Юрий Смолич - Рассвет над морем

• Название: Рассвет над морем
• Автор: Юрий Смолич
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1956

Роман «Рассвет над морем» (1953) воссоздает на широком историческом фоне борьбу украинского народа за утверждение Советской власти.

---

Это в самом деле была совсем незнакомая женщина.

Она стояла, высокая, стройная, в черном пальто с маленьким каракулевым воротничком и в синем берете. Из-под беретика выбивалась короткая прядь черных кудрявых волос, слегка посеребренных сединой, а может быть, просто припорошенных серой пылью катакомб. Лицо у женщины было молодое, черные глаза — горячие, быстрые, с огоньком смешливости в глубине. Яркий свет лампы падал ей прямо в лицо, и она жмурилась после темноты подземных переходов.

— Кто вы? — встревоженно спросила Галя. — И как вы сюда попали?

Женщина улыбнулась. Улыбалась она одними глазами, и улыбка была ласковая, дружеская — улыбка старой знакомой, которую сразу, с первого взгляда, не узнали.

— Верно, попасть сюда не легко. — Голос у женщины был на диво мелодичен, а букву «р» она произносила мягко, картавя. Вообще какой-то иностранный акцент сквозил во всей ее речи. — Я сама никогда бы не разыскала вас здесь, в этих черных шахтах. Да и наверху не нашла бы к вам дороги. На земле — вечер.

— Вечер? — удивилась Галя, так как по подземному распорядку сейчас только начиналось еще утро.

Галя хотела еще что-то сказать, но Жак, перебив ее, произнес сухо:

— И все-таки — кто вас сюда привел и кто вы такая?

— Чайки садятся на воду, — сказала женщина и снова улыбнулась.

— Будет на море погода… — отозвались в один голос Галя и Жак.

Женщина громко рассмеялась.

— У вас чрезвычайно поэтический пароль! Но, мне кажется, это мало конспиративно. Пароль должен быть из совсем простых, будничных слов, чтобы не вызывать подозрений, если кто-нибудь услышит его со стороны. Хотя, — все так же смеясь, прибавила она, — возможно, здесь, у моря, эта поэтичная фраза и звучит совсем обыденно?

— Это пароль специально для прибывающих из центра, — как бы оправдываясь, объяснила Галя. — На первой и второй линии внутренней связи пароли, конечно, попроще…

Женщина протянула Гале руку.

— Лябурб. Это моя фамилия. Имя — Жанна.

— Ах! — радостно вскрикнула Галя. — Вы Жанна Лябурб?

Галя не сдержалась и обняла Жанну. Жанна охотно ответила на ее поцелуи.

— А вы Галя. Я вас сразу узнала.

— Разве вы знали меня раньше?

— Нет, — улыбнулась Жанна, — но вроде бы и знала. Иван Федорович так ярко вас обрисовал: маленькая, хрупкая, совсем фарфоровая статуэтка…

— Ну, ну! — Галя замахала руками. — И вы уже начинаете надо мною смеяться! — Она шутливо пожаловалась: — Все тут надо мною подтрунивают и дразнят… что я такая маленькая…

— Кто смеет дразнить? — тоже с шутливой строгостью нахмурила брови Жанна.

— Он! — Галя бросила взгляд на Жака. — Он все досаждает мне разными глупостями…

Жанна Лябурб протянула руку Жаку.

— А вы, конечно, Жак! В Москве меня предупредили, что вы будете дожидаться меня уже здесь. — Жанна внимательно вглядывалась в лицо Жака. — Но вы совсем не похожи на тот портрет, который нарисовали мне в Москве, да и описание Ивана Федоровича тоже не подходит. Мне никто не сказал, что вы такой бородач!..

Галя прыснула.

— Здесь, под землей, без солнца, никакая растительность не может существовать, а вот борода у Жака…

Жак перебил ее:

— Просто я не носил раньше бороды, только здесь начал отпускать, и Иван Федорович об этом не знает, так как не приходит сюда к нам…

— А вот и пришел! — послышалось из штрека, и в освещенной галерее показался Ласточкин.

Он весело поглядывал на всех, довольный эффектом, произведенным его неожиданным появлением. Но сразу же строго сказал:

— Товарищи! Сколько раз я уже просил — даже заглазно, даже между собой называть меня только «Николай»!

Все неловко примолкли. Чтобы прервать замешательство, Галя спросила у Жанны:

— Вы к нам одна?

— Нет, — отвечала Жанна, — нас двое.

И как бы в подтверждение ее слов, из штрека, отряхиваясь от подземной пыли и тяжело переводя дыхание, появилась еще одна фигура. Этому человеку действительно трудно было пробираться по штрекам, согнувшись в три погибели, так как он был настоящим великаном: высокий, плотный, атлетического сложения.

— Знакомьтесь, — отрекомендовал Ласточкин, — Славко. Приехал вместе с Жанной из Москвы. Серб, но владеет французским языком, как истый парижанин.

Серб Славко, дружелюбно улыбаясь, так пожал руку Гале, что девушка невольно вскрикнула.

В это время вслед за сербом Славком в галерею редакции вошли еще четверо.

— О! — удивилась Галя. — А вы говорили, что только двое!

— Двое — из Москвы, — объяснил Ласточкин, — а эти казаки — наши, местные, из Одессы-мамы. Знакомьтесь: пополнение Иностранной коллегии, вместе теперь будете работать.

Галя обрадовалась:

— Ну, теперь нам будет легче! А то нас так мало, работы много, и мы не поспеваем!

Ласточкин ухмыльнулся и хитро поглядел на Галю.

— Легче? Боюсь, девочка, что тебе будет как раз труднее. Потому что работы подвалит, а поспевать все равно надо.

— А что? — поинтересовалась Галя.

— Подожди минуточку! — сказал Ласточкин. — Сейчас я все объясню, мы сейчас проведем заседание Иностранной коллегии в ее пополненном составе. Познакомились уже, товарищи?

Партийные клички прибывших были: Алексей, Абрам, Витек и Максим. Все они были одесситы, подпольщики еще с дореволюционных времен. Спасаясь от царской охранки, они в разное время эмигрировали во Францию и вернулись только в семнадцатом году. Алексей пробыл в эмиграции десять лет, Абрам — пять, Максим — четыре, а Витек — молоденький студент — всего пять или шесть месяцев. Но французским языком владели все в совершенстве, и областком сейчас направил их в распоряжение Иностранной коллегии.

— Ну, раз перезнакомились, так давайте за дело! — сказал Ласточкин. Он остановился перед Жаком и удивленно разглядывал его бороду. — Откуда у тебя борода? На что тебе борода? Ах, для конспирации! — Он покачал головой. — Боюсь, что именно из соображений конспирации тебе эту мужскую красу придется ликвидировать. Садитесь, товарищи. Однако здесь у вас тесновато.

В пещере действительно стало тесно. Двух каменных стульев и одного каменного дивана на всех не хватило, и кое-кому пришлось примоститься под стенкой на корточках. Жанна села на стол.

— Так вот, товарищи! — начал Ласточкин, когда все кое-как устроились. — Некоторым из вас еще сегодня придется выйти на работу. — Он мельком взглянул на часы. — А место работы-таки далеконько: в городе. Поэтому я позволю себе быть кратким.

Ласточкин замолчал и с удовлетворением оглядел присутствующих.

— Семь! Это уже не так мало, товарищи! Правда?

— Восемь, — поправила Галя, пересчитав присутствующих, исключая Ласточкина.

— Семь! — повторил Ласточкин и строго посмотрел на Галю. — А ты, девочка, если не знаешь, в чем дело, вперед батьки в пекло не лезь!

Галя сконфузилась и притихла.

Ласточкин заговорил:

— Так вот, товарищи! Начинаем новый этап работы Иностранной коллегии. — Он выдержал торжественную паузу. — Я собрал всех вас вместе и здесь — как бы вопреки требованиям конспирации. Но это только «как бы», на деле же именно условия конспирации требуют, чтобы мы сошлись все вместе и именно здесь… — Он опять помолчал и закончил: — Новый этап работы Иностранной коллегии будет трудным и… рискованным. Не исключен провал одного или двоих, а может быть, и нескольких, и нужно, чтобы каждый работник Иностранной коллегии знал, где помещается штаб, и в случае печальной необходимости мог связаться со штабом самостоятельно. Новые условия деятельности каждого работника коллегии будут теперь таковы, что придется при выполнении задания встречаться, и каждый должен знать в лицо всех остальных, чтобы различать, где чужой, а где свой.

Все молчали, внимательно слушая. Ласточкин обвел сидевших быстрым взглядом.

— До сих пор наша деятельность ограничивалась только печатанием и распространением литературы. Но этого совершенно недостаточно, товарищи. Войск интервенты нагнали до черта, и наше первое — печатное — слово уже пошло в гущу солдат оккупационной армии. Теперь нужно второе — непосредственное общение. Мы переходим к агитации живым словом, товарищи!

Среди присутствующих пробежал шелест. Галя прошептала:

— Вот здорово! Давно уже ждем. До чего я рада!

— А ты не очень радуйся, — взглянул на нее Ласточкин, — так как именно тебе придется остаться здесь, под землей, с твоим издательством Сойкина и Сытина.

Он улыбнулся.

— Почему? — крикнула Галя. — Почему я должна остаться здесь? — Она вспыхнула от обиды. — Опять потому, что я женщина? А Жанна?

— Жанна пойдет первая, — улыбнулся Ласточкин и тепло поглядел на Жанну Лябурб. — Именно потому, что женщина! Женское слово, знаешь, легче доходит до мужской души.