Уильям Локк - Счастливец. Друг человечества

• Название: Счастливец. Друг человечества
• Автор: Уильям Локк
• Издательство: Издательский центр «Единорог»
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-900116-16-6

В романе «Счастливец» мы встречаемся со старинным сюжетом, неизменно вызывающим симпатии читателей, — сюжетом Золушки. Только здесь он относится не к девочке, а к мальчику.

Это необыкновенная история о том, как маленький оборвыш, заброшенный, никем не любимый, истязаемый собственной матерью, но талантливый и очаровательный, как экзотический цветок, становится мужчиной, красивым, как греческий бог, и благородным, как король. Ведомый своей счастливой звездой, он идет по жизни, покоряя сердца, достигая высот и… терпит катастрофу. И все-таки, верный себе, выходит из нее победителем. Ну, а потом, как в настоящей сказке — и в настоящей жизни — женится на принцессе…

Героиня романа «Друг человечества» — молодая вдова-англичанка, женщина неотразимой красоты и очарования, вырвавшись из провинциального захолустья, устремляется на поиски ярких впечатлений и большой любви. Пройдя через горнило жизненных испытаний, пережив разочарования и неудачи, она и другие герои книги находят свое счастье на родине, среди людей, на первый взгляд незначительных, однако в критических ситуациях обнаруживающих и талант, и душевное величие.

Оба романа не только занимательны по сюжету: их автор блещет эрудицией и, развлекая читателя, обогащает его массой интересных сведений. При этом романы легко и приятно читаются, благодаря своеобразному стилю Локка — доверительному и в то же время ироничному, проникнутому чисто английским юмором.

---

— Ста франков достаточно, чтобы вас выручить? — спросила она, собрав все свои познания во французском языке.

— О да, мадам!

— И я дам сто франков для беби, — сказал Септимус. — Я люблю маленьких детей, и у меня самого была корь. — Он вынул бумажник.

В то же мгновение что-то сильно ударило его в спину. Это был журнал, брошенный дородным англичанином. И тотчас же сам владелец журнала с бранью накинулся на просителей, закричав им по-французски:

— Убирайтесь прочь! Свиньи! Проваливайте! Живо!

Было что-то устрашающее в его британском акценте.

Мужчина и женщина, видимо, испугавшись, отошли. Англичанин махнул им рукой, чтобы уходили.

— Не давайте им ничего. Никаких пятнышек у беби нет. И беби никакого нет. Они все врут. Это известные попрошайки. Их давно уже сюда не пускают. Знаю я вас. Вы Жорж Полен и Селестина Макру, грязные воришки! Вон отсюда, или я позову полицию!

Последние слова он выкрикнул уже вслед покорно удалявшейся паре.

— Скажите мне спасибо, что я сберег вам двести франков, — говорил дородный англичанин, поднимая ежемесячник и бережно его разглаживая. — Здесь вообще воровской притон, но эти двое — самые ловкие обманщики.

— Мне как-то не верится, — сказала Зора с досадой и разочарованием. — У женщины глаза были полны слез.

— И все же я сказал правду, — ответил ее защитник. — Но лучше всего то, что этот негодяй — уполномоченный агент Джебузы Джонса, повсюду пропагандирующий его «мазь от порезов».

Он стоял, упершись руками в широкие бока, с видом человека, который сообщает нечто невероятное, но чрезвычайно важное.

— Почему же это лучше всего? — спросила недоумевающая Зора.

— Потому что доказывает, насколько они неразборчивы в ведении своих дел. Они способны взять в агенты даже разносчика или гробовщика. Но этот тип еще себя покажет. Он и их проведет.

— Кого их?

— Разумеется, Джебузу Джонса. Ах, вот что! — он усмехнулся, глядя на озадаченные лица Зоры и Септимуса. — Вы не знаете, кто я такой. Я Клем Сайфер!

Он переводил глаза с одной на другого, словно желая увидеть, какое впечатление произвели его слова.

— Очень рад с вами познакомиться, — сказал Септимус, — и благодарю за услугу.

— Ваше имя?

— Мое имя — Дикс, Септимус Дикс.

— Счастлив познакомиться. Мы уже встречались два года назад. Вы сидели тогда на кушетке в отеле «Континенталь», в Париже. У вас были глубокие царапины на лице.

— Господи! Да, да, помню. Это я побрился безопасной бритвой. Собственного изобретения.

— Я тогда еще хотел поговорить с вами, но мне помешали. — Клем Сайфер повернулся к Зоре. — И с вами я встречался — на Везувии, в январе. Вам сопутствовали две пожилые дамы. Вы тогда были смуглой, как цыганка, должно быть, загорели. С дамами я познакомился на другой день в Неаполе. А вы уже уехали, но они сообщили мне вашу фамилию. Позвольте! Мне все знакомы, и я никогда ничего не забываю. У меня в голове все разложено по полочкам, как в моей конторе. Не подсказывайте, я сам припомню.

Он поднял указательный палец и прищурил один глаз. Потом торжествующе воскликнул:

— Вспомнил! Миддлмист, а имя восточное — Зора. Верно?

— Совершенно верно, — засмеялась она. Удивленная тем, что этот господин запомнил ее имя, она не обратила внимания на необычность его поведения.

— Ну теперь, значит, мы все знакомы, — сказал Клем Сайфер, описав своим стулом круг в воздухе и без приглашения подсаживаясь к их столику. — Вы оба страшно загорели, и вода здесь жесткая, так что кожа шелушится. Взяли бы вы немного крема. Я его каждый день употребляю. И в результате — поглядите!

Он провел рукой по своему гладкому бритому лицу и в самом деле розовому, как у годовалого ребенка. Его острые, зоркие глаза представляли странный контраст с пухлыми румяными губами и круглым подбородком.

— Какого крема? — вежливо спросила Зора.

— Как какого крема? Моего, конечно. Какого же еще?

Он повернулся к Септимусу, рассеянно уставившемуся на него. И только тут стал понемногу догадываться, в чем дело.

— Я Клем Сайфер, Друг человечества. Крем Сайфера. Теперь вы знаете?

— Мне очень совестно, но я вынуждена сознаться в своем невежестве.

— Я также, — сказал Септимус.

— Господи Боже! — ужаснулся Сайфер, ударив обеими руками по столу. — Да вы хоть объявления читаете когда-нибудь?

— Боюсь, что нет, — ответила Зора.

Под его укоризненным и огорченным взглядом оба чувствовали себя примерно так же, как ученики воскресной школы, перепутавшие царей Израиля.

— Вот она награда за то, что для блага людей тратишь миллионы фунтов и заставляешь работать лучшие умы в стране! Это моя визитная карточка, а здесь несколько объявлений. Почитайте на досуге, не пожалеете. Стоит прочесть!

Он поднялся с видом скромного, но оскорбленного достоинства. Зора, видя, что этот странный человек очень задет их поведением, хотя ей и непонятно было, чем они провинились, посмотрела на него и мило улыбнулась:

— Не обижайтесь на меня, мистер Сайфер. Я так вам признательна за то, что вы избавили нас от этих жуликов.

Когда Зора улыбалась мужчине, она была неотразима. Розовое лицо Сайфера смягчилось.

— Ну ладно. Я вам пришлю все объявления, какие мне сегодня попадутся под руку.

Он вежливо приподнял шляпу и отошел. Зора тихонько рассмеялась.

— Вот чудак!

— У меня такое ощущение, словно я беседовал с тайфуном, — заметил Септимус.

Вечером они отправились в театр и в антракте вышли побродить по залам. У стола с пирожными и напитками к ним присоединился мистер Клем Сайфер. Он приветствовал их, как старых знакомых.

— Я был уверен, что встречу вас. Ну как? Везет вам?

— Мы никогда не играем, — сказала Зора.

Это была правда. Женщины обычно либо с головой уходят в страсть к игре, либо избегают играть в силу бережливости. После той первой попытки Зора больше не подходила к игорному столу. Септимус играл иногда, но он не шел в счет.

— Мы не играем, — повторила Зора.

— Я тоже не играю, — сказал Сайфер.

— Чтобы наслаждаться жизнью в Монте-Карло, нужно забыть о существовании этих залов. Я предпочла бы, чтобы их вообще не было.

— О нет, не говорите так! — с живостью воскликнул Сайфер. — Казино весьма разумное учреждение. Туда съезжаются люди со всех концов света. Я приезжаю каждый год и за день приобретаю здесь больше знакомых, чем в других местах за месяц. Скоро здесь не останется человека, которого бы я не знал, и каждый из них увезет с собой в Эдинбург, Стокгольм или Монтевидео — во все концы земного шара — личное знакомство с создателем крема.

— Ну да, конечно. С этой точки зрения…

— Разумеется. С какой же еще! Вы понимаете, как это для меня выгодно. Личное знакомство пробуждает интерес. Оно доказывает, что «Друг человечества» — не пустая фраза. Каждый мой новый знакомый рекомендует крем своим друзьям, и таким образом популярность его растет, как снежный ком. Прочли вы памфлет?

— Ну еще бы, — солгала Зора. — Чрезвычайно интересно.

— Я не сомневался, что вам понравится. Кое-что приготовил для вас еще.

Он порылся в карманах, вытащил две маленькие коробочки из целлулоида и протянул их Септимусу.

— Вот два пробные образчика крема: один для миссис Миддлмист, другой — для вас, мистер Дикс Вы оба загорели. Попробуйте на ночь втереть немного крема в кожу. Завтра утром вы увидите чудо. У вас нигде нет сыпи?

— О Боже, нет! Конечно, нет, — воскликнул Септимус, замерший в созерцании двух красных коробочек.

— Жаль. Очень жаль. Было бы так приятно вас вылечить. А! — он метнул взгляд на другой конец комнаты. — Это лорд Робенгем. Надо будет справиться, как его экзема. Теперь вы будете помнить? Клем Сайфер, Друг человечества.

Он с поклоном отошел от них, пробираясь сквозь толпу, — широкоплечий, массивный, словно некое благодетельное божество, шествующее в окружении своих почитателей.

— Что мне с этим делать? — спросил Септимус, держа в каждой руке по коробочке.

— Мою, во всяком случае, отдайте мне, а то Бог весть что с ней может случиться, — засмеялась Зора и спрятала образчик крема в свою сумочку.

На следующее утро ей принесли огромную корзину роз и пачку газет вместе с визитной карточкой, на которой значилось: Мистер Клем Сайфер, Курхаус, Кильбернский приход — Зора немножко рассердилась за цветы. Принять их — значило дать согласие на продолжение знакомства с Сайфером. Отослать назад было бы слишком уж нелюбезно, принимая во внимание то, что он сберег ей сто франков и хотел снять ее воображаемый загар. Она еще раз взглянула на карточку и рассмеялась. Как это похоже на него — назвать свою резиденцию Курхаусом!

Септимус, как всегда, уж дожидался ее в холле. Зора заметила, что он выглядел наряднее обычного в своем кашемировом костюме и что его желтые ботинки ослепительно блестели. Они пошли пройтись, и первым же, кто им попался на глаза, был Друг человечества. Он грелся на солнышке на площади, бросая голубям хлебные крошки из бумажного кулька. Завидев Зору и Септимуса, их новый знакомый тут же высыпал на землю все содержимое кулька и двинулся через площадь им навстречу.