Адам Робертс - Стеклянный Джек

• Название: Стеклянный Джек
• Автор: Адам Робертс
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: 978-5-17-087558-0

Что бы ни случилось, читатель, запомни: убийца – Стеклянный Джек, даже если преступление невозможно, даже если все улики указывают на другого. И в аристократических орбитальных особняках, и в трущобных пузырях пояса астероидов знают, что для Стеклянного Джека нет ничего невозможного. Его не остановят ни стражи порядка, ни вакуум, ни абсолютный холод, ни правительство, ни всемогущие, генетически модифицированные, корпоративные семейства, ни Закон, регулирующий каждый вздох любого гражданина.

И потому не стоит удивляться, что, когда Солнечную систему потрясли слухи о технологии, позволяющей перемещаться быстрее скорости света, в них тоже оказался замешан Стеклянный Джек. Разве мог самый опасный, жестокий и умный преступник XXVI века пройти мимо того, чего по законам физики просто не может быть?

---

– Погоди!

– Или я возьму галету, – объявил Давиде, – или кусок твоего мяса с кровью, Луон.

– Мы будем есть одновременно и одинаковое количество, – решительно сказал Луон. – Только так мы избежим разлада. Если начнём драться между собой, то перережем друг другу глотки. И вообще, галет надолго не хватит. Надо приберечь их до тех пор, пока мы по-настоящему не проголодаемся.

– Я по-настоящему проголодался, – зарычал Давиде. – Ты разве не видел, сколько я тут наработал?

Жак следил за выражением лица Луона, который оценивал ситуацию – мог ли его противник-громила отступить или нет. Луон явно решил, что последнее ближе к истине.

– Тогда мы возьмём по одному лембасу. Каждый из нас – по одному.

Давиде заворчал, но не стал возражать. Э-дю-Ка тоже выключил свой бур, и все семеро собрались вокруг еды. Давиде взял на себя раздачу галет, по одной каждому.

– Нашему Бегунку целая не нужна, – сказал он.

Марит рассмеялся.

– Мне хватит и половины, – спокойно сказал Жак.

Но Луон встрял:

– Дай ему целую, как и остальным, Давиде.

Галетами никто не насытился. Без воды эта пища была слишком сухой, не для их пересохших ртов. Жак съел несколько кусочков и положил остаток обратно. Давиде направился к дальней стороне пещеры, повернулся лицом к стене, втиснулся в углубление и уснул. Или не уснул – он сильно дрожал, и было сложно поверить, что ему удалось расслабиться. Но он изобразил сон и желание побыть в одиночестве, поэтому его никто не трогал.

– Ну давайте, – сказал Луон. – Нам нужна вода.

Гордий опять вызвался помочь, но Марит взял верх и забрал себе освободившуюся машину. Дррн, дррн, дррн.

Они трудились долго. Из-за относительно высокого давления воздух в пещере был сухим, и этот факт в сочетании с пылью заставлял всех испытывать ужасную жажду.

– Неужели они не могли оставить нам хотя бы бочонок воды? – простонал Давиде.

– По-моему, скруббер выделяет немного воды, – сказал Жак. – В результате реакции из СО2 выделяется углерод, и…

– Замолкни, – прорычал Марит, – пока я тебе язык не выдрал.

Жак улыбнулся и больше ничего не сказал.

Холод стоял невыразимый, холод был страшнее, чем кому-то из них доводилось испытывать. Давиде сердитым тоном, словно не веря в собственные слова, всё время повторял, что человек и подобный холод попросту несовместимы. На всех была та же самая одежда, что и во время ареста – рубахи, штаны, сандалии. Ни одна из этих вещей не спасала от холода. Их дыхание превращалось в большие облака эктоплазмы, их веки слипались, примерзая друг к другу. Труд немного помогал, и кое-кто начал подражать Давиде с его гимнастикой, яростно терзая стены. Потом они с сердитым видом жались друг к другу, чтобы получить хоть немного тепла.

Холод был невыносим, но жажда оказалась ещё хуже. От сухого воздуха и усиленного сверления стен у них пересохло во рту; языки ороговели, слизистая воспалилась и покрылась коркой пыли. Мышцы гудели от работы и постоянной дрожи. Все семеро, не переставая, бранились, и иной раз случались вспышки ярости, но ни у кого не хватало сил, чтобы перейти к действиям. Камень исправно крошился под бурами. Они то и дело останавливались, чтобы проверить, нет ли льда. Но там был только камень и ничего, кроме камня.

– Несколько дней, – сказал Луон. – Без воды нам больше не протянуть. Может, нас и на это не хватит, учитывая, как тут холодно.

Но Жак был прав: одним из побочных эффектов очистки воздуха от СО2 оказалось небольшое количество воды, которое собиралась в выступе на боку цилиндрического скруббера. Его вряд ли хватило бы на то, чтобы увлажнить один язык, не говоря уже о семерых ртах, иссушенных постоянной работой. И поэтому оно только разогрело склоки между семерыми до опасного уровня.

Луон объявил, что пить они будут по очереди, и, хотя Марит громко усомнился в его праве принимать такие решения, все согласились. Другого выхода не было. Давиде был первым, за ним – Луон. Но требовалось несколько часов для того, чтобы в углублении снова собралась вода, и каждый раз, когда у кого-то появлялась возможность промочить горло, настроение остальных делалось всё более мрачным.

Перелом случился раньше, чем Жак рассчитывал. Эннеми-дю-Конкорд отбросил бур и полетел к скрубберу. Когда он наклонился к углублению, Марит сказал:

– Я следующий. Жди своей очереди – после меня.

Не удостоив его даже взглядом, Э-дю-Ка прорычал:

– Попытайся меня остановить, и я тебе челюсть вырву.

Э-дю-Ка взял большой невесомый скруббер обеими руками и поднял, чтобы приложиться ртом к углублению. В этот момент Марит ударил. Он бросился от противоположной стены ногами вперед и врезался прямо в Э-дю-Ка. Двое мужчин, кувыркаясь, полетели в одну сторону, скруббер – в другую. Но было слишком тесно, чтобы драться по-настоящему. Э-дю-Ка громко стукнулся спиной о стену. Марит начал лупить его по рёбрам и животу, как боксёр в ближнем бою. Жак видел, что в правой руке у него зажат камень.

Но Луон отреагировал впечатляюще быстро. Он почти сразу оказался у Марита на спине, призывая Давиде на помощь, и через несколько секунд они оттащили драчуна в сторону. В процессе Давиде получил по голове кулаком и камнем, от чего его настроение ничуть не улучшилось. Потом Э-дю-Ка подлетел ближе, и трое мужчин начали колотить Марита.

Поучительное избиение длилось недолго. Вскоре Марит оказался в гордом одиночестве посреди пещеры – он свернулся в комок, кашляя и дрожа. Он был словно веретено, за которым тянулась нить из красных капель. Та начиналась у его рта. Э-дю-Ка слизнул оставшуюся воду с углубления на поверхности скруббера, и, наблюдая за ним, Жак почувствовал невыносимую сухость в собственном рту.

Они продолжили бурить. Марит некоторое время хандрил, забившись в угол, но, когда Луон легонько его стукнул и предложил поработать, он не стал возражать.

Они бурили, изнывая от жажды и холода, на протяжении многих часов.

– Я ещё никогда не чувствовал себя таким уставшим, – сообщил Мо всем остальным, завершив очередную смену, и, обхватив себя руками, прижался к стенке синтез-ячейки. – Я не смогу уснуть. Вот попросту не смогу.

Но он тотчас же впал в бессознательное состояние, и Луон отодвинул его в сторону.

Гордий сказал:

– Мы умрём.

– Если у меня не перестанет болеть голова, я вскрою себе череп буром, – проворчал Э-дю-Ка.

Они могли только продолжать. Всё вокруг сделалось похожим на бред. Тёмно-серые стены. Светошест, наполнявший пространство бесконечной чередой прямых и резких теней, рассекавших парившую в воздухе пыль и каменную крошку. В какой-то момент Жаку показалось, что стены покрылись каплями конденсата, и он прижался лицом к камню, но почувствовал лишь ледяную сухость и горькую пыль. Его глотка начала забиваться пеплом. Ткань пространства-времени беспокойно заволновалась. Ящик закрыли недостаточно плотно. Из него раздавался голос. Жак слушал этот голос или не слушал, ему было всё равно. Ничто уже не имело значения. От смерти его отделяли часы. Как и всех остальных.

Сверление продолжалось. Жак чувствовал его отзвуки в собственных зубах. Там были заточены микроскопические человечки, и они хотели выбраться на свободу, орудуя миниатюрными бурами. Его нервы пели.

Его очередь. Он прижал бур к скале, и тот пошел вперёд с болезненной медлительностью.

Их губы сделались того же цвета, что и стены.

– Погодите, – крикнул Луон. – Погодите.

Он указывал на что-то перед своим буром, и кожа у него на шее подрагивала от микроспазмов. Жак подумал: если наклониться и включить машину, бур сожрёт его кисть и всю руку, и он умрёт. Он, конечно, справился с этим побуждением. У него кружилась голова, его тошнило, с ним происходило что-то странное. Его тянуло на колкости и глупости. Он заболел. Он весь высох, высох, высох.

Луон что-то держал перед собой. Оно походило на кусок угля.

– Лёд, – сказал он.

Луон напоролся на жилу: тело какой-то кометы, захваченное этим куском камня миллиарды лет назад, притянутое гравитацией или случайно угодившее прямо в цель. Древняя вода, старше того земного океана, над водами которого носился Дух в Книге Бытия. Заледеневший апофеоз начала начал.

Они наскребли льда из стены, чтобы хватило на всех. Обсасывать его было больно, вкус забивала пороховидная пыль, с которой он был смешан, но – если перенести холод и справиться с дрожью – это была вода, и она потекла в их желудки. С водой пришло осознание неимоверного голода, и все семеро набросились на галеты. Жак решил, что лучше будет раскрошить свою долю, смешать со льдом, добытым из камня, и всё разом проглотить.

Они ели и пили. Они беспрерывно тряслись. Никто не бурил уже несколько часов. Вместо этого они прижимались к синтез-ячейке, или дремали, или просто парили на одном месте. Они слишком устали, чтобы радоваться.

Вскоре Луон растормошил их.