Александр Арбеков - О, Путник!

• Название: О, Путник!
• Автор: Александр Арбеков
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Этот эпический фантастический роман, состоящий из трёх книг, предваряет собой целую серию романов под общим названием «Квинтет. Миры». В неё так же включены романы «Баллада о диване», «Девушка, которая, якобы, не умела любить», «Две ипостаси одной странной жизни» и «Призрак и Леший». Все эти произведения объединены общей идеей, которая заключается в том, что всё вокруг нас, как говорил один умный человек, кажется нам таким, каким оно не является на самом деле. Душа человеческая так же велика и загадочна, как и Космос, а может быть и больше, чем он. Всё в этом мире, вроде бы простом и прозаичном на первый взгляд, скрыто под мистической и загадочной вуалью. Приподними всего лишь её краешек и перед тобою откроются бесконечные и неведомые ранее пространства, полнящиеся тайнами, загадками и гипнотически притягивающие к себе так, что уже невозможно будет не сорвать решительно и бесповоротно вуаль, дабы познать всё скрытое под ней до конца. И так. Настоящий роман, предлагаемый вашему уважаемому вниманию, обо всём. О Земле и о Вселенной. О жестоких и кровавых битвах на тверди и в небе. О стремлении к познанию, о мужестве, о пороках, о трусости, о чести, о долге и совести. Он полон приключений, тайн, необычных поворотов сюжета и, конечно же, он в первую очередь о великой и всепобеждающей любви на фоне грандиозных и невероятных событий. Конец романа очень неожидан. Да, и ещё два момента… Во-первых, автор романа на его страницах неоднократно беседует с Богом в дружеской обстановке. Это несколько необычно, но почему бы и нет? Во-вторых, автор претендует на некоторую философичность своего творения. Прав он или не прав, судить вам.

---

— Цитатник пополнен, Сир!

— За разум!

— За разум!

Мы выпили, потыкали вилками в безнадёжно остывшее мясо и картошку, похрустели ядрёным солёным огурцом, одним на двоих.

— Полковник, как говорят в Одессе, у меня к вам имеется ещё один крайне интересный и чрезвычайно задевающий меня вопрос.

— Да, Сир? — засмеялся ПОЭТ.

— Какого чёрта вы свалились на мою голову с этого долбанного дерева? Что, нельзя было внедриться в мою свиту каким-либо другим способом? Почему так сложно? И вообще, какова ваша роль во всей этой истории со мной? Не поверю, что Командир Особого Отряда, Полковник, просто так, ради контроля, сопровождал меня в моих скитаниях по этим убогим, Богом забытым Островам! Ведь вы могли следить за мною сотнями других способов. Ну, например, со спутников. О какой это миссии вы упомянули только что?

— Сир, ну, во-первых, Острова не убоги и не забыты Богом. На сегодняшний момент они — центр ВСЕЛЕННОЙ! Но об этом чуть попозже… Во-вторых, я сыграл в Вашей судьбе особую и очень важную роль.

— Какова же была эта роль, стихоплёт вы наш? — усмехнулся я.

— Как Вы точно выразились, Сир! Какой из меня Поэт?! Так, недоразумение какое-то! Я бездарен в стихосложении по изначальной сути своей. Нет у меня такого таланта! Увы, нет! И ничего не могу с этим поделать! — Полковник грустно опрокинул в себя рюмку рома и не стал закусывать.

— Но вы же неоднократно читали очень неплохие стихи, сударь! А знаменитая Поэма «Власть, война и любовь»?!

— Что касается упомянутой Вами сейчас Поэмы, Сир, то это полное дерьмо! Вы совсем недавно выразили свою точку зрения по поводу этого бессмертного произведения. Я с нею полностью согласен. Дерьмо, оно и в Африке дерьмо!

— Бедная Африка…

— И вообще, если Вы заметили, Сир, ранее я неоднократно совершенно искренне высказывал свои переживания по поводу моих поэтических способностей!

— Да, помню. Сцены в замках, в библиотеке БАРОНА. Было очень душещипательно, — усмехнулся я.

— Зря Вы так, Сир! Прошу Вас, не иронизируйте. Применительно к моему случаю, ирония совершенно неуместна!

— Извините, ради Бога извините! Я не знал, что вас так волнует поэзия. Ну, что же, у каждого свой пунктик. Продолжайте, пожалуйста. Я вас не намерен прерывать!

— Так вот, Сир, повторяю. Именно в эти моменты я был как никогда искренен и находился в полном отчаянии. Именно тогда! Меня гнетёт моя бесталанность и бездарность! — лицо ПОЭТА исказила горестная гримаса. — Я в ужасе от этого факта!

— Боже мой! Ну что за бред, что за ерунда!? У вас, у красавца, Полковника, Командира, Советника, Барона, — и такие глупые комплексы! — удивлённо произнёс я.

— Я отдал бы всё это за настоящий поэтический талант, за пару гениальных стихов, Сир! — горестно сказал ПОЭТ и чуть не расплакался.

— Вы примерно о том, что зачем нам весь Мир, если потеряна Душа?

— Да, Сир, именно о том!

— Да успокойтесь, Советник, — я разлил по рюмкам остатки рома. — Вот те на! Какая, однако, у вас трепетная натура. Какое в ней кипение страстей! Не ожидал, не ожидал… Вернее, ожидал, но не от вас, а от ПОЭТА! Вернее… Тьфу, действительно, фантасмагория какая-то!

— За Космос!

— За Космос!

Мы выпили, закусывать почему-то не стали. Настроение было какое-то непонятное, неопределённое, аморфное, тревожное, странное.

— Последний вопрос, Советник.

— Да, Сир.

— А как же вы сотворили эту вашу великую Поэму о власти, войне и любви? — усмехнулся я.

— Сир, не издевайтесь, прошу Вас! Мне и так муторно. А вообще-то, её написал компьютер, — поморщился псевдо вития.

— Ясно… То-то я чувствовал в ней какую-то непонятную недосказанность, незавершённость, неопределённость, какую-то гниль, какую-то сухость и механичность, какое-то бездушие. Вот, оказывается, в чём дело!

— Да, Сир, увы…

— А бессмертная «Поэма о Битве с Небесным Медведем», а «Баллада о Буцефале»?

— Компьютер, Сир… — печально сказал ПОЭТ. — Кстати, хотите посмеяться?

— Знаете, я уже столько сегодня смеялся и плакал, что никакой организм всего этого не выдержит, даже организм ПОСЛЕДНЕГО МАРСИАНИНА и ВЕРШИТЕЛЯ.

ПОЭТ вздрогнул, напрягся, подобрался и с огромным почтением посмотрел на меня.

— Ладно, расслабьтесь, — я вальяжно откинулся на спинку кресла. — Так над чем вы предлагаете мне посмеяться?

— Сир, кроме перечисленных вещей, я успел сварганить ещё одну Поэму. Но написал её не компьютер, а я сам!

— И как она называется?

— Поэма называется так: «Битва со зловещим Чёрным Спрутом», Сир.

Я захохотал так, что матерчатые стенки палатки заходили ходуном. ПОЭТ с невозмутимым выражением лица строго смотрел в пространство. Отсмеявшись, я попросил его:

— Не соизволите ли зачитать отрывок из этого произведения?

— С удовольствием, Сир.

Я — Чёрный Спрут! Чудовище со дна,
Там, где царит могильный лютый холод.
Проснулся я от векового сна.
Меня томит невыносимый голод.

Поднялся я из глубины глубин,
Понять пытаясь, что такое небо.
О, как хотел бы я отведать хлеба,
Какой я к чёрту бездны Властелин!?

Смеяться мне почему-то расхотелось. Я внимательно посмотрел на ПОЭТА.

— Сударь, эти стихи действительно написаны вами?

— Да, Сир.

— Неплохо, неплохо…

— Спасибо, Сир…

— Если и дальше в таком же духе, то, может быть…

— Сир, «Марш Императорской Гвардии» тоже написал я лично!

— Вот как!? Однако… Похвально, похвально!

— Благодарю, Сир!

Мы помолчали. Я призвал Гвардейца и заказал ещё рома.

— За Поэзию, за высшее проявление человеческих и нечеловеческих духовных сил!

— За Поэзию!

— Господа, я вам не помешаю?

Перед нами из лёгкого, едва ощутимого и зыбкого марева Портала, возникла МАРКИЗА. Она была одета в плотную, короткую белоснежную тунику. На голове — изящная шапочка алого цвета. На загорелых ногах — лёгкие, кожаные, светло-красные сандалии. Девушка была, как всегда, очаровательна.

Мы с ПОЭТОМ одновременно встали, поклонились ей, несколько смутились и насторожились.

— Эй! — крикнул я в темноту, царящую за окном.

— Что изволите, Сир!? — спросил Гвардеец, появившийся из ниоткуда.

— Кресло, вина, фруктов.

— Будет исполнено, Ваше Величество!

— Сир, ну какое вино? — усмехнулась девушка, легко опускаясь в моментально принесённое кресло. — Ром, только Ром! Хочу почувствовать хотя бы слабый отголосок того, что чувствуют мужчины, употребляя сей напиток перед кровавой битвой и после оной.

— Боже, как хорошо сказано! — восхитился я.

— Что вы здесь делаете, Советник? — набычился ПОЭТ.

— Да, вообще-то, я являюсь придворной дамой в свите Его Величества! — негодующе нахмурилась девушка.

— Сир!? — ПОЭТ удивлённо посмотрел на меня.

— Что, Сир!? Действительно, пожаловал я намедни именно этой даме титул МАРКИЗЫ. Ну и что?! Вы, сударь, чем-то недовольны!?

— Да нет… Но как можно, Ваше Величество!? Вот так сразу, и Маркиза!? — поморщился Барон.

— Всё можно на этом свете, мой друг, всё можно, были бы только соответствующие возможности и желание, — усмехнулся я.

— О, этот тип уже Барон?! — засмеялась девушка. — Вы, Советник, однако, стремительно прогрессируете!

— Сударыня, не увлекайтесь! — строго сказал я, разливая по рюмкам ром.

— Извините, Сир…

— То-то, то-то… И, так, за прекрасных дам! Офицеры пьют стоя! Полковник!

— Капитан!

Мы выпили, закусили, помолчали. Ветер вдруг стих. Невесомая тишина заполонила мир. Пламя свечей замерло в полной неподвижности.

— Какова тема вашего разговора, Государь? — спросила МАРКИЗА.

— А то вы не знаете!? — возмутился ПОЭТ. — Уже битый час, небось, подслушиваете и подсматриваете!

— Барон, успокойтесь, — благодушно произнёс я. — Какое подслушивание, какое подсматривание!? Вы имеете дело с ВЕРШИТЕЛЕМ!

— Да, Советник. Увы, увы… — с досадой произнесла девушка. — Его Величество полностью блокировал все Каналы Связи во всех Порталах, соединённых с Островами, а кроме этого он закрыл доступ к самим Порталам.

— Это невозможно! — поражённо воскликнул ПОЭТ. — О, простите, Сир!

— Да ничего, бывает, — усмехнулся я и взглянул на МАРКИЗУ. — Ну, один Портал я всё-таки оставил открытым, как видите. Как же мне без великолепной жемчужины Императорского Двора!?

— Спасибо, Сир, — МАРКИЗА привстала и довольно неуклюже сотворила что-то наподобие реверанса. — Премного благодарна за комплимент.

— Не за что, — поморщился я. — Милочка, я бы посоветовал вам что-то сделать со своими манерами. На Земле ведь осталась какая-то аристократия. Ну, существуют же какие-то школы благородных девиц, или нечто подобное. Позанимайтесь, поупражняйтесь, поучитесь. Моветона и отсутствия манер при Дворе с сего дня я не потерплю!