Юрий Борисов - Игры в «Русский М&А»

• Название: Игры в «Русский М&А»
• Автор: Юрий Борисов
• Издательство: Издательство СПЕЦ-АДРЕС
• Жанр: Экономика
• Год: 2005
• ISBN: 5-902415-04-7

Борисов Ю. Д. Игры в «Русский М&А»: Сборник философских и экономических эссе (художник Н. Павленко; предисловие К. Якимец; биографический очерк К. Гуленков) — М.: СПЕЦ-АДРЕС, 2005. - 560 с.

Сборник философских и экономических эссе известного публициста Юрия Борисова анализирует приватизацию и последующий) за ней передел промышленной собственности в России и 1995–2004 гг. Центральное место — металлургические войны: алюминиевая, медная, стальная. В книге также раскрываются современные проблемы общества, собственности, права, public relations. Для экономистов, философов, политологов, специалистов по связям с общественностью, студентов и широкой публики, интересующейся этими вопросами.

---

Второй удар — разрешение торгово-закупочных кооперативов. Их законность мгновенно развратила директорский корпус. С 1990 г., когда директора предприятий стали независимы от единственного собственника — государства, начались перекосы в сознании всех участников хозяйственной деятельности страны. Торгово-закупочные кооперативы (впоследствии они перешли на более безопасную форму сохранения личного имущества — ООО), руководимые родственниками и знакомыми директоров, облепили предприятия, как мухи, паразитически высасывая материальные ценности по госрасценкам и обменивая их на деньги по рыночным ценам. Благо дефицит тогда был просто всеобъемлющим.

Достаточно вспомнить первых отечественных миллионеров: Германа Стерлигова с его биржей стройматериалов «Алиса» или Артема Тарасова, которые моментально исчезли из отечественного бизнеса, как только исчез дефицит. Стерлигов разорился, а Тарасов вполне уютно чувствует себя в Лондоне. Может он и корит себя за поспешно осуществленный экзит-план из российского бизнеса, но видно не было у. него, как сейчас говорят, серьезного «административного ресурса» для выживания в новых условиях.

Видоизменяясь, бизнес «красных директоров» образно прозванный «дербанкой» просуществовал до 1996–1998 гг., когда в результате «передела собственности» на промышленных предприятиях появились хозяева, реально контролирующие собственность, которым эти паразиты стали мешать выводить деньги из страны через новые офшорные схемы. Да и делиться с родственниками бывших директоров никто уже не хотел. Но суть осталась прежней. Деньги как вывозили, так и вывозят, только вместо ста отечественных посредников у шахты появился один «иностранный» трейдер.

Повальным явлением догайдаровского бизнеса было существование «правой» и «левой» цены на один и тот же товар. Причем не только на покупку товара с госпредприятия, но и на продажу товара госпредприятию. «Правая» была государственная, безналичная, в кассу предприятия, а «левая» — наличная, в карман торгующего госчиновника и многочисленных посредников. В случае продажи госчи-новник был готов заплатить любую цену при определенном «откате» с нее наличными ему в карман. Правда, записывались они наоборот, но у нас до сих пор правое с левым путают, даже в политике.

Этот период экономической жизни нашего общества можно выразить одной фразой: все захотели стать миллионерами и, по возможности, вчера.

Гайдаризация экономики только микшировала эти процессы, но не ликвидировала их. Егор Гайдар, несмотря на:

— продажу населению подаренного стране сорокалетнего оборонного продовольственного запаса Западного Берлина;

— похудение при его правлении золотого запаса страны почти на 400 тонн;

— искусственно устроенную (совместно с главой Центробанка Матюхиным) революцию цен;

— экспроприацию сбережений населения;

— многочисленные кредиты МВФ и т. п, организаций;

— введенный им запрет поставок неоплаченного товара;

— ввод запретительных налогов для промышленности,

уже в июле 1992 г. сдался на милость победителя — «красного директора». Но за полгода, для создания себе социальной базы, успел легализовать «цеховиков», которые на своем хвосте привели в большую экономику рэкетирующих их бандитов.

Как поделился с автором своими мыслями один такой бывший рэкетир, они думали, что им страну дали на «разграб» года на два-три. Потом власть зажмет. Но власть не зажала, а сама стала активно использовать «бригады» в переделе собственности.

1992–1993 гг. ознаменовались массовым уходом из бизнеса тех, кто мог себя прокормить другим ремеслом и не хотел ничего общего иметь с бандитами. Криминализация экономики резко выросла. А население окончательно перестало доверять государству, которое отняло все их накопления в Сбербанке.

Кроме того, до «кровавого понедельника» 4 октября 1993 г. многие предприниматели очень боялись «болезни «красных глаз». Зависти и ненависти основного населения, которого реформы пауперизировали. И возврата коммунизма, который новые пауперы, забывшие советские очереди, активно поддержат. Звезда Ампилова слепила глаза.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КОНСПИРОЛОГИЯ

«Миром правят короли. Королями правят банкиры. Но настоящую власть имеют летописцы, потому что они правят историю».

Князь Отто фон Бисмарк

Это — видимая история. Невидимая заключается в том, что «младореформаторы из ЦК КПСС» тяготились властью старшего поколения, которое считало, что с народом надо делиться. Хоть как-то. Все экономические реформы горбачевского времени проводились партийной номенклатурой в пользу партийной номенклатуры, которая с Хрущева осознала себя как правящий класс общества, а при Брежневе сформировала классовое сознание, основой которого была мысль о том, что «одним можно», а «другим нельзя». Им надоело сторожить «народную» собственность. Они захотели ей владеть, И коммунистическая идеология перестала удовлетворять нужды правящего класса. Ее слом стал неизбежным. Но для этого население страны необходимо было деморализовать. И в ход пошло все, вплоть до национального предательства в «холодной войне», в которой СССР гонку вооружений у США уже выиграл.

Находясь еще в лоне советской системы, номенклатура, еще робко, опробовала свой будущий режим целой чередой «монодефицитов» и выяснила, что разъяренный русский народ выходит на улицу только при отсутствии табака. Все остальное терпит.

Создание дефицитов, то на мыло, то на мясо, то на масло, то на колготки позволяло активизировать торговлю им «из-под полы» и перераспределить часть обращающихся финансов в свою пользу. Апофеозом этой политики был «полусухой» закон, введение которого сопровождалось беспрецедентной пиар-кампанией академика Углова в государственных средствах массовой информации о том, что «пить вредно». «Младореформаторы» просчитали, что сухой закон, введенный в США в 1930-е годы как «моральная и религиозная норма», создал баснословные состояния на бутлегерстве. Для облегчения задачи решено было вводить не полностью сухой закон (к которому стараниями академика Углова и Егора Лигачева народ уже был готов), а такие ограничения, которые делали бы неизбежной управляемую спекуляцию алкоголем. Средства, аккумулированные на спекуляции водкой «не в тех руках», ликвидировали как конкурентные, отменой хождения 100- и 50-рублевых купюр.

Власть считала, что за годы коммунизма в СССР советский народ, истребленный репрессиями, войной, замордованный десятилетиями голода и постоянной нуждой, забитый и бесправный уже опущен ею на положение быдла, готового работать только за колбасу из туалетной бумаги. Но народ, неожиданно для нее, поверил в перестройку и «ломанул» в кооператоры. Кстати, кроме барахла, многие кооперативы производили нужные и дельные вещи Крупный концерн «Панинтер» Паникина, к примеру, вырос из кооператива

Власть была удивлена и… возмущена. Если Горбачев на партийном съезде успокаивал партайгеноссе тем, что первый фермер в Эстонии, им свой, бывший колхозный парторг, то массовость кооператоров, на которых налог всего составлял 2 %, их коробила. Поэтому налоги на кооперативы через два года стали запретительными, а номенклатура получила новую прибыльную игрушку — совместные предприятия (СП), на которые налогов практически не было, как и не было таможенных пошлин.

Но и тут власть просчиталась. Я знаю ребят, которые от своего кооператива создали СП с американской корпорацией, которую сами же инициировали в Нью-Йорке, поставив президентом ее (зицем, естественно, с окладом в $500) давнего иммигранта из СССР, абсолютно неспособного ни к какому бизнесу шлемазла, а сами же выступали как его вице-президенты. Это ноу-хау называлось у них «советско-советское СП» Прибыль шла в два кармана, который был фактически одним, но 80 % прибыли шло на американскую корпорацию. Эти ребята давно живут и успешно работают в Огайо. Пишут, правда, что жить скучно. Я тогда на это внимания не обратил, они всегда были диссиденствующие, влюбленные в «американский образ жизни» типы, но жен-евреек, которые в СССР были «не роскошь, а средство передвижения на Запад», не имели.

Поняв, что СП не панацея, что эту схему, рано или поздно, но народ так же приберет к рукам, как и кооперативы, в 1991 г. власть разрешила создавать коммерческие АО и ООО всем, кому не лень, отвлекая народ от готовящейся приватизации национальной промышленности в пользу партийной номенклатуры.

Отвлекая широкие массы фирмостроительством, партийная номенклатура тихо и незаметно для общественности приватизировала все финансы страны. Законом о двухуровневом банкинге были разрешены коммерческие банки, многие из которых первоначально имели даже кооперативную форму собственности. И никаких ваучеров не понадобилось. Народ «младореформаторы» водили «выпускать пар» на митинги, и за политической трескотней эту основную приватизацию национальных финансов никто не заметил.