Светлана Герасимова - «Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла»

• Название: «Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла»
• Автор: Светлана Герасимова
• Жанр: О войне
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906716-47-7

НОВАЯ книга от автора бестселлера «Ржевская бойня». Вся правда о трагедии 29-й армии, потерявшей в Мончаловском «котле» тысячи бойцов, но прорвавшейся из окружения. Об этой «мясорубке» Твардовский написал самые пронзительные свои стихи – «Я убит подо Ржевом». А на памятниках пропавшим без вести героям Ржевской битвы начертано: «Простите нас».

«Пусть победа горька и потери не счесть, / И в Мончалово мерзнет десантная рота: / Это наша страна. Наша Родина здесь. / Только вот умирать все равно неохота…»

---

Герой Советского Союза генерал-лейтенант (с 2.01.1942 г.) Д. Д. Лелюшенко – командующий 30-й армией. 1941 г.

Донесение написано от имени одного человека, но подписано членами Военного совета 30-й армии: «Лелюшенко, Абрамов, Хетагуров» и датировано 9 часами 22 января 1942 г.

К причинам нежелания Д. Д. Лелюшенко передислоцировать армию на другой участок фронта можно, вероятно, отнести и успешное преследование дивизиями армии войск противника, который отводил свои войска по приказу Гитлера. В «Журнале боевых действий» 30-й армии за 22 января записано, что она передала свой боевой участок в период «наиболее успешного развития наступления в направлении Погорелого Городища». На наш взгляд, успехи в продвижении соединений 30-й армии вряд ли были бы продолжительны: дойдя до определенного подготовленного рубежа, части вермахта уплотнили и укрепили свою оборону, прорвать которую названными в донесении силами армии было бы проблематично.

Ответом на донесение генерал-лейтенанта Д. Д. Лелюшенко стала директива Ставки ВГК, подписанная И. В. Сталиным примерно через сутки – 23 января в 3 часа 15 минут: «В сложившейся обстановке ржевско-вяземское направление имеет основное значение, от быстрого успеха на нем зависит успех операции в целом, и наоборот, настоящее направление 30-й армии стало второстепенным. Отсюда считаю решение тов. Конева правильным, необходимо приложить все усилия к скорейшему его выполнению». Вероятно, сутки понадобились Верховному главнокомандующему для обсуждения вопроса с высшим командованием Красной армии.

Забегая вперед, скажем, что Д. Д. Лелюшенко оказался прав: изменить ситуацию на фронте 29-й армии уже не удалось. Когда части и соединения 30-й армия стали прибывать к месту прорыва, оно уже было закрыто частями вермахта. Армия ввязалась в ожесточенные сражения с германскими войсками вначале западнее Ржева, потом непосредственно за Ржев. В конце сентября 1942 г. ее дивизиям удалось войти в город и отбить у противника несколько северо-восточных кварталов, но полностью Ржев стал свободным только после ухода из города войск вермахта. Д. Д. Лелюшенко в ноябре 1942 г. был назначен командующим 1-й гвардейской армией и отличился в боях под Сталинградом. После него командующим 30-й армий был назначен генерал-майор В. Я. Колпакчи. В апреле 1943 г. армии было присвоено звание гвардейской, и она стала именоваться 10-й гвардейской армией.

Утром 22 января в телеграмме для сообщения «комфронта» генерал-майор Швецов предположил, что «возможен прорыв Ржевской группировки противника на северо-запад и запад», и оказался прав. С утра 22 января немецкие войска силами до пехотного полка, как записано в «Журнале боевых действий» фронта [в военно-исторической литературе существует информация о двух полках 6-го армейского корпуса.. – С.Г.], с танками перешли в наступление в северо-западном направлении вдоль дороги Ржев – Ельцы [в других документах – вдоль Селижаровского шоссе, что одно и то же. – С.Г.]. Наступление поддерживалось бомбардировочной и истребительной авиацией с ржевского аэродрома.

В то время, пока дивизии правофланговой группировки 29-й армии – 185, 381, 369, 183-я продолжали наступление на ржевском направлении, которое немцы усилили танками, кавалеристами, лыжниками, дивизии центра и левого фланга армии – 246, 375, 174, 220-я – вели оборонительные бои, сдерживая наступление пехоты противника, поддержанное танками. В отражении вражеских атак участвовали все подразделения дивизий.

Так, в оперативной сводке 246-й стрелковой дивизии записано: «…Заградительный отряд и батальон связи обороняли Малахово-Волжское, Литвиново. Объединенной группой в составе 35 чел. с 6.00 наступали на известковый завод. Не доходя до завода 200 м, группа была подвергнута сильному пулеметному и минометному обстрелу и контратакована. С большими потерями отошла…» Вместе с частями и подразделениями 246-й стрелковой дивизии сражался и 87-й лыжный батальон. Чтобы остановить продвижение противника в месте прорыва, армейское командование стало собирать «все тылы: полторы сотни из инженерного батальона, сотни всяких отстающих по деревням, пустили в ход все спецдивизии [вероятно, все дивизионные спецчасти.. – С.Г.] … 70 человек связистов», роту пополнения для 39-й армии. В разговоре с командующим фронтом генерал-майор Шарапов заявил: «Имеющимися силами, я думаю, можно сдержать распространение противника дальше, но восстановить положение с этими силами не сможем». В ответ генерал-полковник Конев приказал «прекратить панику, остановить наступление врага и прорвавшиеся его части уничтожить, ни шагу назад, отходящих расстреливать на месте». На генерал-майора Шарапова возлагалась персональная ответственность как на командующего «северной группы войск 29-армии» за восстановление положения, ему было приказано вступить в командование 375, 174, 220, 243-й стрелковыми дивизиями и частями усиления армии, находившимися севернее Волги.

К 18 часам противник занял Ножкино, Петелино, Нов. Коростелево, Бухавино, Филькино, т. е. населенные пункты на северной стороне Волги, перерезав коммуникации 29-й, 39-й армий. В телеграмме шифром И. С. Коневу 22 января генерал-майор Швецов докладывал: «С 12.00 22 января подвоз всех видов снабжения прекратился».

Следует пояснить, что с начала наступления армии ее управление было разделено. Командующий армией генерал-майор В. И. Швецов, член Военного совета армии бригадный комиссар Н. Н. Савков, некоторые начальники подразделений штаба армии были в наступающих войсках правофланговой группы. Начальник штаба армии генерал-майор В. М. Шарапов с частью управления находился на северном берегу Волги. В «Справке», обобщающей разведданные за конец января – начало февраля 1942 г., эта часть штаба была названа «сев. [верный] КП». Связь штаба фронта с генерал-майором Швецовым осуществлялась не напрямую, а через штаб 29-й армии, т. е. через генерал-майора Шарапова. Все донесения, телеграммы, шифровки, поступавшие в штаб армии из полуокруженной, а потом окруженной группировки войск 29-й армии, сразу же передавались в штаб фронта. В то же время в отдельных случаях реакция командования фронта, ряд приказов командующего фронтом генерал-полковника Конева позволяют предположить, что не со всеми поступающими документами он был знаком лично.

Радиосвязь с командующим армией у начальника штаба В. М. Шарапова была практически все время, но иногда сведения запаздывали. Первая запись в «Журнале боевых действий» армии об отсутствии сведений «о действиях правофланговой группировки (381, 185, 369 и 183 сд, танковая группа, 24 и 39 огмд)» сделана за 23 января. Генерал-майор Швецов также не всегда имел сведения «о положении частей севернее р. Волга». Телеграммы из войск, находившихся южнее Волги, практически всегда подписаны командующим 29-й армией генерал-майором Швецовым и членом Военного совета бригадным комиссаром Савковым, телеграммы, шифровки и сообщения из штаба 29-й армии – начальником штаба генерал-майором Шараповым и военкомом штаба старшим батальонным комиссаром Чепурных. Иногда связь штаба армии с управлением армии в окружении осуществлялась самолетами связи и посыльными. Но «в первых числах февраля обмен почты прекратился. Данные авиаразведки о перегруппировках пр-ка нами сообщались шифром», – говорилось в упоминаемой выше «Справке». Позднее, при выходе из окружения, радиосвязь будет прервана на несколько дней.

Ниже, чтобы избежать сложных, перегруженных информацией предложений, будем называть только фамилию командира или политработника без указания званий и должностей, как в документах.

Рано утром – в 5.50–23 января из штаба фронта генералу Швецову ушла шифровка, подписанная Коневым и Захаровым: «Противник, видимо, пытается прорваться из Ржева на запад. Приказываю: принять все меры, чтобы не допустить прорыва противника на запад в направлении Бахматово, Соломино. Вам передано 365 сд, 375 сд. Силами Вашей армии и переданными двумя дивизиями организовать удар по уничтожению прорвавшейся группы противника. Вам передано 646 ап РГК…» При этом задача по захвату армией Ржева командованием фронта снята не была. Заканчивалась шифровка следующими словами: «Хозяин [И. Сталин. – С.Г.] крайне недоволен и не допускает мысли, как могло получиться, что полк противника оттеснил две наши дивизии».

Недовольство Хозяина понять можно. Отрезанной от основного фронта оказывалась группировка войск численностью, по самым скромным подсчетам, от 50 до 60 тысяч человек. Причины сложившейся ситуации очевидны: крайняя малочисленность 174-й и 246-й стрелковых дивизий, на которые пришелся основной удар противника, усталость людей, отсутствие боеприпасов.

Не очень понятна ситуация с «переданными дивизиями». Согласно записям в «Журнале боевых действий» 29-й армии за 22 января, 375-я стрелковая дивизия и так уже была в составе армии и противостояла атакам противника на направлении Ножкино, Петелино, Нов. Филькино, а взаимодействуя с 174-й стрелковой дивизией – на рубеже Ильино, Колесниково, Буханино. 23 января части дивизии воевали и на рубеже Тимонцево.