Адам Робертс - Стеклянный Джек

• Название: Стеклянный Джек
• Автор: Адам Робертс
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: 978-5-17-087558-0

Что бы ни случилось, читатель, запомни: убийца – Стеклянный Джек, даже если преступление невозможно, даже если все улики указывают на другого. И в аристократических орбитальных особняках, и в трущобных пузырях пояса астероидов знают, что для Стеклянного Джека нет ничего невозможного. Его не остановят ни стражи порядка, ни вакуум, ни абсолютный холод, ни правительство, ни всемогущие, генетически модифицированные, корпоративные семейства, ни Закон, регулирующий каждый вздох любого гражданина.

И потому не стоит удивляться, что, когда Солнечную систему потрясли слухи о технологии, позволяющей перемещаться быстрее скорости света, в них тоже оказался замешан Стеклянный Джек. Разве мог самый опасный, жестокий и умный преступник XXVI века пройти мимо того, чего по законам физики просто не может быть?

---

Но теперь Жак ещё сильнее, чем раньше, хотел пить. Ему нужно было избавиться от привкуса крови во рту. Оставив скруббер в покое, он взял кусочек льда и положил в рот, стараясь не касаться саднящего, покосившегося зуба. Затылок болел нещадно. Он ощупал рану кончиками пальцев. Она была неглубока, но маленькая пещера теперь казалась слегка нереальной, словно его вышвырнуло из третьесортной дешевой виртуальности. Он приблизился к стене и забрался в какую-то щель. А потом снова удивил самого себя: уснул, сразу и глубоко.

С каждым пробуждением Жак внимательно осматривал всё вокруг, как будто бы в поисках перемен. Конечно, их не было: тот же камень, чёрный, словно чернила каракатицы; тот же привкус пепла во рту; то же изматывающее сияние светошеста; те же неаппетитные лохмотья ганка.

Ещё две комнаты были завершены, и ещё два бура приобщились к рытью центрального туннеля. Его хотели сделать как можно более широким и углубить на десять или двадцать метров, прежде чем заняться вырубкой новых комнат. Конечно, Луон, Давиде и Э-дю-Ка заняли те, что были уже готовы; и, хотя Жак был рад тому, что в главной каверне им больше не приходилось сталкиваться друг с другом – странным образом отсутствие троицы превращало её в настоящую пещеру, – остальных это устраивало в значительно меньшей степени.

– Двадцать метров туннеля? – рычал Мо. – Я хочу комнату сейчас! Если взять все три бура, можно выдолбить мне комнату в два счёта.

– Я впереди тебя в очереди, – сказал Марит и свёл кулаки.

– Разберётесь позже, дамы, – сказал Давиде. – Надо углубить туннель, а потом мы займёмся вашими комнатами.

– Но не на двадцать же метров!

– Нет, – сказал Луон. – На столько, сколько понадобится.

Итак, новым заданием было бурение туннеля. Синяки на лице Гордия выцветали, делались коричневожелтыми, а заплывший глаз медленно начал открываться. Но Марит по-прежнему его преследовал, то и дело одаривая ударами, тычками и пинками. Как-то раз он заявил, что им следует расширить плантации ганка, и рубаха Гордия как раз подойдёт для новой питательной среды. Сначала толстяк принял это за очередную подначку, но вскоре стало ясно, что Марит не шутит.

– Разумеется, – согласился Давиде. – Почему бы и нет?

– Я же замёрзну! – взмолился Гордий.

– Ох, да ведь сейчас уже намного теплее по сравнению с тем, что было сразу же после нашего прибытия, – сказал Марит. Он не врал, хотя лёгкое потепление не отменяло того факта, что в главной пещере всё ещё царил лютый мороз. В отдельных комнатах было уютнее: альфы по очереди брали синтез-ячейку к себе на время сна, и маленькое пространство неплохо прогревалось, так что стены больше не испускали холод. Теперь синтез-ячейка снова была в главной пещере, но лишь потому, что Мо и Марит очень громко жаловались.

– Давай, – настаивал Марит с садистским ликованием, – снимай рубаху! Я оказываю тебе услугу – ты же совсем исхудал, дружище. Я выращу больше ганка, ты наешься от души и станешь пожирнее, чем сейчас.

Остальные улыбались, и Гордий смотрел на них с растущей паникой. Потом он совершил ошибку.

– Луон, – сказал он, – не позволяй им делать это…

– Почему ты просишь его? – зарычал Марит. – Меня надо просить, слизняк!

Миг спустя он уже наседал на толстяка, отвешивая ему шлепки – на этот раз ладонью, а не кулаком – по лицу и грузному телу, дёргая за рубаху и крича в лицо: «Снимай же её! Снимай быстрее!» Жертва покорилась, хныча; вскоре Гордий обхватил руками свой голый торс, заметно дрожа.

– Я замёрзну насмерть! – ныл он. – Честное слово… я умру от холода!

– Это ты-то, жирный тюлень? – сказал Марит, пришпиливая рубаху к стене возле светошеста осколками камней. – Да тебе голому должно быть теплее, чем всем нам в одежде.

– Ты же бог, верно? – сказал Мо. – Наколдуй себе немного тепла.

Мо и Давиде помогли Мариту втереть в ткань мерцающие водяные капли, а потом нанесли немного чёрных спор. Когда дело было сделано, Марит выглядел полностью удовлетворённым.

Они вгрызались всё глубже в скалу. Э-дю-Ка обнаружил спрятанный в камне сюрприз: кусок металла. Тот был чёрным, словно космос, и на ощупь казался плотнее, чем окружавшая его порода.

– Метеоритное железо, – с гордостью сказал Э-дю-Ка. – Настоящий металл! Сколько мы болтали о том, как нам выплавлять металл, – а не нужно! Вот вам натуральный кусок ранней Солнечной системы, вмурованный в астероид!

– Всё-таки непонятно, как его обработать, – сказал Луон. – Он ведь прочнее камня.

На время они забросили рытье туннеля, собрались вокруг находки и принялись выдумывать разные способы обработки железа. Давиде попытался отполировать его рабочим концом бура в надежде, что трение согреет металл и сделает ковким, но кусок просто развалился пополам. Все закричали, словно глыба металла была сложной машиной, которую непоправимо испортили. Потом, по предложению Мо, они приложили её к теплому боку синтез-ячейки. Она немного согрелась, но не помягчела. После этого у них случился затяжной спор о том, можно ли ковать металл при помощи грубой силы. Идея Давиде состояла в том, чтобы прижать глыбу к стене и воспользоваться скруббером как кузнечным молотом; но все остальные решили, что это ужасное предложение.

– Повредим скруббер – и умрём через несколько часов, – сказал Луон.

По схожим причинам не стали использовать и синтез-ячейку. Они по очереди попытали счастья с самыми твёрдыми камнями, какие только смогли найти, – лупили ими по металлу, но ничего не добились.

Но железо всё-таки было трофеем. Э-дю-Ка взял себе кусок побольше, а Луон – оставшийся.

Как-то раз, когда Мо, Марит и Луон орудовали бурами, а Э-дю-Ка и Давиде спали, Гордий подобрался к Жаку.

– Я тут думал, в чём может состоять твой план, – возбуждённо прошептал он. Не успел Жак ответить, как он продолжил: – Я знаю! Я знаю! Но им не скажу. Я знаю, что это как-то связано с окном, которое ты мастеришь. – Он указал на то место под рубахой Жака, где были спрятаны осколки стекла. – Кажется, я всё понял. Ты хочешь сделать стекло прозрачным и вставить в бок астероида. Я всё думал: ну не может такого быть, ведь оно окажется слишком маленьким, чтобы глядеть наружу. Но потом я сообразил: ну хорошо, получается, что ты и не собираешься смотреть наружу. Вот я думал-думал и придумал. – Гордий потёр ладони друг о друга и принялся растирать широкую грудь со складками кожи, чтобы хоть немного согреться. – Ну так вот, я понял: это не для того, чтобы ты смотрел наружу это чтобы кто-то другой смог заглянуть внутрь. Я прав? Не в том смысле, конечно, что кто-то станет подглядывать за нами в замочную скважину. Я другое имел в виду… Ну вот если бы я был пилотом космического корабля и искал своего компадре Жака Безногого среди астероидов. Я бы знал, что он внутри одного из них, но попробуй выбери нужный из десятка миллионов! Как же мне понять, в котором из них Жак? Что ж… может, в том, из которого вырывается лучик света?

От его улыбки у Жака болезненно сжалось сердце.

– Звучит не очень-то правдоподобно, Гордий, – ответил он со всей деликатностью, на какую был способен. – Надо подойти очень близко к правильному астероиду, чтобы просто заметить слабый свет, источаемый нашим светошестом, через кусок стекла размером не больше ладони. И ведь обитаемые астероиды – некоторые из них почти такие же, как наш, – часто светятся. Кстати говоря, как я могу вделать окно в поверхность астероида, не выпустив весь воздух в космос?

– О, я многие детали ещё не обдумал как следует, – охотно согласился Гордий. – Но мыслю-то верно, да?

– А ты не подумал, – осторожно начал Жак, – что я занимаюсь стеклом, просто чтобы не сидеть без дела, чтобы как-то потратить очередной день из тех четырёх тысяч, что нам предстоит тут провести?

– Нет, это всё не развлечения ради, – сказал Гордий с уверенностью, порождённой, как было очевидно Жаку, отчаянием. – Это часть твоего плана. Ты пират? У тебя есть команда?

– Нет, – сказал Жак с лёгкой грустью. – И нет. Я сам по себе.

Это заставило воображаемые паруса Гордия, раздуваемые ветром, слегка обвиснуть. Но он всё-таки сказал:

– Помни о своём обещании. Ты заберёшь меня с собой.

– Будь спокоен, Гордий, – сказал Жак. – Тебя-то я уж точно не оставлю.

Он сидел в ящике, ящике из камня, который вращался на околосолнечной орбите радиусом в несколько сотен миллионов миль. Орбита представляла собой искривлённую окружность. Жак сидел в ящике, и никто ему не мог помочь, спасти от людей, которые его убьют – не ради какой-то цели, а попросту со скуки.

И по мере того, как рытьё туннеля превращалось в рутину, скука делалась всё более серьёзной проблемой.

– В каком-то смысле, – однажды сказал Э-дю-Ка, – первое время здесь было интереснее. В каком-то смысле.

– Спятил? – поинтересовался Давиде, перебирая свою бороду, разглаживая волоски один за другим. Закончив, он собирал их в пряди и заплетал косички. – Забыл, как тут было холодно? Надеюсь, до конца жизни я уже не испытаю подобного холода.