Нурали Латыпов - Самые великие притчи и афоризмы мира

• Название: Самые великие притчи и афоризмы мира
• Автор: Нурали Латыпов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-092650-3

Поэтический Нурали Латыпов и потрясающе пронзительный Анатолий Вассерман в этой книге дают читателю возможность по-новому увидеть уникальную коллекцию великих афоризмов. Изречения дополнены меткими комментариями и увлекательными биографиями выдающихся людей: О. Уайлда, Ф. М. Достоевского, Ф. де Ларошфуко, С. Лема, С. Е. Леца, Марка Твена, Козьмы Пруткова, Е. Рейтблата, П. Хейна и других.

---

— А что делать, если вы в детстве сиську не дососали? — спросил их работодатель.

Ходжа Насреддин зашёл на телеграф. Там его узнали телеграфисты и попросили сказать что-нибудь по жизни. «Жизнь — как ваши телеграммы: короткие, а ошибок много».

Старый «Крокодил» Толкинен

Это он ещё в Интернет не заходил! Думается, «падонкаффски йезыг» поставил бы Насреддина в тупик навсегда, и тогда мы могли бы остаться совсем без мудрого совета. Впрочем, мода на сознательное искажение орфографии время от времени возникает с тех самых пор, как утвердилось само понятие правил написания — и, по счастью, всегда быстро проходит. Как проходит и мода на телеграфный стиль вроде нынешних SMS. Так что пишите длинные письма — и не забывайте о редакторской правке.

Человеку свойственно ошибаться. Ещё более ему свойственно препятствовать исправлению этих ошибок.

Толкинен

Опыт — сын ошибок трудных, поэтому приобретается он трудом, направленным на выбор лучшей «невесты» среди ошибок.

Я видел озеро в огне,
Собаку в брюках на коне,
На доме шляпу вместо крыши,
Котов, которых ловят мыши,
Я видел утку и лису,
Что пироги пекли в лесу,
Как медвежонок туфли мерил
И как дурак всему поверил!

Толкинен

Мечта любого штаба избирательной кампании.

Дж. Б. Шоу Шоу Джордж Бернард

Британский (ирландский и английский) писатель, романист, драматург, лауреат Нобелевской премии в области литературы. Второй (после Шекспира) по популярности драматург в английском театре. Общественный деятель (социалист-«фабианист», то есть сторонник медленных, естественно назревающих реформ), сторонник реформы английской письменности.

Единственный человек, удостоенный одновременно и Нобелевской премии по литературе (1925, «За творчество, отмеченное идеализмом и гуманизмом, за искромётную сатиру, которая часто сочетается с исключительной поэтической красотой»), и премии «Оскар» (1938, за сценарий фильма «Пигмалион»).

Родился 26 июля 1856 года в простой дублинской семье. Его мать Элизабет давала частные уроки музыки, а отец Джордж к тому моменту уже промотал своё состояние и сильно пил.

Бернарду Шоу шестьдесят раз отказывали в издательствах, рекомендуя заняться другим делом и не отнимать у занятых людей время! Но благодаря своему упорству и оптимизму он всё-таки стал тем, кем его знает весь мир. Большинство из своих шедевров он написал в «Лондоне» — так он называл хижину писателя, которую возвёл на участке возле своего дома и обустроил таким образом, что она могла поворачиваться окнами за движением солнца. Если к нему не вовремя приходили гости, то им разъясняли, что «Шоу сейчас работает в Лондоне».

Его шутки являли собой новый виток интеллектуального остроумия. Они кажутся почти автоматическими, просто висящими в воздухе. И в попытке научиться их «брать» оттуда так же легко, как Шоу, хочется знакомиться со всё новыми и новыми его остротами. Но их изобилие не раскрывает нам алгоритма юмористического творчества, а превращается в приятную западню, хитро расставленную гением слова. Эта закономерность проявляется в любой теме, когда-либо задетой мыслью и языком великого пересмешника. Достаточно зачерпнуть несколько историй наугад, чтобы убедиться в его моментальной реакции.

Шоу был по комплекции худым. Как-то он встретился со своим знакомым — очень тучным человеком.

— Господин Шоу, глядя на вас, можно подумать, что в Англии голод, — сострил толстяк.

— А ваш вид наводит на мысль, что вы в этом виноваты, — ответил драматург.

Толкинен

На самом деле тучность далеко не всегда проистекает из богатства. Наоборот, зачастую она приобретается недосыпанием, низкокачественным питанием и другими последствиями тяжёлого и плохо оплачиваемого труда или бездействием от безработицы. Тем не менее Шоу прав не только потому, что его оппонент сам подставился под зеркально симметричный ответ: в ту эпоху даже плохой еды недоставало, и бедняки справедливо считали, что богачи их буквально объедают.

Во время одного из приёмов к Бернарду Шоу подошла дама и спросила:

— Почему Бог создал сначала мужчину, а уж потом женщину?

— Потому, — ответил великий остроумец, — что не хотел, чтобы в момент сотворения мужчины женщина давала ему советы.

Толкинен

Мужчины не меньше женщин любят давать советы — но всё же обычно лучше женщин (по долгому горькому опыту) понимают, когда совет вызовет обиду, а то и агрессивный ответ.

Как-то к Бернарду Шоу подошла одна из его поклонниц — привлекательная молодая женщина и, немного поговорив с драматургом, заметила:

— Представляю, какие замечательные были бы у нас с вами дети! От меня они взяли бы красоту, от вас — высокий ум…

— О, мисс, — приподнял брови Шоу, — а если бы они вдруг первое взяли от меня, а второе — от вас?..

Толкинен

Наследственность непредсказуема — это заметно увеличивает разнообразие мира и даже служит одним из ключевых звеньев эволюции.

Некая дама в порыве откровения заявила:

— Если бы вы были моим мужем, я бы подсыпала вам яд.

— Мадам, — ответил Шоу, — если бы вы были моей женой, я бы его принял.

Толкинен

Этот же диалог приписывают двоим жёстким политическим противникам середины 1930-х годов — леди Астор и Черчиллю. Не исключаю, что сюжет — бродячий. Возможно, с появлением столь ярких личностей предыдущие персонажи сюжета просто забылись.

Вульгарность королей приятна большинству нации.

Толкинен

Мыслитель, лирик одной фразой объяснил, откуда берутся «жирики». Без обратной связи от «электората» здесь не обходится: псевдонародные струны, задетые упомянутой вульгарностью, своим откликом заставляют её звучать с новой, резонансной силой. Повторение этого процесса ведёт к самоутверждению источника вульгарности. Ему остаётся лишь умело находить всё новые «вульгарогенные» зоны на теле большинства.

Ф. М. Достоевский Достоевский Фёдор Михайлович

Родился 11 ноября 1821 года в Мариинской больнице Москвы, где его отец был штаб-лекарем. Фёдор — второй из семи детей в семье.

В 16 лет Достоевский потерял мать. Вскоре его устроили в инженерное училище, где он заработал репутацию нелюдимого чудака, поскольку ни с кем не сходился, а больше занимался чтением Гёте, Бальзака, Гофмана, Шиллера. По окончании учёбы Достоевский лишь год прослужил при инженерной команде в Петербурге и осенью 1844 года подал в отставку, решив посвятить себя литературе.

Известные события его биографии (арест за связь с политическим кружком Петрашевского, назначенная и затем отменённая смертная казнь, каторга, лишение дворянского звания с последующим его возвращением, смерть первой жены и двоих детей из четверых родившихся, частые приступы эпилепсии) несли в себе большой заряд драматизма. Он наблюдается и в литературной жизни созданных им персонажей.

Обычно писатели категорически не рекомендуют своим коллегам делать то, чем занимаются их герои. Но у Достоевского это получалось как-то само собой. К примеру, роман «Игрок» во многом основан на личном опыте писателя: находясь в Европе, Достоевский, ко множеству вышеназванных напастей, набрал ещё и долгов при игре в рулетку и оказался вынужден написать произведение в рекордные сроки, чтобы расплатиться с кредиторами. Роман удалось завершить за 21 день в октябре 1866 года благодаря помощи стенографистки Анны Сниткиной — будущей жены Достоевского. Кстати, именно Сниткиной писатель посвятил свой последний (и едва ли не самый знаменитый) роман «Братья Карамазовы».

Достоевский сравнивал свою литературную работу с каторжным трудом, но сознательно предпочёл карьере чиновника неустроенную жизнь писателя.

Находясь в ссылке в Омске, где первые два года действовал запрет на чтение, читал только Евангелие, подаренное женой декабриста Фонвизина, оставив на нем 1700 пометок. И не расставался с ним до конца жизни.

Широк человек, я бы сузил.

Толкинен

Нынешний человек, расфасованный по ячейкам матрицы, нуждается скорее в расширении. В его суженном взгляде и Достоевский далеко не широк. Каналы привычной матрицы часто заужены до восприятия чисто утилитарных аспектов бытия или художественного произведения. При таком взгляде фрагмент отождествляется с целым — а ведь нужно ещё совершить труд, чтобы сложить общую картину, как пазл, из множества созданных писателем эпизодов.

Мерило народа не то, каков он есть, а то, что он считает прекрасным и истинным.