Александр Арбеков - О, Путник!

• Название: О, Путник!
• Автор: Александр Арбеков
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Этот эпический фантастический роман, состоящий из трёх книг, предваряет собой целую серию романов под общим названием «Квинтет. Миры». В неё так же включены романы «Баллада о диване», «Девушка, которая, якобы, не умела любить», «Две ипостаси одной странной жизни» и «Призрак и Леший». Все эти произведения объединены общей идеей, которая заключается в том, что всё вокруг нас, как говорил один умный человек, кажется нам таким, каким оно не является на самом деле. Душа человеческая так же велика и загадочна, как и Космос, а может быть и больше, чем он. Всё в этом мире, вроде бы простом и прозаичном на первый взгляд, скрыто под мистической и загадочной вуалью. Приподними всего лишь её краешек и перед тобою откроются бесконечные и неведомые ранее пространства, полнящиеся тайнами, загадками и гипнотически притягивающие к себе так, что уже невозможно будет не сорвать решительно и бесповоротно вуаль, дабы познать всё скрытое под ней до конца. И так. Настоящий роман, предлагаемый вашему уважаемому вниманию, обо всём. О Земле и о Вселенной. О жестоких и кровавых битвах на тверди и в небе. О стремлении к познанию, о мужестве, о пороках, о трусости, о чести, о долге и совести. Он полон приключений, тайн, необычных поворотов сюжета и, конечно же, он в первую очередь о великой и всепобеждающей любви на фоне грандиозных и невероятных событий. Конец романа очень неожидан. Да, и ещё два момента… Во-первых, автор романа на его страницах неоднократно беседует с Богом в дружеской обстановке. Это несколько необычно, но почему бы и нет? Во-вторых, автор претендует на некоторую философичность своего творения. Прав он или не прав, судить вам.

---

— Прекрасно, прекрасно, — с восторгом произнёс я.

— Кстати, Сир, а этот Командующий из Второй Провинции так и не вышел из состояния транса до окончания сражения. После того, как все бросились в атаку на пиратов, остался в Ставке один-одинёшенек, стоит бледный, как мел, глаза безумные. До сих пор лежит в своей спальне, не может отойти от нервного шока и морального потрясения.

— А что остальные? — хрипло произнёс я, сглатывая слюну и прикладываясь к бокалу с Можжевеловкой.

— Сир, остальные вели себя достойно. Горные Бароны и СОТНИК, как безумные, сразу же последовали за ШЕВАЛЬЕ в атаку. Представляете, — четыре таких молодца в матовых тяжёлых боевых доспехах на зверях-жеребцах, в развевающихся чёрных плащах, а за ними клином пять сотен орущих конников с пиками!? Врезались они в гущу пиратов, рассекли её на две части, но, немного погорячились, слишком глубоко зашли тем в тыл, растеклись там и в середине, оставив неохваченным фронт. Но не беда! Здесь и Гвардия подоспела! Так вот, наши бойцы-храбрецы перешли на бег, землю по-прежнему сотрясают, алым пылают, плюмажами трясут и дико орут, срывая дыхание: «Император — Гвардия! Император — Гвардия». Тут уж нервы у пиратов окончательно не выдержали, да и кто в такой ситуации выдержит!? Те, кто ещё и пытались сопротивляться, видимо полностью и бесповоротно потеряли всякую надежду на спасение или пленение, но бились хоть и вяло, до конца. Гвардейцы врезались в кучу малу, легко смяли морских разбойников. Сражение переросло в бойню, в избиение. Полегли бесславно все злодеи на этом поле. Тех, кто пытался бежать, наши лучники играючи снимали с сёдел даже на самых дальних дистанциях. А что их снимать? Бродяги в большинстве своём полуголые, незащищённые. Вроде бы с десяток разбойников всё-таки от нас ушли, но это и к лучшему. Как Вы говорили в одной из бесед со мной: «Победа славится и полнится слухами!». Вот так!

Все радостно и облегчённо рассмеялись, даже сиделка. За окном светало, первые птичьи голоса рассекли рассвет. Утренняя прохлада, ещё недавно, казалось, безраздельно царствующая в мире, обречённо впитывала в себя тёплые лучи неумолимо встающего солнца и грустно умирала. Птицы пели всё громче и громче, всё уверенней и уверенней.

ПОЭТ задул свечи, потёр руками глаза, зевнул.

— Ну и чем же всё закончилось? — спросил я.

— Всё закончилось хорошо, Сир. Мы победили, пиратов разбили, замок пал, враг капитулировал. К сожалению или к счастью, Третий Граф погиб во время штурма, ещё во время его начала. Кто-то из наших лучников очень ловко засадил ему стрелу прямо в голову. Вошла она Графу в глаз, пробила черепную коробку и даже немного вышла через шлем сзади.

— Да, лучники в Первом Графстве, что надо, — задумчиво произнёс я.

— Не то слово, Сир, — поддакнул ПОЭТ. — С такими ребятами мы быстро завоюем весь мир!

— Не торопитесь, сударь, — помрачнел я. — Мир, судя по всему, намного больше, чем мы его себе представляем.

— Что Вы имеете в виду, Сир?

— О, сколько в последнее время я всего имею в виду, не имея на это вида! — с горечью произнёс я.

— Государь, я не совсем понял, о чём это Вы, но сказано, как всегда, великолепно! — восхитился ПОЭТ. — Сколько же мне всего надо отразить в Летописи и в Цитатнике, голова кругом идёт! Но как всё интересно, как интересно! Обожаю кипение бытия! Наша жизнь, подчас, так скучна и пресна. Будни, рутина затягивают, как болото.

— Да, совершенно с вами согласен. Кстати, мы всё время как-то плавно уходим от одной темы. Что с ШЕВАЛЬЕ? — подозрительно спросил я. — Где этот шпион доморощенный? Я всё-таки хочу с ним серьёзно поговорить.

— Сир, чтобы не забыть, — снова ловко извернулся мой Летописец, словно червячок, соскользнувший с крючка. — Вы перед боем угрожали нашему герою какой-то каторгой и Сибирью. Что это такое?

— Ах, ты плут! Всё тянешь время? — хищно рассмеялся я, а потом раздражённо произнёс. — ШЕВАЛЬЕ уже стал «героем»?! Так вот, запомните, милейший. Героем в Империи становится только тот, кого таковым считает Император! Понятно!?

— Ваше Величество! Мне всё совершенно и предельно понятно! — побледнел ПОЭТ.

— То, то! Распустились, однако, все здесь у меня! — убавляя тон, сказал я. — А что касается Сибири… Есть такая местность, расположенная очень далеко от сюда. А может быть и не далеко. В голове такая мешанина и путаница! В общем, — края там просторные, красивые и богатые. Очень сильные морозы. Очень и очень… Много снега. Небо бездонное и голубое, кругом тайга, по которой бродят медведи, волки, рыси и росомахи. И лоси, и косули, и олени. Ну, вот пока и всё…

— А что такое «каторга», Сир? Ну, — что это за место, куда Вы собирались сослать нашего претендента на звание ГЕРОЯ?

— А это то самое место, куда отправляют тех людей, которые задают подобные вопросы! — захохотал я.

ПОЭТ мне несколько нерешительно, но, вполне искренне и облегчённо, вторил. Я, приподнявшись с кровати, налил ему и себе по бокалу Можжевеловки, мы молча чокнулись, выпили, закусили фруктами из большого блюда, стоявшего на столе. Тарелка с овощами была, к сожалению, пуста. Мы одновременно поморщились, рассмеялись. Да, Можжевеловку, как и Звизгун, всё-таки следует закусывать именно овощами, желательно солёными или маринованными, и ничем более.

— Сударыня, — сказал я, обращаясь к сиделке. — А нет ли у вас случайно квашеной капусты или малосольного, или, хотя бы, солёного огурчика?

— Да нет, к сожалению, Сир, — опережая сиделку, с большой досадой произнёс ПОЭТ. — Представляете, — искали, искали, обшарили весь замок, прочесали все подвалы, и ничего желаемого не нашли! Странные какие-то люди, чукчи какие-то!

— Боже мой, откуда такое слово? — удивился я.

— Сир, так Вы сами как-то во время бала сказали о Графе Четвёртой Провинции: «Пьян и глуп, как чукча!».

— Неужели я действительно так сказал? Странно, странно, не помню, — нахмурился и задумался я. — Ну что же, значит, я сам был «пьян и глуп, как чукча».

Мы оба рассмеялись, отхлебнули Можжевеловки, с отвращением закусили её крупным, синим виноградом, поморщились, помолчали.

— Так, где же всё-таки этот пройдоха? Я имею в виду ШЕВАЛЬЕ? — строго спросил я у своего собутыльника.

Тот отвёл глаза, побарабанил пальцами по столу, а потом задал мне ещё один вопрос:

— Сир, позвольте узнать напоследок одну очень важную для меня вещь? Собственно, она важна не так для меня, как для истории!

Я нахмурился, слегка поморщился. Что же, История — это История… Дама почтенная, не терпящая суеты и требующая к себе постоянного, тщательного и самого пристального внимания, и соответствующего обращения. Я в очередной раз сдался, отошёл от главной интересующей меня темы, сугубо ради Истории.

— Ладно, последний вопрос, валяйте.

— Сир, позвольте сначала остаться нам с Вами в этой комнате наедине?

Я посмотрел на сиделку и часовых, кивнул им. Они торопливо покинули помещение. Я иронично взглянул на ПОЭТА, усмехнулся. Все ваши вопросы, мои верные бедные подданные, я знаю заранее. Какие вы, однако, все смешные…

— Сир, а зачем Вы вчера сами пошли в атаку? Ведь можно было пустить сначала ЗВЕРЯ. Он бы от души среди пиратов порезвился, и без Вас внёс бы в их ряды хаос и создал положенную панику. Лучники бы в это время так поработали, что через некоторое время численность разбойников сократилась бы в несколько раз. АНТРУ их стрелы, как человеческая клизма буйволу. Во время Вашей атаки ребята боялись стрелять в пиратов по понятным причинам, — опасались попасть в Вас. Подошли бы наши войска от крепости вместе с Тяжёлой кавалерией и Гвардией, обрушились бы на оставшихся флибустьеров и, наверняка, успешно бы их разгромили, — вкрадчиво спросил ПОЭТ.

— Ну, зачем задавать вопросы, на которые заранее известны ответы!? — громко расхохотался я. — Вы же человек умный, или мне так только кажется?!

— Государь, но я спрашиваю это не для себя, а для Истории! Летопись требует ясности! — деланно возмутился мой собеседник.

— Бросьте. Летопись пишет конкретный человек, значит, прежде всего именно для себя он ищет ответы на непонятные ему вопросы, — я тяжело присел на край кровати, с удовлетворением ощутил, что боли уже почти не чувствую, но внутри всё равно раздавались хлюпающие звуки.

Как всегда, лёгкие у меня восстанавливались почему-то в последнюю очередь. Ничего, прорвёмся, оклемаемся, как всегда! За окном пели птицы, небо было светло-синим и слегка туманным, а может быть просто подёрнутым какой-то иллюзорной для глаз, а на самом деле несуществующей дымкой. Я с наслаждением, всей грудью вдыхал пряный осенний воздух.

— Ну что же, сударь, отвечу вам коротко и ясно. Два первых пункта моего ответа предназначены для госпожи Истории, третий для нас с вами, — усмехнулся я. — Во-первых, в одиночку ЗВЕРЬ с пиратами быстро бы не справился, не создал бы такую панику и беспорядок. Их всё-таки было очень много. Он конечно бы победил, но через определённое время! А время в некоторых ситуациях терять нельзя! Пока он возился бы с парой — тройкой сотен пиратов, которые бы насели на него, остальные, возможно, обрушились бы и на наш лагерь и на войска, наступающие на замок. Передислокация сил в такой ситуации всегда требует определённого времени. Какие были бы в таком случае потери с нашей стороны!? А!?