Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

• Название: Польша и Россия в первой трети XIX века
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-91674-087-5

В монографии впервые в российской и польской историографии комплексно исследуется история конституционного Королевства Польского 1815-1830 гг. в составе Российской империи. Рассмотрены основные тенденции экономического, общественного и политического развития польского государства, фундаментальные процессы трансформации польского общества первой трети XIX в. и его социальных и политических институтов во взаимодействии с соответствующими институтами Российской империи. Особое внимание уделено конституционному устройству Королевства, общественному движению и конспирации. Широко представлено развитие польской национальной культуры в эпоху, предшествовавшую восстанию 1830-1831 гг. Рассмотрены также проблемы взаимного восприятия и формирования национальных стереотипов поляков и россиян во взаимоотношениях общества России и Польши.

---

Можно подтвердить наблюдение Э. Ростворовского, что в основном мелкая шляхта владела землей в Плоцком, Августовском и Подляском воеводствах, а в остальной части страны ее доля как в числе всей шляхты, так и в шляхетском землевладении была относительно невелика и не превышала 15%. Это позволяет сделать вывод, что в целом значение мелкой шляхты в социальном устройстве и сословной системе Королевства Польского все более сокращалось, а сама она по своему положению все более приближалась к непривилегированным сословиям.

Основу экономически и политически господствующего шляхетского сословия в Королевстве Польском составили землевладельцы – наследственные обладатели дворянского достоинства, численность которых достигала в 1827 г. 32,5 тыс. человек. Именно они, согласно наиболее достоверным данным Ф. Родецкого, представляли всю шляхту Королевства Польского на исходе первой трети XIX в. В их владении находилось 4 205 частных имений и 885 имений из состава государственных имуществ. К этому числу можно добавить 3226 имений, находившихся в условном владении. Итого шляхте принадлежало 8 316 имений, что равняется числу имений, приведенному Т. Корзоном. Около четверти из общего числа землевладельцев приходилось на богатую шляхту.

Период после разделов Речи Посполитой и время Княжества Варшавского, совпавшие с эпохой наполеоновских войн, в правовом отношении наложили существенный отпечаток на положение польской шляхты. Абсолютистские государства, разделившие между собой в 1790-е гг. польские земли, приняли меры, направленные на инкорпорацию польского дворянства в собственную сословную систему. Формы и методы этой политики в своих истоках восходили еще к 1770-1780-м гг., ко времени после первого раздела Польши. Уже тогда в России, Австрии и Пруссии польские дворяне должны были присягнуть новым государям, а также получить от них подтверждение своего дворянского статуса и происхождения, а также прав на дворянские титулы и на владение имениями, что было условием причисления их к «благородным» сословиям этих держав. Наделение сословными привилегиями дворянства присоединенных территорий в Берлине, Вене и Петербурге, с одной стороны, рассматривали как способ обеспечения лояльности польской шляхты новым государям и управляемости присоединенных областей, а с другой – проверка обоснованности приобретения дворянских прав была одним из способов экспроприации польской шляхты, лишения земельных владений тех, кто не смог подтвердить дворянского происхождения, и осуществления экспансии собственного дворянства на захваченные земли былой Речи Посполитой. Последние меры особенно затронули представителей мелкой шляхты, которые зачастую были не в состоянии представить соответствующие документы. Наиболее широко подобная практика получила распространение в областях, занятых Пруссией. После второго раздела Польши, в эпоху наполеоновских войн, эта политика была продолжена, с той только особенностью, что подтверждение исконных привилегий польской шляхты рассматривалось абсолютистскими режимами как соблюдение «законности», в отличие от «якобинского произвола» революционных властей Франции. Однако третий раздел Польши формально означал и конец суверенных прав и привилегий шляхетского сословия Речи Посполитой.

Создание Княжества Варшавского по сути восстановило на его территории польскую шляхту во всех имущественных, сословных и политических правах прежнего рыцарства Речи Посполитой. Законодательство о шляхте 1807-1812 гг. осталось основанным на уходившем в глубь веков праве и правовой традиции шляхетской республики. В этом смысле оно не соответствовало принятым в то время в европейских странах юридическим стандартам рубежа XVIII-XIX вв. в оформлении статуса и прав сословий, хотя и восприняло некоторые юридические новации наполеоновского времени. К тому же система сословного ценза была дополнена в Княжестве предусмотренным Кодексом Наполеона имущественным цензом, что формально явно не согласовывалось с сословными принципами устройства общества. Таким образом, с одной стороны, в своей основе – в праве на монополию владения землей и в незыблемости сословных привилегий – господствующий статус польской шляхты затронут не был, однако, с другой стороны, его законодательное оформление содержало в себе существенные противоречия и не соответствовало уже современным требованиям. Исходя из этого, Е. Едлицкий утверждал, что если под сословием понимать большие группы людей, обособленные различием основных прав, то уничтожение правовых различий между сословиями есть их одновременная ликвидация. В этом значении, констатировал историк, в Княжестве Варшавском и Королевстве Польском шляхта перестала существовать. Однако, по его же словам, привнесенные извне нормы права (Кодекс Наполеона) не могли ни разрушить одним ударом вековые навыки, ни преодолеть укоренившиеся традиции социальных групп31. Поэтому законодательное изменение сословного устройства Княжества Варшавского не означало ликвидации сословного строя польских земель, унаследованного от шляхетской Речи Посполитой.

С созданием Королевства Польского политика реставрации «старого порядка», проводившаяся великими державами после окончания наполеоновских войн, затронула и польское шляхетство. В 1816 г. императорский наместник Ю. Зайончек поручил В. Соболевскому, замещавшему тогда министра юстиции Королевства Т. Вавжецкого и вскоре возглавившему Правительственную комиссию юстиции, составить проект правил для декрета «О признании дворянства». Комиссия Соболевского предложила сформулировать правила по 4 разделам: 1) натурализация иностранного дворянства; 2) признание шляхетства; 3) титулы дворянского достоинства; 4) общие положения. Эти предложения 29 сентября 1816 г. были рассмотрены Государственным советом Королевства. Докладчиком был К. Козьмян, который ограничил проект только двумя разделами – о признании дворянства и титулах. В дальнейшем проект Козьмяна был переработан А.Городыским и вновь представлен Государственному совету в мае 1817 г., после чего, месяц спустя, был утвержден Александром 132.

Практика пожалования дворянства была издревле известна в Польше, а первый случай прошения о нобилитации относился еще ко времени Станислава Августа; дважды подобные пожалования были проведены во времена Княжества Варшавского. Подготовленный в Государственном совете и утвержденный царем декрет 1817 г. открывал дорогу к обретению дворянства в Королевстве Польском учителям и чиновникам (после 10 лет службы), награжденным за храбрость военнослужащим и другим лицам, имевшим заслуги перед отечеством. Александр I издал 29 указов о нобилитации, Николай I – 20. В числе пожалованных были:

До середины XIX в. к польскому дворянству было причислено чуть более полусотни новых обладателей шляхетского достоинства. Разумеется, повлиять существенно ни на сословную структуру польского общества, ни на сословный статус дворянства такие пожалования никоим образом не могли. Более того, они только подчеркивали курс на охрану шляхетских привилегий и поддержание сословной замкнутости дворянства. Возведение в шляхетское достоинство наиболее образованных, профессионально подготовленных и заслуженных представителей иных сословий укрепляло господствующие позиции шляхты, ибо люди, вновь получившие дворянские привилегии, становились ревностными защитниками интересов сословия, к которому стремились присоединиться. Способность шляхты включить в свои ряды и привлечь на свою сторону таких людей свидетельствовала о возможности сословия еще более укрепить свое господство.

Среди лиц, получивших нобилитацию, 11 человек были обладателями имущественного ценза. Их небольшое число свидетельствовало, что собственников-недворян, имевших значительную недвижимость, богатство которых позволяло бы им претендовать на шляхетство, было крайне мало. Следовательно, монополия шляхты Королевства Польского на владение землей оставалась практически незыблемой. Все получившие шляхетство военные были генералами и старшими офицерами. Это указывало, что на причисление к шляхте могли рассчитывать только чиновники относительно высокого ранга. А поскольку таких пожалований было немного, очевидно, что высоких чинов на службе как военной, так и гражданской достигали, как правило, только дворяне. Наконец, больше половины всех получивших нобилитацию принадлежали к государственному аппарату (административному, военному или судебному), поэтому можно заключить, что путь к получению шляхетства открывала только служба дворянскому государству.

Особое значение имела нобилитация учителей. Однако ни с точки зрения законодательства, ни с точки зрения практики это положение декрета 1817 г. не представляло собой новеллу. Вопрос о предоставлении шляхетства учителям обсуждался еще во времена деятельности в Речи Посполитой Эдукационной комиссии. Четырехлетний сейм 1788-1792 гг. под давлением консервативных сеймиков обошел молчанием соответствующее предложение Г. Коллонтая. Лишь Гродненский сейм 1793 г. предоставил учителям это право наравне с военными. Таким образом, нобилитации времени Королевства Польского стали в известной мере только продолжением законодательства и практики предшествовавшего периода. Однако они были особенно важны, поскольку, применительно к учителям, отражали осознание правящими верхами и шляхтой значения политики в области народного просвещения для сохранения польской национальной и государственной традиции и господства дворянства в сфере общественного сознания.