: что, если бы некоторые члены Тайного ордена Дагона нашли способ бежать или эмигрировать из пришедшего в упадок старого Инсмута и объявились бы где-то еще? Например, в Англии».

---

— Почему ты так думаешь? — спросил Джемисон, покосившись на нее и заметив, что девочка тоже смотрит на него, видимо, ожидая его реакции.

— Да потому, что он это сделал: прыгнул со скалы на Южной Косе прямо на камни. Его выбросило на берег с изломанными костями.

— Ужасно! — Старик свернул на пустынную дорогу к дому Джилли. — И все же вы с матерью остались жить здесь, на самом берегу…

— По-моему, это потому, что она хочет в чем-то увериться, — ответила девочка. — Может быть, во мне?

Джемисон увидел Джилли, стоящую на ступенях крыльца, и остановил машину перед домом. Он охотно продолжил бы разговор, добился бы от девочки объяснения последнему, загадочному замечанию или разузнал побольше о книгах — книгах ее отца о море. Но Джилли уже шла к ним, и Энни, быстро тронув старика за плечо, попросила:

— Лучше ей не знать, что мы были у Фостеров. Если она услышит про рыбьих вшей на Джефе, опять разволнуется. — И, выходя из машины, громко сказала: — Спасибо за поездку. — И добавила шепотом: — И за то, что помогли Джефу.

Зима тянулась медленно.

Джемисон проводил часть времени в поездках, посещая окрестные маленькие города, добираясь даже до Фалмута и Пензанса. Немного помогали развеять скуку постоянные «вечера общения». Они собирались поочередно у Джилли, Тремэйнов и Джемисона. Однажды вечером старик даже подбил Джилли побывать с ним и Тремэйнами в обветшалом «Приюте моряка».

В тот раз Энни отправилась с ними. Ей по возрасту еще не полагалось пить — и даже бывать в пивных, — но хозяин ее, конечно, знал и подал ей апельсиновый сок. Так или иначе, в этом заведении не приходилось опасаться полицейской проверки.

Их столик стоял у большого камина, где стреляли и шипели поленья. Народу почти не было, так что обслуживание оказалось безупречным. Атмосфера тихого веселья, отличная сельская кухня, хлеб прямо из деревенской пекарни. Даже Джилли соображала яснее обычного и в кои-то веки воспрянула духом, а что касается Тремэйнов, то, отбросив привычный неприятный снобизм, они показали себя с наилучшей стороны.

Такова была лицевая сторона, однако имелась и изнанка. Она проявилась под конец вечера в образе рыбака Тома Фостера и его неуклюжего воспитанника Джефа, когда эта парочка ввалилась с холода и угрюмо уселась в темноватом углу. Не похоже было, чтобы они заметили компанию у камина, однако Фостер, прищурившись, внимательно оглядел зал, прежде чем направить своего подопечного и приятеля в самое укромное место.

И веселье внезапно прокисло.

— Проверяет, нет ли кого из его врагов, — тихо проговорил Тремэйн. — И я его понимаю. Боится, наверное, как бы на него не донесли.

— Врагов? — перепросил Джемисон. — Других местных рыбаков, вы хотите сказать? На что они могут донести?

— Сами видите, — ответил Тремэйн и кивнул на бармена, направлявшегося к Фостерам с подносом. — Пинта для Тома и полпинты для этого… молодого Джефа. Он разрешает мальчишке выпивать здесь — алкогольный напиток, заметьте, — а парень не старше нашей Энни. Я хочу сказать: одно дело держать этого… скажем, несчастного калеку в деревне и совершенно другое — намеренно мутить его и без того слабую голову спиртным!

Энни, заметно напрягшись, тут же заступилась за парня.

— Джеф не дурак, — сказала она. — Он не слишком хорошо говорит, и он не такой, как другие, но он не глупый. — И она послала Тремэйну острый взгляд. — И он не какой-нибудь грубиян.

Директор разинул рот:

— Ну, я!..

Он не успел опомниться, как вмешалась Дорин:

— Джон, ты сам напросился! Ты же знаешь, что Энни дружит с мальчиком. Возможно, она его единственный друг! Тебе следовало бы думать, что говоришь.

— Но я… — начал возражать Тремэйн, однако тут вступил Джемисон:

— О, оставьте это! Не будем портить приятный вечер. Мы вполне можем придерживаться разных мнений без того, чтобы из-за них ссориться. Если Том Фостер поступает неправильно, пусть так. Но я скажу: пусть парень хоть от чего-то получит удовольствие.

— Совершенно с вами согласна, — сказала Дорин, сердито глянув на мужа. — Видит бог, у него не так много радостей.

На этом они замолчали и все кончилось. Сказанные слова не возьмешь обратно, и уютный вечер и легкое веселье вдруг пропали. Они пытались продолжать, но было поздно. Джон Тремэйн принял надменный, неприступный вид, а его жена стала холодной и отчужденной. Джилли снова ушла в себя, а молодая Энни присутствовала лишь телесно, что же до ее мыслей, они блуждали неизвестно где…

С тех пор такие сборища стали реже. Их дружба — или то, что связывало Тремэйнов, Вайтов и Джемисона, — стала холоднее, сохранялась только по необходимости: будучи самозванной элитой общества, они не могли слишком свободно общаться с теми, кто стоял ниже на социальной лестнице.

Старик оказался между ними — ни то ни се. Не теряя связи с Тремэйнами, Джемисон в то же время никогда не упускал случая поддержать Джилли и Энни. Более того, временами он захаживал в «Приют моряка» и завел осторожную дружбу с обычно недружелюбными местными жителями. Тремэйны считали его то ли блаженным, то ли святым, а Джилли и Энни Вайт — обе — видели в нем посланника Божьего.

Однажды вечером в начале марта Джилли позвонила старику под тем предлогом, что у нее закончились таблетки, прописанные им для нее. Но Джемисон чувствовал, что за этим звонком стоит нечто большее. В голосе женщины слышалось одиночество, и старик догадывался, что ей нужно с кем-то поговорить… или чтобы с ней кто-то поговорил.

Он сразу же поехал к ней.

Джилли успела приготовить к его приходу стакан шерри. Получив месячный запас таблеток и предложив ему сесть, она призналась:

— Я так глупо себя чувствую… Позвонила на ночь глядя, хотя весь день помнила, что лекарство кончается. Надеюсь, вы не в обиде?

— Вовсе нет, дорогая, — ответил старик. — Разве что я чуточку беспокоюсь, не слишком ли много вы их принимаете. Видите ли, по моим расчетам у вас еще должен был остаться двухнедельный запас. Конечно, я могу и ошибиться. Память у меня уже не та, что прежде. И все же?..

— О, — замялась она. И тут же опомнилась: — Ан нет, наоборот, память у вас отличная. Это я виновата. Я как дура… ну, рассыпала таблетки, и мне не хотелось принимать те, что побывали на полу.

— Вполне разумно, — похвалил он, — и вообще, я слишком давно не интересовался, как вы себя чувствуете. Но, видите ли, Джилли, я ведь не молодею и врачебные привычки уходят. Мне очень не хотелось бы думать, что мои таблетки причиняют вам какой-либо вред.

— Вред? Совсем наоборот, — возразила она. — По-моему, я чувствую себя лучше. Стала спокойнее — может, слегка легкомысленнее, но… Вот вы, Джеймс, сейчас пожаловались на память. Ух, мне бы такую память, как ваша! Нет, я не думаю, что дело в ваших таблетках — хотя, может быть, побочный эффект, — но я то и дело на чем-нибудь спотыкаюсь. И не только в словах или в мыслях, но и чисто физически. Теряю равновесие и чувствую иногда такую слабость… Может, вы замечали?

— Да, побочный эффект, — кивнул он. — Возможно, вы правы. Но в такой глуши легко стать рассеянной и забывчивой. Ведь вам здесь и поговорить не с кем. Изредка видитесь со мной — ну и с Энни, конечно, — а больше никого! — Он озабоченно обвел взглядом комнату. — Кстати об Энни, где она?

— Спит. — Джилли приложила палец к губам. — Теперь, когда погода стала лучше, она много гуляет по берегу. Гуляет и читает, такая умница! Вы никогда не удивлялись, почему она не ходит в школу? Им больше нечему ее учить, вот почему. Она рано закончила школу, вскоре после того, как ее отец… Джордж… как он… — Она запнулась, приложила руку ко лбу, как будто забыла, что хотела сказать.

— Да, понимаю, — кивнул старик и замолчал.

Через минуту Джилли моргнула, тряхнула головой, словно разгоняя туман, и сказала:

— Простите, о чем это я?

— Я просто спрашивал, не могу ли еще что-нибудь для вас сделать, — ответил Джемисон. — Помимо доставки таблеток. Может, вам хочется поговорить? Как-никак всем нам не хватает общения, дружеских бесед…

— Поговорить? — повторила она, и ее лицо прояснилось. — Ах, поговорить! Теперь я вспомнила! Это о том, что вы мне однажды начали рассказывать, но нас тогда прервали. Кажется, Энни. Да, она как раз объявилась, когда вы рассказывали о… о… кажется, о каком-то городке на американском побережье. О местах, откуда был родом Джордж, да?

— Инсмут? — сказал старик. — Да, я припоминаю тот случай. Но, кажется, вы тогда сильно разволновались. И, Джилли, наблюдая за вами как врач — или как бывший врач, — я вижу, что странные или необычные темы оказывают на вас очень неприятное действие. Вы уверены, что хотите услышать рассказ про Инсмут?

— Правда, некоторые разговоры на меня плохо действуют, — признала она, — и в то же время меня увлекает все связанное с историей моего мужа или его родни. Особенно все, что касается его генеалогии. — Она заговорила быстрее: — Ведь что мы на самом деле знаем о генетике — о тех чертах, что передаются из поколения в поколение, о том, что достается нам от предков? Мне думается, я слишком долго ничего не хотела знать о прошлом Джорджа. Здесь такое творилось, Джеймс… — Она схватила его за руку. — Жуткие перемены, нечеловеческое уродство… и мне нужна уверенность, что такое не повторится ни со мной, ни с моей дочерью! — Она бормотала так быстро, что слова сливались. — А если все же повторится, я должна знать, что делать… что делать, если…