Анри Шарьер - Ва-банк

• Название: Ва-банк
• Автор: Анри Шарьер
• Жанр: Триллер
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-10367-2

Анри Шарьер по прозвищу Папийон (Мотылек) в двадцать пять лет был обвинен в убийстве и приговорен к пожизненному заключению. Бурная юность, трения с законом, несправедливый суд, каторга, побег… Герой автобиографической книги Анри Шарьера «Мотылек», некогда поразившей миллионы читателей во всем мире, вроде бы больше не способен ничем нас удивить. Ан нет! Открыв «Ва-банк», мы, затаив дыхание, следим за новыми авантюрами неутомимого Папийона. Взрывы, подкопы, любовные радости, побеги, ночная игра в кости с охотниками за бриллиантами в бразильских джунглях, рейсы с контрабандой на спортивном самолете и неотвязная мысль о мести тем, кто на долгие годы отправил его в гибельные места, где выжить практически невозможно. Сюжет невероятный, кажется, что события нагромоздила компания сбрендивших голливудских сценаристов, но это все правда. Не верите? Пристегните ремни. Поехали!

Впервые на русском языке полная версия книги А. Шарьера «Ва-банк»

---

– К сожалению, очень хорошо. Он аферист. Сбежал и прихватил с собой все и даже несколько редких вещей, которые я передал ему по закладным.

Если придурок говорил правду, то выходит, что как раз этого цветочка и недоставало в букете. Теперь я сидел на мели крепче, чем до поездки с Жожо. Отлично! Судьба преподносит сюрпризы! Такое могло произойти только со мной. Ну и нагрел же меня ливанец!

Опустив голову, я медленно побрел домой, ноги словно налились свинцом. Из-за каких-то несчастных десяти тысяч долларов я десять, двадцать раз бросал на кон собственную жизнь, a в результате где они? Даже центом не пахнет. Ну и гусь этот ливанец! Ни кости ему подпиливать не надо, ни заводить азартную игру, чтобы заработать деньги. И беспокоиться не о чем – «капусту» несут прямо на дом.

Но моя жажда жизни была сильнее отчаяния. «Ты свободен, пойми, ты свободен. Что толку хныкать и жаловаться на судьбу?! Разве только ради смеха, иначе это несерьезно! Накрыли твой банк. Может, и так, но зато какая была игра! Делайте ваши ставки! Банк сорван! Через несколько недель я либо богач, либо покойник!»

Какая игра! Жуткая, мучительная неизвестность. Будто сидишь на краю вулкана и наблюдаешь за его кратером, но в то же время знаешь, что и другие кратеры могут вскрыться, поэтому надо заранее предусмотреть возможность извержений. Да разве это не стоит того, чтобы потерять десять тысяч долларов?

Я взял себя в руки и трезво оценил создавшееся положение: надо немедленно возвращаться на прииск, пока ливанец не успел удрать. А поскольку время – деньги, его не следует терять. Оставалось найти мула, набрать еды – и в путь! Револьвер и нож у меня имелись. Вопрос заключался только в том, отыщу ли дорогу.

Я взял напрокат лошадь. Мария считала, что лошадь куда лучше мула. Одно меня беспокоило: вдруг я ошибусь просекой. В тех местах их столько тянется во все стороны!

– Я знаю дороги. Хочешь, я поеду с тобой? – предложила Мария. – Ой, мне так хочется! Я провожу тебя только до постоялого двора, где оставляют лошадей и потом плывут на лодке.

– Для тебя это очень опасно, Мария. Тем более что придется возвращаться одной.

– А я дождусь попутчика в Кальяо. Так я буду в полной безопасности. Скажи «да», mi amor!

Я посоветовался с Хосе, и он согласился.

– Я дам ей свой револьвер. Мария умеет с ним обращаться, – заверил меня он.

Вот так и оказались мы с Марией после пяти часов верховой езды (для нее я тоже взял лошадь) на краю просеки. На Марии были брюки для верховой езды, подарок ее подруги из льянос. Льяносы – это равнинные районы Венесуэлы, где женщины храбры и непокорны, стреляют из револьвера или винтовки не хуже мужчин, владеют мачете не хуже фехтовальщика, скачут на лошадях, как амазонки. Короче, почти что мужчины, но, несмотря ни на что, способны умирать от любви.

Мария была их полной противоположностью. Нежная, чувствительная и настолько близкая природе, что казалась ее неотъемлемой частью. Однако и постоять за себя она умела – с оружием или без него. Храбрости ей было не занимать.

Никогда, нет, никогда не забыть мне нашего путешествия до места посадки на каноэ! Незабываемые дни и ночи, когда пели лишь наши сердца. Сами мы слишком уставали, чтобы кричать от радости.

Я никогда не смогу выразить словами всех прелестей этих сказочных остановок в пути, когда мы, наплескавшись в прохладе кристально чистой воды, мокрые и голые, занимались любовью в траве на берегу, а вокруг нас порхали разноцветные колибри, бабочки и стрекозы, словно разделяя вместе с нами танец любви на лоне природы.

Затем мы вновь отправлялись в путь, опьяненные нежностью и лаской до такой степени, что время от времени я начинал ощупывать себя, чтобы убедиться, что тело и душа на месте.

Чем ближе был постоялый двор, тем с большим трепетом я вслушивался в чистый от природы голос Марии, напевающей о любви. И тем чаще я сдерживал коня, отыскивая благовидный предлог для нового привала.

– Мария, по-моему, лошадям надо дать немного остыть.

– С чего бы? Они и так плетутся нога за ногу. Когда приедем, окажется, что устали не лошади, а мы с тобой, Папи!

Мария заливается смехом, обнажая свои жемчужные зубы.

До постоялого двора мы добрались за шесть дней. Когда он открылся моему взору, меня словно молнией обожгло желание остаться в нем только на ночь и назавтра уехать обратно в Кальяо. Мне захотелось заново пережить чистоту тех шести дней страсти, которые стоили, как мне вдруг показалось, в тысячу раз дороже, чем мои десять тысяч долларов. Желание было настолько сильным, что я содрогнулся. Но сильнее оказался внутренний голос, внушавший мне: «Не раскисай, Папи. Десять тысяч долларов – целое состояние. Это же первая и очень крупная часть суммы, столь необходимой для осуществления твоих планов. Ты не должен бросаться такими деньгами!»

– Вон он, постоялый двор, – произнесла Мария.

И, противореча сам себе, вопреки собственным мыслям и чувствам, я сказал Марии совсем не то, что хотел бы сказать:

– Да, Мария, это он. Наше путешествие закончилось. Завтра я с тобой расстаюсь.

На веслах сидели четыре крепких гребца. Пирога скользила по водной стремнине против течения. Каждый гребок уносил меня все дальше от Марии. Она стояла на берегу и смотрела мне вслед.

Где покой, где любовь, где та женщина, уготованная мне судьбой, с которой мне суждено построить очаг и создать семью? Я заставлял себя не оглядываться, боясь не выдержать и закричать гребцам: «Поворачивай назад!» Нет! Я должен попасть на прииск и вернуть свои деньги, а затем как можно быстрее пуститься в новые авантюры, чтобы сколотить капитал на поездку в Париж, туда и обратно – если «обратно» все-таки случится.

Только один зарок: ливанцу я не сделаю ничего плохого. Просто возьму причитающуюся мне сумму. Не больше и не меньше. Он никогда не узнает, что прощением он обязан моей шестидневной райской прогулке с самой чудесной девушкой на свете, маленькой феей из Кальяо – Марией.

* * *

– Ливанец? По-моему, он уехал, – сообщил Мигель, крепко сжав меня в своих объятиях.

Все верно. Барак был на замке, но на нем по-прежнему красовалась необычная надпись: «Честность – мое самое большое богатство».

– Ты считаешь, он уехал? Он сбежал.

– Успокойся, Папи. Скоро выяснится.

Сомнение и надежда длились недолго. Мустафа подтвердил, что ливанец уехал. Но куда? Только два дня спустя, благодаря расспросам, мы узнали от одного шахтера, что ливанец вместе с тремя телохранителями отправился в Бразилию. «Все шахтеры говорят, что он честный человек. Все, как один». Тогда я рассказал о том, что случилось в Кальяо и что я узнал об исчезнувшем ливанце в Сьюдад-Боливаре. Четверо или пятеро старателей, один из них итальянец, заявили, что если это правда, то они тоже погорели. Только один старик, гвианец, не согласился с нашим выводом. По его версии, вором был как раз грек из Сьюдад-Боливара. Судили-рядили и так и этак, но внутренним чутьем я понял: я-то потерял все. Что делать?

Съездить к Александру Гигю в Боа-Висту? Бразилия далеко. До Боа-Висты все пятьсот километров, да к тому же через джунгли. Мой последний опыт показал, что это очень опасно. Еще бы чуть-чуть – и я бы сгинул там. Нет. Надо устроить так, чтобы у меня была постоянная связь с прииском, и как только ливанец здесь объявится, я тут же нанесу ему визит. Уладив дела, срочно отправлюсь в Каракас и по пути захвачу с собой Пиколино. Пожалуй, это самое здравое решение. Завтра же возвращаюсь в Кальяо.

Через неделю я был у Хосе и Марии. Я им все рассказал. Мария, очень осторожно и тактично подбирая слова, изо всех сил старалась успокоить и подбодрить меня. Ее отец настаивал, чтобы я оставался у них.

– Если хочешь, грабанем Каратальские шахты.

Я улыбнулся и похлопал его по плечу.

Нет. Это действительно не по мне. Оставаться здесь нельзя. Только моя любовь к Марии и ее ответная любовь могла бы удержать меня в Кальяо. Я привязался к Марии сам не знаю как. Привязался сильнее, чем хотелось бы. Эта любовь – крепкая и самая настоящая, и все же жажда мести сильнее.

Решено. Я договорился с шофером грузовика, назначив отъезд на завтра, в пять утра.

Пока я брился, Мария вышла из своей комнаты и спряталась в комнате сестер. Какое-то шестое чувство, свойственное женщинам, подсказывало ей, что на этот раз я в самом деле уезжаю. Пиколино, умытый и причесанный, сидел за столом в общей комнате. Рядом стояла Эсмеральда, положив руку ему на плечо. Я направился к комнате, где пряталась Мария. Эсмеральда остановила меня:

– Нет, Энрике.

Она стремглав бросилась к двери и скрылась в той же комнате.

Хосе проводил нас до машины. По дороге мы не проронили ни слова.

В Каракас, и как можно быстрее!

Прощай, Мария, маленький цветок из Кальяо. Твоя любовь и нежность стоят гораздо больше, чем все золото мира.

Глава пятая Каракас

Поездка выдалась тяжкой, особенно для Пиколино. Тысяча километров, двадцать часов в пути, не считая остановок. Несколько часов пробыли в Сьюдад-Боливаре и, переправившись на пароме через величественную реку Ориноко, поехали дальше. Машина мчалась по разбитой дороге как сумасшедшая. На наше счастье, у парня за рулем оказались железные нервы.