Дарья Кузнецова - Во имя Жизни (СИ)

• Название: Во имя Жизни (СИ)
• Автор: Дарья Кузнецова
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2015

Стремиться за мечтой — достойный порыв. Но вот цель достигнута, и кажется, что вся жизнь уже прожита, и идти больше некуда. Пол беды, если подобные мысли посещают на закате жизни; но что делать оказавшемуся в такой ситуации молодому полному сил мужчине? Пускаться «во все тяжкие»? Иван Зуев, абсолютный чемпион галактики по боям без правил среди гуманоидов, считает лучшим средством от хандры перемену обстановки. Отправиться на подозрительную планету спасать давно забытого друга детства — чем не способ развлечься? Вот только ставки оказываются гораздо выше, чем он мог ожидать. А новую цель в жизни может подарить неожиданно вторгшаяся в эту самую жизнь любовь. Колючая, упрямая, решительная, ни на что не похожая. Та самая, ради которой стоит жить. Черновик.  

---

— Ты как всегда слишком добр к старику, — проговорил Сай-Сааар, поднимаясь с пола для приветствия. Он, в отличие от меня, против истины не грешил: я действительно здорово ему польстил, шкура его была почти жёлтой, что говорило о весьма почтенном возрасте. Верхние (очень похожие на человеческие) и средние (способные служить как вспомогательными «руками», так и запасными «ногами») лапы неловко сложились за спиной, а хвост обнял нижние конечности. Для ящеров эта поза очень неудобна, и именно поэтому считается, что она демонстрирует отсутствие дурных намерений.

Кариоты по галактической классификации тоже относились к гуманоидам, так что об их обычаях и физиологии я знал довольно много. С ними приходилось драться, а чтобы победить соперника, его для начала следует хорошо изучить. Я даже в какой-то момент жизни здорово увлекался их необычной культурой.

Проворные, сильные, гибкие, покрытые прочной чешуёй, — они были сложными и, главное, очень неудобными противниками. Одно только избыточное количество конечностей чего стоило! И тем не менее у них были свои недостатки и уязвимые места, где пробить чешую было вполне по силам человеку. Главное, бить точно и следить за стремительным хвостом. А лучшей тактикой боя с кариотами всегда была затяжная оборона: их главным видовым недостатком была низкая физическая выносливость и неспособность поддерживать высокий темп боя на протяжении продолжительного отрезка времени.

— Тебя должны были предупредить, что… — начал я.

— Да, да, я помню. Мальчик-воин, который хочет говорить с папашей Чуном, — Сай-Сааар склонил большую тупоносую голову, слегка приподняв охватывающий её и прикрывающий шею перепончатый воротник. Жест, обозначающий тысячу и одну эмоцию; об эмоциональном состоянии ящеров очень сложно догадаться, не обладая их обонянием.

— Я плохо помню Чуна, и хотел бы для начала взглянуть на него со стороны, — осторожно попросил я.

— Осторожность — черта хорошего воина, — согласился с моей идеей кариот. — Это несложно, если ты силён и спокоен, как раньше. Пойдём, ты покажешь, чему научился за эти годы, — проговорил он, направляясь куда-то в боковой проход, а я послушно двинулся следом. — Ты сохранил прежнее имя, или мне стоит называть тебя иначе?

— Зови меня Барсом, — отмахнулся я. Мои документы ему без надобности, а просто так светить фамилией не стоило: слишком уж она известная, отца каждая собака знает. Понятное дело, что Зуевых в Федерации тысячи, но зачем рисковать лишний раз? Внезапно всплывшее детское прозвище в этом случае подходило идеально.

Через ещё один короткий коридор и открытую платформу лифта мы спустились на пару этажей вниз и снова оказались окружены пластмассой во всех её проявлениях. Я с грустью подумал, что подход гигантской ящерицы к оформлению жизненного пространства нравится мне гораздо больше, чем человеческий: кариоты терпели синтетические материалы только там, где их объективно нечем было заменить.

Ещё один короткий коридор, в конце которого перед нами открылась дверь, и в нос шибанул отлично знакомый и даже почти родной запах въевшегося пота: мы попали в небольшой неплохо оборудованный тренировочный зал. Пройдя вслед за кариотом к свободному пространству, явно отведённому для спаррингов и окружённому защитным полем, я в растерянности замер на краю ринга. Сам он меня что ли проверять будет?

— Звал, Сай? — прозвучал явно женский, хоть и довольно низкий голос. Обернувшись на звук, я растерялся ещё больше.

— Ты же помнишь Юнаро? — обратился ко мне ящер. — Она старшая, она решает, кто на что способен.

— Помню, — машинально кивнул я, разглядывая таким заковыристым образом представленную мне начальницу охраны.

Человеческая женщина, причём довольно молодая, не старше меня. Начальник охраны. У кариота. Отдаёт бредом и галлюцинациями!

Впрочем, Юнаро эта была весьма неординарной особой, что несколько примирило меня с действительностью. Начать с того, что она была высокой, очень высокой, всего сантиметров на десять ниже меня, а это, на минуточку, больше метра восьмидесяти. Но двигалась она для своего роста очень легко и не сутулилась, что часто бывает с очень высокими людьми. Рассмотреть фигуру подробнее мешал свободный чёрный халат в пол, но лицо было весьма запоминающимся.

Серые глаза смотрели с лёгким насмешливым прищуром, но тяжело, пристально. Коротко остриженные светлые волосы были влажными, частью топорщились, а частью липли ко лбу, ушам и шее. Лицо было простым, невыразительным и откровенно скучным. Было бы и совершенно не запоминающимся, если бы жизнь не внесла в него свои коррективы. Нос женщины явно когда-то был сломан и не очень аккуратно сросся, а по правой стороне лица, от виска вниз по шее на плечо и ключицу, цепляя уголок глаза и губ и исчезая в вороте халата, сбегал красно-белыми кавернами широкий след от старого и явно самостоятельно (потому что очень криво) зажившего ожога, по виду похожего на химический. Шрам вносил в черты лица асимметрии, стягивая уголок глаза вниз, а край губ, наоборот, приподнимая в вечной сардонической усмешке, что не добавляло привлекательности.

— Барс вернулся из долгого путешествия, и я хочу взять его в группу, охраняющую папашу Чуна. Проверь, что он умеет, — степенно проговорил кариот.

— Красивый мальчик, жалко будет попортить мордашку, — с лёгкой ироничной улыбкой, кривоватой из-за шрамов, сообщила женщина, чуть склоняя голову к плечу и внимательно меня разглядывая. В глазах плескалась насмешка.

— Ты сначала попорти, потом будешь жалеть, — я ответил спокойной и безмятежной улыбкой. Чтобы вывести меня из себя и спровоцировать на агрессию, нужно нечто большее, чем чьё-то ехидство. Во-первых, дрессура Петровича даёт о себе знать, а, во-вторых, лично себе я уже всё давно доказал, спорить же с окружающими просто не люблю.

— Ну, тогда не жалуйся, — она повела плечами и, повернувшись спиной, подошла к стене. Одно прикосновение, и стенная панель отъехала, открывая шкаф. Не обращая внимания на наше присутствие, Юнаро начала спокойно раздеваться. Впрочем, «начала» — это громко сказано, кроме халата на ней ничего не было.

Плотная тёмная ткань скользнула по коже, и — каюсь, я залюбовался. Если лицо женщины не блистало особой красотой даже без учёта шрамов, то её тело, напротив, было совершенным. Великолепно сложенное, гармонично развитое; красивая спина с прорисованными плавными изгибами мышц, узкая гибкая талия, мягкий контур бёдер, округлые упругие ягодицы и совершенно умопомрачительные стройные длинные ноги.

На спине женщины красовалась великолепная татуировка земного снежного барса. Я не большой любитель нательной росписи, но этот зверь был невероятно красиво исполнен; казалось, он шевелится и плавно потягивается при каждом движении хозяйки.

— Барсик, ты во мне сейчас дырку проглядишь, — насмешливо окликнула меня женщина, извлекая из шкафа белую футболку.

— Тёзкой залюбовался, — хмыкнул я в ответ, ничуть не смутившись. — Красивая киса.

— Лучше разомнись, а кису в галанете посмотришь, — одёрнула она меня, пряча ирбиса под футболкой и натягивая узкие эластичные леггинсы.

— Так интересней, — хмыкнул я. Бросив сумку со своими немногочисленными пожитками прямо на пол, убрал болталку в карман куртки, куртку положил сверху на сумку и, быстро разувшись, прошёл на середину ринга, в самом деле на ходу разминаясь.

— Хорошо двигаешься, — похвалила она, наблюдая за мной. — Позёрства бы тебе ещё поменьше!

— Надо же показаться потенциальному работодателю, — хмыкнул я.

Смешно, но пластика движений была пунктиком Петровича. Он утверждал, что настоящий бой может быть только красивым, а если красоты нет, то бой превращается в драку. Вот и вдолбил в меня свои представления о том, что такое «хорошо». Более того, с его пинка я почти три года параллельно с основными нагрузками ещё и — стыдно сказать! — бальными танцами занимался. А самое смешное, что кое-какие части тех занятий пришлись весьма кстати. Нет, не танцевальные па, но координация и чувство ритма сильно улучшились.

Вообще, анализируя отношение ко мне тренера, можно было с грустью констатировать: я не был для него человеком. Емельяненко воспринимал меня как кусок камня, из которого именно он, не соотнося свои желания с мнением этого самого камня, вырубал то, что считал правильным. Может, ему стоило стать скульптором? Может, у него в предках затесался кто-то из великих, и гены Микеланджело не давали покоя?

— Мальчик, шёл бы ты богатых бездельниц развлекать. Зачем тебе эта работа? — скрестив руки на груди, сочувственно и совсем без язвительности проговорила Юнаро, наблюдая за мной.

— Всю жизнь мечтал быть вышибалой, столько готовился, а ты — развлекать! — весело передразнил я. — Не бойся, я не буду сильно тебя бить.