Игорь Тумаш - Чисто русское убийство

• Название: Чисто русское убийство
• Автор: Игорь Тумаш
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2009

---

— Легко, — серьезно ответил Фоминцев, который уже догадался, куда эта незатейливая история покатится дальше и чем закончится.

Людмила Леонидовна, разволновавшись, приготовила еще по чашке крепкого кофе. Фоминцев предложил ей сигарету.

— Через полгода интенсивной переписки и разговоров по телефону — по часу, по два болтали, не меньше — Игорь приехал в Киселевград и сделал Леночке официальное предложение. Я не возражала. Знаете, Игорь такой обходительный с нами был, слушать умел, о своем бизнесе много рассказывал. У него якобы собственное кафе в Амстердаме было. Зарегистрировались они здесь, ну и уехали. Все, ни одной весточки больше от Леночки мы не получили. Сами стали звонить, а по номеру, который Игорь дал, уже натуральный голландец сидел. Здесь, ответил, пансион. Ничего не знаю, люди приезжают, уезжают, надолго не задерживаются. Я — в осадок. Тут же, у телефона. Поняла: Леночка в большую беду попала. И куда только не обращались мы, в консульство ездили. Все без толку. Работа у меня из рук валится, хожу на завод никакая. И тогда Петр Олегович за меня взялся. Что и как выяснил. Взял свадебные фотографии Леночки с Игорем и откомандировал в Амстердам двух своих ребят знакомых, самбистов. Без Леночки, наказал, не возвращайтесь. Нам, признаться, показалось это чистым флером. Как можно найти следы спрятанного, возможно даже убитого, человека в чужой пятнадцатимиллионной стране?.. Можно, оказалось. Если знать, где искать. Ведь самбисты Олеговича ни в полицию, ни в Красный Крест обращаться не стали. А целенаправленно принялись прочесывать нелегальные бордели. В Голландии, как известно, проституция узаконена. Владельцы домов терпимости платят государству налоги, проститутки после выхода на заслуженный отдых получают пенсии. Однако некоторые дельцы не желают делиться доходами ни с государством, ни со своими «служащими». В погоне за сверхприбылью. Они сажают девушек на иглу, заставляют принимать мужчин по двадцать четыре часа в сутки. А потом, года через три, когда те превращаются в доходяг, переправляют куда–нибудь на Ближний Восток или Юго — Восточную Азию. Вот и Игорь оказался из таких. В первый же день пребывания в Амстердаме завел Леночку в какую–то забегаловку. Заказал «коктейли» и отлучился, якобы в туалет. Все, больше мужа дочка моя не видела. Леночке стало плохо, потеряла сознание. Ее избивали, посадили на наркотики. Так Леночка стала проституткой.

Чтобы забрать Лену оттуда, самбистам Петра Олеговича пришлось буквально разгромить заведение. Так как паспорта у нее не было, зато у ребят были основания ожидать ответного удара голландской мафии и не доверять полиции, то выбираться из страны им пришлось нелегально. Через Бельгию, Ирландию… Целая одиссея получилась, но это уже отдельная история… Два года нам пришлось отхаживать Леночку. Возить ее в Бишкек, на лечение в самую результативную наркологическую клинику… Если б не Петр Олегович…

Зайцева замолчала, Фоминцев смущенно теребил мочку уха.

— Вы уж, Людмила Леонидовна, не обессудьте, но…

— Проверочку все равно пришлете?

— Вынужден, — вздохнул Фоминцев. — А сейф и шкафы с документами мне придется прямо сейчас опечатать. С этой минуты я вычеркиваю вас из списка подозреваемых, но ведь у меня должно быть ясное представление о положении дел на заводе. Понимаете?

— Понимаю, — вздохнула Зайцева, пряча взгляд в пустую кофейную чашку.

* * *

Ночью с понедельника на вторник в областном Управлении внутренних дел случилось ЧП — пожар в дактилоскопической лаборатории. Пых — и одни головешки! А Ермилов, между прочим, так и не успел разобраться с отпечатками на мироновской даче. Сгорели образцы.

Некто пробрался в здание, отомкнул — «родными» ключами! — двери лаборатории, отключил сигнализацию, «родными», опять же, ключами отомкнул несгораемые шкафы и залил все бензином… Обильно так, не экономя… Чиркнул, поганец спичкой… И покинул здание незамеченным, когда поднялась суматоха.

Прилетевший на головешки Карнач был готов передушить дежуривших ночью на вахте сержантов. Оборудование в лаборатории было новехоньким, в помещении провели ремонт. Если б кто знал, сколько нервов стоили генералу и переоснащение лаборатории, и еврообои, и подвесные потолки! Нет, это не поджигатели — варвары, фашисты бессердечные! А дежурные — вороны! Таких на фронте к стенке ставили, потому что вороны в условиях войны приравнивались к дезертирам и вражеским диверсантам!

Генерала душила злоба на пернатых с лычками и перекрывала кислород расстройство на предмет нанесения пожаром материального и морального убытка.

— Григорий Калинович, — оправдывались дежурные, — да не мог никто мимо нас незамеченным через вертушку проскочить. Поджигатель, верно, днем еще, в рабочее время, проник. Ну, как свидетель, водопроводчик, электрик какой–нибудь…

— Значит, вы хотите сказать, что по коридорам Управления целый день проболтался фашист с канистрами бензина в руках и не привлек нашего внимания? — Карнач скривил губы в сардонической ухмылке. — Получается, вороны все Управление, да?! Я — ворона! Полковник Лысенков — ворона! Может, скажете еще, что и Михаил Високосный — ворона? — Генерал кивнул на портрет предательски убитого бандитами из–за угла дружбана Прищепкина. (Он бы еще на бюст Феликса Эдмундовича кивнул.)

— Товарищ генерал, мы отвечаем только за себя. И ручаться готовы, что поджигатель попал в здание не через проходную во время нашего дежурства.

— А как еще он мог проникнуть, через окно?

— Никак нет, товарищ генерал. Обошли все здание. Решетки на окнах не повреждены, сигнализация не нарушена.

Вне сомнения, дежурные на вахте были невиновны. Однако нельзя сказать, чтобы Карначу от этого стало легче: новехонькое оборудование, еврообои, подвесные потолки… Люди, ну хоть кого–нибудь задушить дайте!

— «Родными», говорите, двери лаборатории и шкафов отомкнуты?.. Ну–ка дайте мне журнал регистрации выдачи ключей.

Всего комплектов ключей от лаборатории было два. Первый хранился в сейфе коменданта знания, второй — на вахте. Оба комплекта находились на своих местах. Утром, согласно записям в журнале, ключи брала лаборантка Павлова, вечером их вернул на вахту сам Ермилов.

— Ну конечно! — восторжествовал генерал. — Так и знал: грубое нарушение инструкции! Если ключи берет Ермилов, то он же сдает обратно; если Павлова, то и принять их дежурный должен был от кого?

— От Павловой, товарищ генерал. Только не мы дежурили–то. Наше время с 20.00 до 8.00.

— Не вы… Благодарите бога, что не вы… Судя по записям в журнале, инструкция изначально не соблюдалась. А между прочим, нам ее из Москвы прислали. Министерство, сами понимаете, ерунду не пришлет. В министерстве лучшие люди правоохранительной системы сидят. Все предусмотрят! Ведь соблюдай дежурные инструкцию, никакого поджога бы не было! Ну, пораскиньте мозгами: если ключи утром взяла Павлова, а вечером сдал Ермилов, то разве можно гарантировать, что не побывали они в руках еще десятка человек? Вот если б один и тот же человек утром забирал ключи, а вечером отдавал, то возможные промежуточные звенья просто отпадали бы!

Фоминцев весть о поджоге воспринял совсем с другой стороны. Да не фашисты лабораторию подожгли, дабы уничтожить ценнейшее оборудование, а также немецкие обои в серебристый горошек и пластиковые потолки. Убийцы Миронова постарались. Значит, среди образцов, снятых на даче Ермиловым, были и отпечатки пальцев убийцы.

Но весь отпечатки можно было снять повторно.

Увы, мироновская дача этой же ночью сгорела с лабораторией за компанию.

Рядовой Малышев, там дежуривший, был оглушен, связан и перетащен в кирпичный гараж. Зарево пожара видели из Зубовки, однако телефонная связь в деревне отсутствовала. Терем сгорел дотла.

Генерал Карнач не придумал ничего лучшего, кроме как посадить Ермилова под домашний арест и назначить служебное расследование: не мог ли начлаб, получив тридцать сребреников, собственноручно спалить лабораторию? Не передавал ли он за мзду ключи поджигателю для снятия копий?

* * *

Из гостиницы Прищепкин перебрался в медвежью берлогу Капиноса — тот как раз был в разводе. Коль расследование затягивалось, чего лишние деньги тратить.

Капинос снимал времянку в частном секторе на Карпинке и уже успел основательно ее загадить. Ну, не сам, конечно, загадил; кот Дися, доставшийся Женьке после развода, постарался: все углы раз сто пометил, обои подрал. Однако времянку окружал дивный запущенный чеховский сад с романтичной трухлявой беседкой и будкой летнего душа. Учитывая сносный Женькин характер, жить, в целом, было можно. Георгия Ивановича раздражало разве что пивоманство капиносово.

В день Женька выдувал по две чешских нормы. Это в обычный рабочий день, на выходные он затоваривался двадцатилитровым бидоном.