Михаил Скороходов - Путешествие на "Щелье"

• Название: Путешествие на "Щелье"
• Автор: Михаил Скороходов
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1967

Ровно 40 лет назад из Архангельска вышла необычная экспедиция. Два энтузиаста — потомственный помор, рыбак и охотник Дмитрий Буторин и журналист Михаил Скороходов, на небольшом утлом суденышке, поставили себе целью пройти древним поморским путем вдоль берега Ледовитого океана, по волокам через Канин и Ямал, из Двины в Обскую губу и далее — в легендарную "златокипящую" Мангазею. Впоследствии подобный маршрут многие пытались повторить, но даже большим подготовленным группам это не удавалось — например, экспедицию "Ушкуйники" в конце 1980-х годов эвакуировали с Пёзского волока вертолетом. Плавание "Щельи" было и остается удивительным примером в истории Русского Севера. И тем печальнее, что сейчас оно практически забыто — подготавливая этот материал, я находил в Сети лишь отдельные упоминания. Лишь в музеях Архангельской области можно найти старые издания книги М.Скороходова, которую и хочется Вам представить.

---

— Много там всякого добра. А главное — книги. У вас в Ленинграде, в Пушкинском доме хранятся тысячи рукописных книг, почти все они найдены в северных деревнях. Некоторые из них писаны на пергаменте. Ясно, что среди мангазейцев были книголюбы. У воевод наверняка были ценные пергаментные рукописные книги. Ведь среди царских наместников попадались и образованные люди, правда?

— А как же, — подтвердил Белов. — Тот же Пали–цын, например. Среди мангазейских воевод было десять князей царствующего дома.

— Вполне возможно, — с воодушевлением продолжал я, — что в доме воеводы по вечерам, в полярные ночи читали вслух «Слово о полку Игореве», произведения, о которых мы не имеем никакого представления И в мангазейских списках «Слова», может быть, не было никаких «темных мест». А ключ от Новой Мангазеи. Михаил Иванович, уже в ваших руках.

— Наш институт как называется? — спросил Белов. — Что это за институт?

— Ну, научно–исследовательский Арктический и Антарктический…

— Вот именно, научно–исследоватсльский. Прямого отношения к археологии мы ие имеем. Раскопками Мангазеи следовало бы заниматься Сибирскому отделению Академии наук.

— Может быть, сибирские ученые продолжат раскопки?

Белов пожал плечами.

Дождался своего часа младший брат Мангазеи, ста–ринный заполярный городок Зашиверск. В 1969 году там вела раскопки экспедиция Института итории филологии и философии Сибирского отделения Академии наук СССР. Руководил раскопками директор института академик Алексей Павлонич Окладников. Из его статьи, опубликованной и «Правде», я узнал об этой экспедиции, пожалел, что не смог побывать там. Как и Мангазея, Зашиверск овеян легендами и тайнами.

По некоторым данным, пот городок на 6epeгy реки Индигирки, за ее бурными порогами — шиверами был основан отрядом мангазейца Ивана Реброва в 1636 году. На городище чудом сохранилась Спасо — Зашивер–ская церковь, которую А. П. Окладников назвал единственным в своем роде драгоценным памятником истории освоения Сибири и русской культуры. В своей статье «Там, за далеким Шивером» ученый пишет:

«Легенды говорят, что когда–то у стен казачьей крепости Зашиверска устраивались шумные ярмарки, на которые с драгоценной пушниной собирались со всех концов люди тайги и тундры. Навстречу им из ворот крепости, увенчанных высокой башней–колокольней, выходили купцы с разноцветным бисером, железными изделиями и, конечно, с «огненной водой» — «зеленым вином». Но однажды, гласит легенда, на ярмарке был открыт богато окованный сундук. Все кинулись к нему и расхватали блестящие украшения, яркие ткани и другие ценности. Назавтра в городе появилась страшная гостья — «черная оспа», погибли и разбежались в ужасе, разнося смерть, все участники ярмарки.

В наивной легенде причудливо смешались подлинные события и древние сказания, в том числе отзвуки античного мифа о ящике Пандоры. Бесспорный факт здесь — эпидемия оспы, от которой погибали в ту пору целые племена в тайге и тундре. Она нанесла смертельный удар Зашиверску, но она же и охраняла уже мертвый город: редко кто осмеливался приблизиться к «зачумленным» улицам…

Крайний заполярный форпост русского влияния между Леной и Колымой Зашиверск знал свои периоды подъема и упадка. Он способствовал торговле и пережил нападение ламутов, вооруженных луками и стрелами с костяными наконечниками. Он помогал развитию ремесел и был опустошен, должно быть, не один раз страшной болезнью. Из Зашиверска в дикие горы и к берегам студеных морей отправлялись отряды рудознатцев — искателей драгоценных минералов. Через город пролегла и сухопутная дорога, соединяющая Якутск с Колымой. Здесь находился, наконец, самый северный в Сибири очаг земледелия. О нем с удивлением сообщал знаменитый русский географ Ф. П. Врангель: «…поспевают капуста, редька и репа — большая редкость и едва ли не единственный пример в здешнем суровом климате»…

Наконец, показалась наша мечта — сам семнадцатый век — Зашиверск. Мы увидели, как смело и вместе с тем рационально выбрали место давние строители. Они остановились на широком мысу, в своего рода естественной крепости, почти окруженной бурной, поистине бешеной в своем половодье Индигиркой.

На ровной площадке мыса расстилаются сплошные ковры ярко–зеленых трав, горят едва ли не всеми красками цветы, пылает розовое пламя кипрейника.

А над великолепием красок короткого, но бурного арктического лета–сказочно–прекрасное здание, рубленное из потемневших от времени мощных бревен…

Раскопки обнаружили остатки, или, вернее, отбросы мастерской костореза. Их обилие свидетельствует о массовых масштабах производства костяных изделий. Особую радость доставила нам украшенная тончайшей резьбой шахматная фигура — она сходна с теми, что представлены в коллекции с острова Фаддея и залива Симса, из Мангазеи. Нашлись также типично ламутские и юкагирские каменные скребки для выделки шкур, тяжелые медные монеты, крупные стеклянные бусы, белые и голубые–тот самый «одекуй», о бойкой торговле которым с племенами тайги и тундры сообщали в своих «отписках» служилые люди…

Да, история Зашиверска интересна, хотя до Мангазеи ему, конечно, далеко. А Новая Мангазея может затмить оба эти города своими археологическими богатствами.

Некоторые свои находки, не имеющие научной ценности, я с разрешения Белова оставил у себя на память о Мангазее. Позднее часть этих сувениров, в том числе две монеты, серебряную и медную, я передал Казанскому государственному музею, учитывая древние торговые связи Булгар и Казани с районами Крайнего Севера.

Студенты сказали мне, что они своими силами изготовят для всех участников экспедиции (ее состав ежегодно менялся, всего в раскопках участвовало более тридцати человек) значки с изображением коча и памятные медные медали, на которых будет изображен мангазейс–кий герб–северный олень в кругу с надписью: «Русского государства Сибирской земли град Мангазея».

Пора, пожалуй, рассказать еще об одной удивительной находке: летом 1969 года ненецкий мальчик на берегу полуострова Ямал обнаружил бутылку с запиской со «Ще–льи»! Мы с Буториным узнали об этом из письма директора Ямальской средней школы–интерната, которое он прислал в редакцию «Правды Севера». Вот это письмо:

«Уважаемые товарищи Буторин и Скороходов! Вашу записку, которую вы бросили в Байдарацкой губе, нашел ученик нашей школы–интерната Леня Худи летом 1969 года в районе устья реки Юрибей, впадающей в Байдарацкую губу. Леня окончил пять классов, а летом отдыхал у родственников–оленеводов.

Если для вас что–либо представляет интерес, будем рады рассказать о себе. Будем очень благодарны, если вы пришлете свою книгу с автографом.

С искренним уважением директор Ямальской средней школы–интерната Н. Почекуев.

Село Яр — Сале Ямальского района Тюменской области».

К письму был приложен и текст нашей записки. От того места, где была брошена бутылка, до устья Юрибея более двухсот километров. Удивительно, что Нептун доставил наше послание именно мальчишке, словно подслушал мое желание. А вторую бутылку, по–видимому, он оставил себе на память.

Несколько слов о старушке «Щелье» и ее капитане. В навигацию 1968 года Дмитрий Андреевич вдвоем с радистом Феликсом Рыбченко прошли на «Щелье» от Диксона до порта Тикси и на попутном судне возвратились в Архангельск. Год спустя Буторин подарил карбас своим юным землякам, школьникам села Долгощелье. Он не раз говорил мне, что до конца жизни будет путешествовать по северным морям. Пожелаем ему попутных ветров! Я бы тоже согласился путешествовать просто так, если бы у меня была такая возможность. Плохо ли отправиться на рыбалку за три–четыре моря?

Как и ты, читатель, я сожалею, что наше путешествие в Мангазею не было украшено каким–нибудь жутким приключением. Если бы капитаном «Щельи» был не Буторин, а я, такие приключения следовали бы одно за другим, только описывать их потом было бы некому.

В 1970 году профессор Белов, прощаясь со мной, сказал, что раскопки продолжать не будет, в основном все ясно, и в Мангазею он, может быть, приедет когда–нибудь с внуками как турист. И вдруг летом 1973 года я узнал из газет, что раскопки возобновились! Я в это время подготавливал второе издание «Путешествия» (первое вышло в издательстве «Советская Россия» в 1972 году). И конечно обрадовался возможности узнать что–то новое о Мангазее.

Гидросамолет сделал несколько кругов над знакомым городищем и его окрестностями — лесотундра до горизонта, — приводнился плавно, как лебедь, и я в четвертый раз ступил на свой очарованный берег.

В этот день, 22‑го августа, раскопки были завершены, круглые полярные палатки разобраны и приготовлены к погрузке вместе с другим снаряжением и ящиками, полными «сокровищ». В лагере оставалась лишь палатка–кухня с большой самодельной печью и плитой. Семнадцать «мангазейцев» с нетерпением ждали теплоход «МО‑111», который должен был доставить их в Тазовский.