Михаил Скороходов - Путешествие на "Щелье"

• Название: Путешествие на "Щелье"
• Автор: Михаил Скороходов
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1967

Ровно 40 лет назад из Архангельска вышла необычная экспедиция. Два энтузиаста — потомственный помор, рыбак и охотник Дмитрий Буторин и журналист Михаил Скороходов, на небольшом утлом суденышке, поставили себе целью пройти древним поморским путем вдоль берега Ледовитого океана, по волокам через Канин и Ямал, из Двины в Обскую губу и далее — в легендарную "златокипящую" Мангазею. Впоследствии подобный маршрут многие пытались повторить, но даже большим подготовленным группам это не удавалось — например, экспедицию "Ушкуйники" в конце 1980-х годов эвакуировали с Пёзского волока вертолетом. Плавание "Щельи" было и остается удивительным примером в истории Русского Севера. И тем печальнее, что сейчас оно практически забыто — подготавливая этот материал, я находил в Сети лишь отдельные упоминания. Лишь в музеях Архангельской области можно найти старые издания книги М.Скороходова, которую и хочется Вам представить.

---

Михаил Иванович Белов, не медля ни минуты, повел меня к свежим раскопам.

Я думал, что летчики высадят меня по пути здесь, как десантника, и полетят дальше (гидросамолет направлялся в Красноселькуп), но они тоже решили побродить по мангазейским улицам.

Предугадывая мой вопрос, Белов на ходу объяснил:

_ Готовя монографию о Мангазее, я и мои соавторы пришли к выводу, что необходимо уточнить общую планировку города…

На спине его рабочей куртки — надпись «Мангазея‑4», на рукаве — изображение мангазейского герба.

— Помните, как выглядело это место в семидесятом году? — спросил Белов, подходя к раскопу.

Осматриваюсь — полуразрушенные плавильные печи, груды шлака, фундаменты построек… Северная часть посада.

— По–моему, здесь были деревья, кустарники. РастетМангазея!

— да, совершенно неожиданно мы раскопали здесь

еще один ремесленный центр. Оказывается, их было два. — Белов пошевелил ногой куски шлака. — А руда, как установили в институте геологии Арктики, — из Норильского месторождения.

Еще одна тайна златокипящей Мангазеи раскрыта.

На свежей земляной насыпи я заметил с десяток одинаковых белесых предметов величиной со спичечную коробку, спросил, что это такое.

— Куски бивня мамонта, заготовки. В этом доме жил мастер резьбы по кости. Готовые изделия мы, конечно, взяли в коллекцию, а эти необработанные куски нам ни к чему, можете взять, если хотите.

Взял несколько заготовок, летчики последовали моему примеру.

Еще один свежий раскоп. Знакомое место, но как оно изменилось… На этом участке я нашел «харалужный меч».

— Таможня?

— Да, в прошлый раз мы, оказывается, вскрыли лишь небольшую ее часть. Видите — это был комплекс из двух административных и четырех жилых построек…

На виду не только основание этого комплекса. От него на запад параллельно берегу Таза протянулась красивая мостовая к гостиному двору. Справа на этот «проспект» выходят четыре мостовые из переулков. Слева — еще две мостовые, соединяющие таможню с набережной. Эти магистрали сами по себе — великолепные сооружения: ровные бортовые доски кочей уложены на двухвенцовые клети, срубленные из бревен диаметром около метра.

— Умели строить! — восхищается Белов. — Обратите внимание на фундамент таможни. Такие же клети, как под мостовыми, сверху настил, а на нем — слой белого песка. Смотрите, часть бревен фундамента выступает далеко в сторону и служит дополнительным основанием для мостовых. Это было предусмотрено заранее. Весь комплекс — воплощение широкого, смелого замысла неведомого нам архитектора. Один из участников нашей экспедиции, инженер, даже прослезился, так потрясли его эти руины. И весь город был вымощен таким корабельным лесом…

На территории таможни сложены массивные детали двух кочей, которые целиком были использованы при строительстве комплекса. Брусья, бревна, доски отлично сохранились.

— Эти находки, к сожалению, мы увезти не можем, оставляем здесь, — с грустью говорит Белов. — Видите- киль, форштевень, восьмиметровая мачта… Длина коча — 19 метров. Ни одного гвоздя. Из этих деталей можно заново собрать настоящий поморский коч. И смело выйти на нем в Ледовитый океан. Кстати, Буторин собирался построить такое судно, — пусть приезжает сюда…

Конечно, коч построить можно, но зачем? Разве как экспонат для музея.

— Михаил Иванович, вы как–то говорили, что за первые три года раскопок не смогли обнаружить мангазейской кладбище…

— Кладбище не искал. — махнул он рукой. — Меня оно мало интересует.

— Последняя тайна Мангазеи, — улыбнулся я.

— Все почему–то спрашивают про кладбище, — в голосе Белова чувствовалось раздражение. — Если хотите, я почти наверняка знаю, где оно находится. Возле Успенской церкви. Но ведь надо копать на глубину полутора метров — ради чего? Научной ценности я в этом не вижу. Наш археолог тоже все вздыхал: «Где же захоронения?» Я ему говорю: «Вот тебе лопата, ищи!». А череп Василия Мангазейского мы нашли. Возле часовни — он откатился…

Один из наших спутников отходил в сторону и не слышал нашего разговора о покойниках. Подошел и с невинным видом спросил:

— Михаил Иванович, а кладбище вы не нашли? Я думал, Белов рассердится — нет, терпеливо объяснил что и как.

К богатой коллекции экспедиции в это лето прибавилось еще около пятисот предметов. Я посмотрел их опись: иконы, оттиснутые на коже и на бересте, изделия из мамонтовой кости, лыжи с фигурным подъемом, половина шахматной доски и, конечно, шахматные фигуры. Неспроста мангазейский поп обвинял своих прихожан в том, что они «в церковь меньше ходят, а больше в богопротивные шахи–маты играют…»

Родиной шахмат является Индия. У восточных славян они появились примерно тысячу лет назад, не позднее X века. Советские ученые в своем распоряжении имеют крупнейшую в мире археологическую коллекцию шахмат XI–XVII веков — более 250 деревянных и костяных фигур. Около ста из них «подарила» ученым Мангазея.

О развитии шахматной культуры в нашей стране подробно рассказывается в книге кандидата исторических наук И. М. Линдера «Шахматы на Руси». Автор пишет, в частности, что уникальная по своему характеру советская археологическая коллекция шахмат, которая постоянно пополняется, имеет мировое значение. В книге дается описание шахматных фигур, обнаруженных в Мангазее. В этой ценнейшей коллекции — шахматы, изготовленные из дерева, оленьего рога, моржовых и мамонтовых бивней. Кроме того, в Мангазее впервые найдены деревянные шахматные доски XVII века — шахматницы. Всего их обнаружено пять, на одной прорезаны ножом клетки, раскрашенные светлой и темной краской. На обратной стороне вырезаны буквы: «ШХ. ШХ.» На другой доске вырезана надпись: «Фока».

Нас позвали обедать. Сели за длинный стол, сделанный, как и скамьи, из самых добротных бортовых досок кочей. Только теперь я заметил, какой изнуренный вид у всех участников экспедиции. Особенно у самого Белова. Незадолго до моего приезда он обследовал древний волок на пути к Енисею, несколько дней ходил по колено в трясине. На волоке в некоторых местах ему попадались рамы от икон, укрепленные на деревьях, но сами иконы давно кем–то вынуты.

За столом «мангазейцы» повеселели. Повар накормил нас замечательной ухой.

— С поваром нам в этот раз повезло, — сказал Белов. — Даже шашлыки были…

Самолет улетел, покачав нам крыльями на прощанье. Спасибо летчикам. Если бы не их помощь, я прибыл бы в Мангазею слишком поздно — билеты в аэропортах были проданы на десять суток вперед. Не застал бы Белова «со товарищи», и творческая командировка, предоставленная мне Правлением Союза писателей РСФСР, потеряла бы смысл. В прошлые годы раскопки заканчивались в начале сентября, но у меня было предчувствие, что в этом году они закончатся раньше. Воздушные лайнеры перебросили меня из Казани на восток через Урал и на север, за Полярный круг за один день!

Каждый раз, встречаясь с Беловым, я узнаю что–нибудь новое о Мангазее и ее жителях. Обращается он ко мне, но слушают все, затаив дыхание.

— Как вы знаете, воеводы Григорий Кокорев и Андрей Палицын были непримиримыми врагами. А главным их оружием были доносы друг на друга царю. Палицын, например, изливая свою злобу на Кокорева, исписал три тысячи листов. Между прочим, одну его челобитную на имя царя доставил на коче до Тобольска Ерофей Хабаров. А Кокорев обвинял Палицына, в частности, в том, что тот хочет отделиться от России и объявить себя мангазейским царем. Вряд ли были такие помыслы у воеводы. Но было где развернуться: площадь Мангазейского уезда–два миллиона квадратных километров.

Еще раз обходим городище. Итак, раскопки завершены, и мы навсегда прощаемся с прекрасной Мангазеей? Бросим ее на произвол судьбы, отдадим на съедение ненасытному Тазу? Трудно примириться с этим.

— Обычно мы обнаруживали три слоя построек, — продолжает рассказывать Белов. — После пожаров на том же месте появлялись новые сооружения. Но что–то было здесь и до Мангазеи. Древнейшие постройки относятся к тринадцатому веку. Кроме того, мы нашли здесь кремневые орудия эпохи неолита. Эти находки будет изучать и описывать Владимир Федорович Старков, наш археолог, один из немногих специалистов по неолиту Западной Сибири.

Узнаю, что в феврале этого года Белов ездил в США по приглашению Орегонского географического общества, которому исполнилось сто лет, читал там лекции о нашем Севере, о Мангазее, демонстрировал фильм о раскопках. Американские историки были очень довольны, за счет общества сверх программы организовали поездку Белова по стране. А годом раньше он выступал с этими лекциями в Париже, в знаменитой Сорбонне.

— «Мошка»! «Мошка» идет! — раздались ликующие крики.

Вскоре к берегу причалил «МО‑111», началась погрузка. Неожиданно появились четыре женщины–селькупки, сели на скамейку возле кухонной палатки. Михаил Иванович беседует с ними, это его старые друзья, он всегда оставляет им что–нибудь в подарок на прощанье. На этот раз — кухню с палаткой, продукты и разную хозяйственную мелочь. Одна из этих женщин за несколько часов до моего приезда сводила Белова в лес и показала ему двух ненецких идолов. Недалеко от городища, в стороне от старинной дороги, у подножия лиственницы установлены фигуры идущей женщины и ребенка, вырезанные из кованого оцинкованного железа. На шее женщины — ожерелье, на его верхней части сохранилась позолота. Вокруг во мху — различные амулеты. Высота женской фигуры — 48 сантиметров. Белов сделал подробное описание языческого «храма», сфотографировал, но не тронул. По его словам, идолы еще «действующие».