Александр Арбеков - О, Путник!

• Название: О, Путник!
• Автор: Александр Арбеков
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Этот эпический фантастический роман, состоящий из трёх книг, предваряет собой целую серию романов под общим названием «Квинтет. Миры». В неё так же включены романы «Баллада о диване», «Девушка, которая, якобы, не умела любить», «Две ипостаси одной странной жизни» и «Призрак и Леший». Все эти произведения объединены общей идеей, которая заключается в том, что всё вокруг нас, как говорил один умный человек, кажется нам таким, каким оно не является на самом деле. Душа человеческая так же велика и загадочна, как и Космос, а может быть и больше, чем он. Всё в этом мире, вроде бы простом и прозаичном на первый взгляд, скрыто под мистической и загадочной вуалью. Приподними всего лишь её краешек и перед тобою откроются бесконечные и неведомые ранее пространства, полнящиеся тайнами, загадками и гипнотически притягивающие к себе так, что уже невозможно будет не сорвать решительно и бесповоротно вуаль, дабы познать всё скрытое под ней до конца. И так. Настоящий роман, предлагаемый вашему уважаемому вниманию, обо всём. О Земле и о Вселенной. О жестоких и кровавых битвах на тверди и в небе. О стремлении к познанию, о мужестве, о пороках, о трусости, о чести, о долге и совести. Он полон приключений, тайн, необычных поворотов сюжета и, конечно же, он в первую очередь о великой и всепобеждающей любви на фоне грандиозных и невероятных событий. Конец романа очень неожидан. Да, и ещё два момента… Во-первых, автор романа на его страницах неоднократно беседует с Богом в дружеской обстановке. Это несколько необычно, но почему бы и нет? Во-вторых, автор претендует на некоторую философичность своего творения. Прав он или не прав, судить вам.

---

— И куда же они направились? — осторожно спросил я. — Ну, то есть, мы?

— Взяв с собой часть Землян, отправились на Глорию. Основали самую могучую цивилизацию, существующую во всех известных параллельных мирах. А потом все чистокровные ВЕРШИТЕЛИ вдруг ушли куда-то, неизвестно куда. Дружно, все, как один. Воспользовались Главным Пси-Порталом, закрыли его и сгинули, растворились в неизвестном направлении. Продолжились они в своих потомках на Земле и на Глории. На вашей планете Марсианский геном очень сильно размыт. В Землянах от Марсиан мало что осталось. Слишком большое население… На Глории несколько иная картина. Подавляющая часть её жителей являются марсианами всего лишь процентов на десять-пятнадцать, за исключением тридцати Бессмертных. У нас марсианских генов от пятидесяти одного до семидесяти процентов. У ПРЕДСЕДАТЕЛЯ их семьдесят пять. В зависимости от их числа каждый член Совета занимает своё положение на иерархической лестнице.

— Так ты, всё-таки, как бы тоже Марсианка?

— Отчасти, Сир, отчасти…

— И кто же ты в вашей иерархии?

— Я Седьмой Советник.

— Понятно… — усмехнулся я.

Мы некоторое время полежали молча. Я усиленно переваривал полученную информацию.

— Да, однако, ишь, ты, надо же, о, как! Ибо… — мрачно и протяжно произнёс я, встал с песка, огляделся. — Замусорила ты мне голову основательно. Хочу Звизгуна. С малосольным огурцом.

— Обойдёшься! Хватит пить!

— Спасибо, моя радость.

— Не за что. Приходите ещё!

— Благодарствуйте, сударыня, непременно.

— Фантасмагория какая-то…

— Да уж…

Я прошёлся по берегу, посмотрел на то место, где ещё совсем недавно находилась моя славная, непотопляемая и непобедимая яхта.

— Жаль… — с горечью произнёс я.

— Ты о чём?

— Странно, однако! Ещё недавно ты с лёгкостью читала мои мысли, — удивлённо произнёс я.

— А сейчас не могу! Действительно, не могу. Странно, очень странно, — МАРКИЗА заметно побледнела, занервничала, напряглась, потом возбуждённо вскочила на ноги. — Не могу! Представляешь!? Удивительно! Странно… Собственно, что тут странного? Ты совершенствуешься бешеными темпами. Так и должно быть. Время пришло, ВЕРШИТЕЛЬ!

— Вот стою я перед тобой, солнце моё. И до конца ничего не понимаю! Вроде бы я — Капитан Морской Пехоты. По совместительству — Великий и Бессмертный Император. Кроме этого я являюсь Последним из Марсиан, доблестным победителем Арктуриан, грозой тысяч миров. За эти последние дни я познал очень многое, приобрёл новые уникальные способности и усилил уже имеющиеся. Но, всё равно ничего не понимаю!

— Сир, полное понимание приходит со временем.

— Можно задать ещё два оставшихся вопроса?

— Я вся во внимании, Государь.

— Кем был Иисус Христос и был ли он на самом деле!?

— Вообще-то, существовало сравнительно много людей под этим именем, — усмехнулась МАРКИЗА. — Почти все они были вполне обычными людьми, за исключением того Иисуса, который был родом из Назарета Галилейского, проповедовал, имел учеников и последователей. Он не воскресал после распятия на кресте, грехи людские не искупал, на небо, конечно, не возносился, если тебя именно это интересует. И, вообще, посуди сам, ну зачем Богу сын? Глупость как я-то!

— А поболтать, поиграть в карты или в бильярд, побегать наперегонки, выпить по бокальчику винца или употребить горячих ароматных раков под свежее холодное пиво!? А сходить в сауну с девчонками!? А побаловаться кокаином?!

— Увы, увы… Прости, если тебя разочаровала, — рассмеялась МАРКИЗА.

— Да ладно! Меня сложно разочаровать. К тому же я — Буддист. Нас, Буддистов, разочаровать очень и очень сложно, почти невозможно!

— О, как! Ишь, ты! Однако!

— Вот так, моя дорогая! — буркнул я.

— Ладно. Последний вопрос, Сир. Задавайте!

— Как я появился на этот свет и какова моя судьба?

— Насчёт судьбы совершенно глупый вопрос. Никто не знает и не может знать своей или чьей-либо Судьбы, ибо все пути наши причудливо переплетаются и непредсказуемо меняются по воле неожиданных обстоятельств и, возможно, по велению Высших Сил. Как там, у вас, у Буддистов, называется судьба? Карма, кажется?

— Это не совсем то, что ты имеешь в виду. Если быть предельно точным, то карма — это общая сумма совершённых поступков и их последствий, определяющая характер нового рождения, перевоплощения.

— Не нахожу большого различия между этими понятиями. А вообще, что Вам Ваша судьба, Сир. Судьбы миллионов миров сейчас находятся в Ваших руках! И только в Ваших!

— Что-то случилось? — вздрогнул я.

— Да, случилось… — вздохнула МАРКИЗА и досадливо тряхнула пшеничной чёлкой.

— А именно? — небрежно поинтересовался я.

— Идёт Тьма, Сир…

— Ну что же. Нам, сибирским Марсианам, не привыкать! Тьма так тьма… Не с тем ещё справлялись. Чёрт с нею, с тьмой! Империя или смерть! Мы победим! Бог с нами! Гвардия, — вперёд!

— Ваше Величество, всё не так просто и Бога, скорее всего, нет.

— Это ваша личная точка зрения, деточка, не более того.

— Не называй меня деточкой! Мне семь тысяч лет! — нахмурилась Советник.

— Сир… — буркнул я.

— Что!?

— Сир…

— Извините, Государь. Всё так странно и запутано…

— Злые языки поведали мне очень недавно, что ваш возраст составляет отнюдь не семь тысяч лет, а…

— «Злые языки страшнее пистолета!», Сир, — вспыхнула девушка. — Да хватит же про возраст!

— С чем согласен, так именно с приведённой вами цитатой!

— Боже мой, как всё странно! — тяжело вздохнула МАРКИЗА. — МАРСИАНИН — мой любовник! Невероятно!

— Что вы всё о своей письке, Миледи!? Вам странно!? — искренне возмутился и взвился я. — А уж как странно мне!!! Я чувствую себя червём, который до поры до времени спокойно и беззаботно копошился в земле и не ведал ничего более, а тут пошёл ливень, выполз червяк на свет Божий и обомлел! О, как!? «Ибо из тварей, которые дышат и ползают в прахе, истинно в целой Вселенной несчастнее нет человека!». Это обо мне!

— Еврипид, Сократ, Сенека Младший, Мольер, Томас Манн, Наполеон?

— Гомер! Тысячелетняя и просвещённая вы наша! — усмехнулся я. — Старый, добрый Гомер. Был такой слепой странствующий певец. Кстати, не многие знают, что такие бессмертные выражения, как: «Ты — мне, я — тебе» и «Дым Отечества сладок», — первый раз произнёс именно он. Ну, а вообще, конечно же, на самом деле, не он. До него по Земле бродила масса мудрецов, но письменные первоисточники свидетельствуют в его пользу.

— Какой ты однако умный, мой милый Король! — восхитилась МАРКИЗА.

— Что есть, то есть, — я склонился в женщине, нежно и легко провёл пальцами по её животу, груди, шее.

МАРКИЗА вздрогнула, закрыла глаза, тело её затрепетало. Я усмехнулся, посмотрел в небо и сказал:

— «Сила духа не может заменить чуткости пальцев». Альберт Эйнштейн. Тот ещё был бабник, тот ещё был проказник, тот ещё был шалун. А, вообще, вот именно он и являлся самым настоящим умником!

— Я знаю. Как-то с ним встречалась.

— Надеюсь, не в постели? — ухмыльнулся я. — А вообще-то, что такого, если и в постели? Слазили мы с Эйнштейном оба в одну дырку. Теперь мы с ним, как братья! Может быть, после великого человека хоть какого-то ума-разума наберусь!?

— Боже мой, какой идиот! Пошёл к чёрту! Всё, я устала! Больше не могу! — взвилась МАРКИЗА.

После того, как возмущённая Советник скрылась в Портале, я вдруг вспомнил, что она так и не ответила мне на вопрос: «Кто убил Кеннеди?». Да что же такого особенного в этом элементарном вопросе, не пойму! Неужели имеет место быть какой-то невероятный по своим масштабам Вселенский Заговор!?

Некоторое время я неподвижно и задумчиво сидел на берегу, созерцая море. Оно было томным, синим и почти неподвижным. Люблю море, обожаю море. Боже, как много событий произошло с того момента, как я отправился во главе своей славной морской Армады на завоевание Второго Острова! Собственно, не на завоевание, а, как бы, на Освобождение. Остров этот уже принадлежал мне. Возникла всего лишь элементарная необходимость его немного почистить и привести в порядок, так сказать, в надлежащий вид, и вернуть законному владельцу.

Ну что же, объединённая армия РЕГЕНТА, пиратов и Рыцарей Ордена Посвящённых, вроде бы, разбита, причём дважды. Я, правда, лишился значительной части своего войска, но не беда, соберём новое. Собственно, зачем его собирать? Враг повержен, Острова мои! Слава Империи, слава Императору! Наступил мир. Надо вроде бы радоваться и ликовать, веселиться и плясать, испытывать радостное чувство полного удовлетворения, ан, нет!

Ну что за существо такое — человек!? Стремится, стремится к намеченной цели, жаждет изо всех сил её достичь, мается, борется, бьётся, что-то доказывает себе и окружающему его миру, пыжится, извращается, терпит трудности и лишения, и так далее и тому подобное. Приползает, бедолага, наконец, к намеченной цели, а никакой радости от её достижения не испытывает!