Коллектив авторов - Гордость и предубеждения женщин Викторианской эпохи

• Название: Гордость и предубеждения женщин Викторианской эпохи
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906861-16-0

«Чем больше я наблюдаю мир, тем меньше он мне нравится», – писала Джейн Остен в своем романе «Гордость и предубеждение».

Галантные кавалеры, красивые платья, балы, стихи, прогулки в экипажах… – все это лишь фасад. Действительность была куда прозаичнее. Из-за высокой смертности вошли в моду фотографии «пост-мортем», изображающие семьи вместе с трупом только что умершего родственника, которому умелый фотохудожник подрисовывал открытые глаза. Учениц престижных пансионов держали на хлебе и воде, и в результате в высший свет выпускали благовоспитанных, но глубоко больных женщин. Каково быть женщиной в обществе, в котором врачи всерьез полагали, что все органы, делающие женщину отличной от мужчин, являются… патологией? Как жили, о чем говорили и о чем предпочитали молчать сестры Бронте, Джейн Остен другие знаменитые женщины самой яркой эпохи в истории Великобритании?

---

Она вступает в связь с женатым мужчиной, она беззастенчиво обирает брата («Я, право же, к нему расположена: ничего не стоит вертеть им как угодно!» – пишет она), она своим кокетством расстраивает чужие помолвки, которые ей не по нраву, распоряжается чужими наследствами, с легкостью убеждает окружающих, что черное – это белое, а белое – это черное. Она – царь и бог маленького светского мирка, и люди покорно ей служат: их ослепляет ее притворство, они верят в ее ложь больше, чем в правду, которую говорят им друзья и родные. Потому что в светской гостиной лгуны в фаворе, а искренние люди считаются нелепыми и невоспитанными.

А ведь автор сама лишь недавно вышла в свет. Ей полагается быть по-детски наивной, восторженной и обманываться в суждениях.

Провинциальные балы и разбитые сердца

Для 18-летней титулованной аристократки светская жизнь начиналась с торжественного представления при королевском дворе. Одетая в платье с трехметровым шлейфом девица в сопровождении матери представала перед королевой, делала глубокий реверанс, целовала ей руку и выходила из комнаты, пятясь и стараясь не запутаться в шлейфе.

В провинции все было проще. Девочки начинали танцевать на семейных вечеринках, потом на вечеринках у друзей семьи: у Биггов и Ллойдов, с чьими дочерьми дружили Кассандра и Джейн, у Лефроев и Дигуидов, далее – везде. Это «везде», впрочем, включало в себя лишь круг ближайших соседей, где все всех знали на протяжении не одного поколения.

По словам Джейн Остин, «to be fond of dancing was a certain step towards falling in love» – «страсть к танцам есть прямой путь к влюбленности». Действительно, танцы были любимым занятием молодежи – будь то великосветский бал в королевском дворце Сент-Джеймс или вечеринка в кругу друзей где-нибудь в провинции. Человеку, не умеющему танцевать, вход на светские мероприятия был заказан. «Танцы сами по себе – занятие пустяшное и глупое, но это – одна из тех упрочившихся глупостей, в которых людям умным приходится иногда принимать участие, а коль скоро это так, то они должны делать все, что при этом положено, умело», – писал лорд Честерфильд сыну.

* * *

Какие же танцы были в моде в то время?

В танцевальных залах, как и в парламенте и на полях сражений, англичане проявляли себя истинными патриотами. С XVII и по XX век в Англии были очень популярны так называемые «народные танцы», или контрдансы. Разумеется, эти танцы прошли специальную обработку, «приспособившую» их к запросам светского общества.

Еще в 1651 году в издательстве Джона Плейфорда вышла книга «The English dancing master», содержавшая описание 105 контрдансов, в 1653 году она вновь переиздается под названием «The dancing master» и содержит уже 112 танцев, всего с 1651 по 1750 год этот каталог танцев выдержал 18 изданий, а последний сборник вышел в 1850 году.

Контрдансы сразу понравились: в них не было сложных шагов и фигур, характерных для XVI века, поэтому танцевать их могли почти все желающие: в зале можно было устроить несколько квадратов, кругов, колонн по 4–8 человек, и все общество могло веселиться.

В контрдансах было очень мало помпезности и много веселости, живости, игривости, того, что англичане называют playfulness. Об этом красноречиво говорят сами названия танцев: «Дженни собирает груши», «Приятная компания», «Все в лесу зеленое», «Однажды летним днем», «Возвращение весны» и т. д.

И хотя известный английский щеголь Джордж Браммел с презрением писал о тех, кто склонен «предаваться неуклюжему веселью деревенского танца», все же большинство англичан обожали контрдансы. В письме сестре Кассандре от 5 сентября 1795 года Джейн Остин пишет: «Мы обедали в Гуднестоне, а вечером танцевали деревенские танцы и буланже». С не меньшим удовольствием танцевали под ирландские и шотландские мелодии, например рил – веселый шотландский танец.

Позже среди контрдансов выделилась кадриль. В английском варианте кадриль была спокойным танцем, который считали изображением светской жизни. В кадрили, так же как в светских гостиных, люди встречались, перебрасывались парой слов, щеголяли изяществом и остроумием, расходились, меняли партнера. «Кадриль представляет собой вид турнира, где с одинаковым равнодушием атакуют и парируют удары, где небрежно выказывают расположение и так же небрежно его ищут», – писал Ф. Лист.

Другим популярным танцем был котильон. Это танец-импровизация – первая пара придумывала фигуры, часто заимствуя их из других танцев, последующие пары их повторяли.

В письмах и романах Джейн Остин упоминается упрощенный вариант котильона – буланже. В этом танце дамы все время меняли партнеров, так что каждая успевала хоть немного потанцевать с каждым из участвующих в развлечении джентльменов.

Но наиболее действенным средством вскружить голову даме или кавалеру был, разумеется, вальс.

Еще в XVI веке во Франции появился крестьянский танец в ритме «три четверти». Этот танец исполнялся под народную музыку, называемую «Volta» – это слово на итальянском языке означает «поворот». Уже в первых вариантах танца основой его являлось непрерывное вращение.

В течение XVI столетия вольта становится популярной в бальных залах Западной Европы. При этом во время танца партнеры не просто быстро кружились – партнер, сжимая партнершу в объятиях, поднимал ее над полом и переносил по воздуху. Из-за этого в светском обществе танец стал считаться крайне безнравственным и был запрещен королем Франции Людовиком XIII (1610–1613).

В 1695 году в очередном издании «The dancing master» был описан подобный вольте танец на три счета под названием «Hole in the Wall» («Дыра в стене»).

В 1754 году танец на три счета появился в Германии, где он назывался «Waltzen», то есть снова «вращение». В 1812 году танец появляется в Англии под названием «немецкий вальс» и вызывает большую сенсацию, а следом и большой скандал. В 1833 году в книге «Правила хорошего поведения» мисс Селбарт писала: «Этот танец – только для девиц легкого поведения!». Но не только чопорные английские леди восстали против нового безнравственного танца. Лорд Байрон, увидев свою жену в руках друга на недопустимом расстоянии, писал: «Здоровый джентльмен, как гусар, раскачивается с дамой, как на качелях, при этом они вертятся подобно двум майским жукам, насаженным на одно шило».

Но танец был слишком соблазнительным, чтобы от него отказались по соображениям морали. Молодежь вальсировала с воодушевлением. Наибольшей популярности вальс достиг в 1816 году, когда его танцевали на балу принца-регента.

* * *

Запыхавшуюся от танцев молодежь угощали чаем. На аристократических балах угощение могло быть подчеркнуто скромным, – несколько видов сэндвичей, фрукты, мороженое – таким образом устроители бала подчеркивали, что изысканная публика явилась сюда исключительно для общения, вкусно поесть они могли бы и дома. Сельские джентльмены смотрели на жизнь проще: после долгой и тряской дороги в экипаже, особенно в холодное время года, неплохо и закусить поплотнее. В ход шли холодные и горячие мясные закуски, всевозможные пудинги, пироги, сладкие пирожки, кексы.

На одном из таких балов на Рождество 1796 года Джейн Остин встретила молодого человека по имени Том Лефрой. Он был юристом из Дублина, сыном небогатого армейского офицера, и приходился родней хэмпширским Лефроям. По всей видимости, он ей очень понравился. Она тоже понравилась ему, и парочка с удовольствием эпатировала публику. «Вообрази самое безрассудное и скандальное обращение друг с другом, – пишет она позже Кассандре. – Вот именно так мы себя и вели…»

Интересно, что вы себе вообразили?

Оказывается, «самое безрассудное и скандальное обращение друг с другом» в английской гостиной конца XVIII века выглядело так: «танцевали… (видимо, больше двух раз – танцевать два раза с одним и тем же партнером или партнершей было еще в рамках приличий. – Е. П.) а потом сидели вдвоем».

Семейство Лефроев, одним из членов которого была миссис Лефрой – поклонница Марии Стюарт, отнеслось к эпатажу с должной серьезностью и почло за лучшее разлучить их, потому что у Тома на попечении было пять сестер и он не мог позволить себе романа с бесприданницей. Молодые люди никогда больше не видели друг друга. Позже Лефрой выгодно женился и стал главным судьей в Ирландии – неплохая карьера для self made man.

В том же году случилась беда с Кассандрой. Ее жених Том Фаул, уехавший в Вест-Индию на заработки – проклятый «денежный вопрос!» – умер от лихорадки. Они очень любили друг друга, и Кассандра осталась навсегда верна его памяти.

Дарси и Браммел – братья навек?

В третьей главе романа «Гордость и предубеждение» мы с вами оказываемся на провинциальном балу и наконец можем познакомиться поближе как со старшими дочерьми Беннетов, так и с мистером Бингли, его сестрами и его лучшим другом мистером Дарси.

Собственно говоря, на протяжении всей главы персонажи только тем и занимаются, что оценивают друг друга. Прежде всего, в полном соответствии с русской пословицей, оценке подвергается внешний вид; второй, не менее важный критерий – манеры и особенности поведения.