Сергей Михалков - Стихи о войне

• Название: Стихи о войне
• Автор: Сергей Михалков
• Жанр: Поэзия
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-094143-8, 978-5-17-094968-7

В книгу С. Михалкова «Стихи о войне» включены стихотворения, написанные автором во время войны, в тылу и действующей армии. Они обращены к читателям всех возрастов и социальных групп – солдатам и офицерам, труженикам тыла и угнанным в плен, матерям, женам и детям бойцов… Герой военной лирики С. Михалкова – вставший на защиту Родины народ, объединенный истинным, природным и мощным чувством патриотизма. Именно эта интонация делает книгу такой искренней и проникновенной. Вторая часть книги составлена из малоизвестных лирических стихотворений поэта, созданных в период с 1934 по двухтысячные годы.

Для широкого круга читателей.

---

Кому сказать спасибо?

Привезли бойцам подарки
После боя одного.
Получил боец посылку
И не знает от кого.

Шерстяные рукавицы,
Чтоб не страшен был мороз,
Чтоб с друзьями поделиться —
Пара пачек папирос.

Закурил боец из пачки,
Дал соседям закурить.
Ну, кому сказать спасибо?
Ну, кого благодарить?

Ну, кому хоть в пару строчек
Боевой послать привет?
Развернул боец платочек,
Увидал ее портрет.

Фотография цветная —
Русый локон и берет.
И зовут ее Марусей,
Двадцати, не больше, лет.

Эта девушка Маруся
Шла к почтовому крыльцу
И посылку отправляла
Неизвестному бойцу.

Все соседи по окопу
Посмотрели на портрет:
«Напиши ты ей спасибо
И от нас пошли привет!»

Подтолкнул сосед соседа,
А боец сказал друзьям:
«Победим, в Рязань заеду —
Самолично передам».

1942

Под Москвой

У Фрица – папа офицер,
Он воевал в СССР,
Он в наших селах избы жег
И все, что взять с собой не мог.
Он вешал на столбах людей,
Он грабил взрослых и детей,
И тех, кто гол, и тех, кто бос,
Гнал без пощады на мороз.

Он шел к Москве, бандит и вор,
Фашист, убийца, мародер.

У Вани – папа под Москвой,
Красноармеец рядовой.
Он был колхозным кузнецом,
Пришла война – он стал бойцом.
Он взял винтовку-автомат,
Противогаз и пять гранат,
Пошел на фронт врага встречать,
Москву родную защищать.

Мою Москву, твою Москву,
Где ты живешь, где я живу!

В наш русский подмосковный лес
Фашистский батальон залез.
Крепчал, трещал, скрипел мороз
И разбирал врагов до слез.
Чихая, кашляя, ворча,
Ползла по лесу саранча.
А Фрицин папа впереди
Брел с дамской муфтой на груди.

Он был бы рад уткнуться в снег
И в том снегу заснуть навек.

Но взять Москву – гласил приказ,
Назначил Гитлер день и час
И точный список площадей,
Где вешать наших москвичей.
Но вшивый и голодный сброд
Не мог продвинуться вперед!

Стоял у городских ворот
Советский боевой народ!

И Фрицин папа сдался в плен,
Не увидав кремлевских стен.
Была Москва недалеко,
Но взять Москву не так легко,
Когда стоят и мой, и твой,
И Ванин папа под Москвой!

1942

Фотография

В бумажнике фашистского солдата,
Насильника, бандита, подлеца,
Ее нашли.
Перед расстрелом сняты
Два наших русских раненых бойца.

Минуту смерти гордо презирая,
Они, непобежденные, стоят
На фоне подожженного сарая
Спиной к огню, лицом на аппарат.

А возле них, нацелив автоматы,
Убийство в развлеченье превратив,
Позируют фашистские солдаты,
Стараясь не уйти за объектив.

Рука фотолюбителя-убийцы
Не дрогнула, запечатлев момент,
И фотография легла в бумажник фрица,
И снимок превратился в документ.

Возьми его и рассмотри поближе!
Он снят бездушным и тупым врагом,
Снимавшим так в Варшаве, и в Париже,
И в Таганроге нашем дорогом.

Для освещенья поджигая хаты,
Задерживая казнь на пять минут,
Своим немецким фотоаппаратом
Он с разных точек щелкал там и тут.

Когда-нибудь в музее преступлений,
В отделе гитлеризма, под стеклом,
Экскурсовод, не в силах скрыть волненья,
Покажет нам объемистый альбом.

И мы увидим на одной странице,
Поблекшую от времени слегка,
Ту фотографию, что мы нашли у фрица —
Фельдфебеля германского полка.

1942

Казнь

Уже – конец.
Уже – петля на шее.
Толпятся палачи, с убийством торопясь.
Но на мгновенье замерли злодеи,
Когда веревка вдруг оборвалась…

И партизан, под виселицей стоя,
Сказал с усмешкой в свой последний час:
– Как и веревка, все у вас гнилое!
Захватчики!
Я презираю вас!..

1942

Пусть не дрогнет твоя рука!

Рвется гитлеровец на Дон,
Хочет он опрокинуть нас,
Хочет выйти на Волгу он
И на солнечный наш Кавказ.

Ты коли его наповал,
Ты гранатой его взрывай,
Ты минируй под ним подвал,
Как увидишь его – стреляй.

И в землянках, и в блиндажах
У дверей его смертью стань,
Ты топи его на морях,
Ты бомби его и тарань.

Чтоб ему над тобой не быть,
Ты ему беспощадно мсти,
Все, чем можно его убить,
Ты в оружие обрати!

Если нет у тебя клинка,
Значит, есть у тебя топор.
Пусть не дрогнет твоя рука,
Совершая над ним приговор.

Если был в руках молоток,
Ты ударь его молотком,
Если был под рукой кипяток,
Обвари его кипятком.

Если нет у тебя ничего,
Что на ворога можно поднять,
Ты руками схвати его,
Чтобы насмерть его обнять.

Не жалей его, не жалей,
Он сестер твоих не жалел,
Он стрелял и в моих детей,
И в твоих, и в кого хотел.

Не щади его, не щади —
Он твоих друзей не щадил,
Он им звезды жег на груди
И на виселицы водил.

Если дашь ты ему в свой дом
Хоть одною вступить ногой —
Он хозяином будет в нем
Ты же будешь его слугой.

Если пустишь его в свой край —
Снимет все с твоего плеча,
Заберет себе твой урожай
И сожрет его, как саранча.

Истребляй же его в бою,
В небе, на море, на земле,
В партизанском своем краю,
В оккупированном селе.

Враг хитер – будь еще хитрей,
Ты научен уже войной.
Враг силен, только ты сильней —
Ты стоишь на земле родной!

1942

Командир

Тихо, хлопцы. Он только что лег,
Не поел ничего – притомился.
Чуть вошел, чуть ступил на порог —
И сейчас же на койку свалился.

Мы с ним вместе бывали всегда,
В третьей роте на финской служили.
Да вчера приключилась беда:
Командира враги окружили.

Хорошо, со штыком подоспел,
Заколол окаянного фрица.
Командир, вижу, весел и цел,
Весь в сохранности, как говорится.

Я как вспомню, так вздрогну сейчас:
Неужели не жить капитану?..
Сам сказал мне: «Спасибо, что спас».
Право слово, хвалиться не стану.

Я душой никогда не кривлю.
Похваляться солдату негоже.
Как отца, командира люблю,
Хоть меня он порядком моложе.

Как отца, командира люблю,
Видно, понял он душу солдата.
Недоспит – значит я недосплю.
Что прикажет, то выполню свято.

Он внимателен, ласков и строг
И командует нами умело…
Тише, хлопцы. Он только что лег…
Завтра будет нелегкое дело.

1942

Родное село

Когда я принимал присягу,
То клялся я родной стране
Не отступать в бою ни шагу,
Как трудно ни было бы мне.

И я прошел сквозь испытанья,
И в том поклясться вновь могу.
Отряд наш с боевым заданьем
Был брошен с неба в тыл врагу.

Незабываема минута —
Тогда, в тревожный час ночной,
Раскрылся купол парашюта
И закачался надо мной.

А впереди земля родная,
Зовущая к себе скорей,
И враг, заснувший в ночь, не зная,
Что смерть дежурит у дверей…

Не чуял зверь, что где-то рядом
В тылу частей передовых
Бойцы десантного отряда
Уже снимают часовых.

И руки-щупальца раскинув,
Глотая воздух жадным ртом,
В размытую дождями глину
Солдаты падают ничком.

Так, часовых с постов снимая,
Мы продвигались не спеша.
Я шел, как все, в руках сжимая
Готовый к бою ППШ.

И в это самое мгновенье
Ожило все, что за спиной,
Я вспомнил детство и селенье
И в том селенье дом родной.

И шест с зеленою скворешней —
Приют пернатого певца,
И две цветущие черешни
Почти у самого крыльца…

Едва вошли одновременно
Мы в то село со всех сторон,
Как занял все дома мгновенно
Десантный славный батальон.

Был бой. И, прыгая с перины,
От ужаса смертельно сер,
Во тьме своим солдатам в спину
Стрелял фашистский офицер.

И я клянусь, что не дрожала
В час мщения моя рука,
Что этой ночью сталь кинжала,
Как никогда, была крепка!

А на рассвете после боя
За пустырями у пруда
Увидел я перед собою
То, что запомнил навсегда:

И шест с простреленной скворешней
Неприлетевшего скворца,
И две цветущие черешни
У обгоревшего крыльца.

И вспомнил я свою присягу,
Навеки данную стране:
Не отступать в бою ни шагу,
Как трудно ни было бы мне.

1942

Последний прыжок

Гитлеровское командование подставило под пули своих «союзников» – белофиннов. На одном из участков Южного фронта фашисты, отступив под ударами наших войск, бросили соседнюю финскую роту на произвол судьбы. В числе других лыжников погиб чемпион мира по прыжкам с трамплина Пааво Виэрто.