Коллектив авторов - Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис

• Название: Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Политическая энциклопедия
• Жанр: Военная история
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-8243-1912-5

В коллективной монографии, публикуемой к 100-летию начала Первой мировой войны, рассмотрен широкий круг проблем, связанных с положением страны в годы мирового военного противоборства: Россия в системе международных отношений, организация обороны государства, демографические и социальные процессы, создание и функционирование военной экономики, влияние войны на российский социум, партийно-политическая панорама и назревание политического кризиса, война и революция. Исследование обобщает достижения отечественной и зарубежной историографии, монография основана на широком комплексе источников, в том числе архивных, впервые вводимых в научный оборот.

Книга рассчитана на широкий круг ученых-обществоведов, преподавателей и студентов высших учебных заведений, а также всех интересующихся отечественной историей.

---

Казалось, что русский человек в порыве отчаяния вкладывал в погромные действия те же качества — прежде всего, упорство и непреклонность, которые он еще совсем недавно демонстрировал на фронте.

6. Ситуация на окраинах (В.П. Булдаков, С.М. Исхаков)

Межэтническая ситуация также обострялась из-за солдатских масс. Характерен в этом отношении состоявшийся в Киеве 5–11 июня 2-й Всеукраинский войсковой съезд. Раздраженные попыткой Керенского сорвать его, делегаты настаивали на явочном осуществлении автономии Украины, как способе спасения края от «анархии». Центральной Раде предлагалось прекратить всякие сношения с Временным правительством и созвать территориальное собрание для согласования с этническими меньшинствами статуса автономии края{2922}. Не удивительно, что 10 июня был оглашен I Универсал (манифест) Центральной Рады, который, провозглашая автономию, подчеркивал готовность сотрудничать с общероссийской властью, а 15 июня был создан Генеральный секретариат Центральной Рады, вызвавший переполох в петроградских верхах{2923}.

Радикализм действий Центральной Рады не должен обманывать: после этих событий с ее стороны последовали уверения, что она все усилия направляет на сдерживание оголтелых самостийников, намеревавшихся оголить фронт и начать «самоопределять» Украину по «польскому образцу»{2924}. В этом была доля правды: «социалистическая» Рада оказалась заложницей революционного нетерпения масс — особо яростного в силу того, что они увидели в ней обиженную «москалями» свою власть. Показательна и уступчивость Рады на переговорах с петроградскими социалистами, в ходе которых было решено, что генеральные секретари утверждаются в российской столице, из их ведения исключаются военные дела{2925}.

Но на этом этапе соглашение оказалось сорвано кадетами, демонстративно вышедшими из правительства, дабы взвалить на его социалистическую часть двойную ответственность — за неудачи на фронте и потворство самостийникам. Как ответная реакция в начале июля в Киеве, практически одновременно с солдатскими выступлениями в Петрограде и Нижнем Новгороде произошел бунт солдат-украинцев полка им. Б. Хмельницкого — этнического соединения, созданного официально. Хотя этот конфликт удалось уладить без жертв, в результате его обострились отношения между командованием Киевского военного округа и украинскими деятелями. 26 июля солдат-украинцев отправляли на фронт, они устроили прощальную стрельбу в воздух, им ответили прицельным огнем кирасиры, в результате 14 «украинизованных» солдат были убиты{2926}. В основе радикализма «украинской революции» в 1917 г. лежала общероссийская причина — нежелание масс участвовать в войне. Вовсе не случайно в общественном сознании 1917 г. «большевизация» и «украинизация» утвердились как однопорядковые явления. Но поскольку «большевизированные» и «украинизированные» солдаты выступали под разными знаменами, вооруженный конфликт между ними был неизбежен.

Ход других этнонациональных революций 1917 г. также в значительной степени зависел от «солдатского фактора». Имеется в виду не только количество штыков, готовых подпереть «национальные» интересы, но и степень осознания непосредственной военной угрозы, а также взаимные опасения со стороны ближайших вооруженных соседей. Так, в Закавказье обострение ситуации было связано с боязнью того, что солдаты армянских батальонов начнут мстить мусульманам за резню 1915 г. в Турции; на обстановке в Крыму сказалось присутствие даже малочисленных подразделений мусульманской конницы и т. п. Такие факторы, как особенности этнопсихологии, политической культуры, идентификационных процессов, часто уродливо проявляли себя через солдатские эмоции. С ходом войны связаны и относительная сдержанность финских политиков, чей народ мог рассчитывать на определенные выгоды от нейтралитета; и сговорчивость с центральной властью мусульманских лидеров, более других уделявших внимание культурно-национальной автономии; и склонность почти всех закавказских партий ориентироваться до поры до времени на Россию как военного гаранта стабильности в регионе; и противоречивая позиция национальных лидеров Прибалтики, легче других добивавшихся признания своих требований Временным правительством — в том числе и за военную лояльность (вскоре оказавшуюся призрачной).

В ряде случаев различного рода националистические акции следовали сразу же за теми или иными событиями общероссийского масштаба. Так, 2 сентября Казанский мусульманский военный комитет постановил, что на месте орла на башне Сиюмбеки должен быть поставлен полумесяц. Предполагалось осуществить это 16 сентября. Ясно, что мусульманские военные воспользовались поражением Корнилова и рассчитывали на одобрение созывавшегося в Киеве «Съезда народов» и петроградского Демократического совещания. 16 сентября к назначенному времени к башне стали собираться вооруженные солдаты-мусульмане. Губернский комиссар к этому времени уже запретил данную акцию, пригласив мусульманских лидеров к себе на совещание. Тем не менее орел с его согласия был снят и передан в Казанскую ученую архивную комиссию; от установки полумесяца мусульман удалось отговорить.

Понятно, что мусульмане не отказались от своей идеи. К делу подключились местные историки, доказывавшие, что башня в ее современном виде вовсе не татарского происхождения, что двуглавый орел — символ государства, а вовсе не императорской власти (февральский угар уничтожения орлов уже прошел). Местные православные миряне, объединенные в братство св. Гурия, также выразили протест по поводу предстоящей акции; из канцелярии Временного правительства 9 октября последовало предупреждение о том, что подобные действия могут «озлобить одну часть населения против другой», а 17 октября 1917 г. губернский комиссар уговорил снять с башни леса, оставленные мусульманами на случай разрешения водружения полумесяца{2927}. В данном случае конфликт удалось перевести в плоскость переговоров, но ясно, что обе стороны остались недовольны друг другом.

Кое-где этнические конфликты разгорались из-за земли. Это происходило и на Северном Кавказе, и в Туркестане, и в других местах этнической чересполосицы. Известно, что маловлиятельные до 1917 г. украинские эсеры выросли в массовую партию, используя простейший демагогический прием: с созданием национального земельного фонда на Украине, уверяли они, не останется помещиков (москалей и поляков), труженики-хлеборобы существенно расширят свои земельные владения. По данной схеме могли рассуждать и русские. В октябре 1917 г. в Оренбургской губернии украинские переселенцы подверглись издевательствам и насилиям со стороны местного великорусского населения{2928}.

Мусульманское население оставалось относительно спокойным. Идеи автономии и федерации понимались мусульманами в культурно-автономистском духе. Постепенно эти интенции породили тенденцию к этноизоляционизму. При этом лидеры мусульман даже в сентябре-октябре возражали против попыток явочного проведения в жизнь своих требований{2929}. С формированием мусульманских частей они также не спешили; Временное правительство и Ставка активно занялись их формированием лишь в последние недели своего существования{2930}, рассчитывая использовать их для поддержания порядка. Тем не менее мусульманские части, «разлагавшиеся» куда медленнее даже других «национальных», сыграли свою роль в большевистском перевороте.

Сдержанность мусульманских политиков и терпеливое ожидание мусульманских низов в Центральной России и Сибири особенно поражает на фоне событий в Туркестане. В прошлом советские историки обращали внимание лишь на солдатский бунт в Ташкенте в конце августа — начале сентября, усмирять который была направлена особая карательная экспедиция. Этот эпизод подавался по-разному: то как поспешные действия местных большевиков сравнительно с установками их руководящего центра, то как часть развертывающегося национально-освободительного движения. В действительности подоплека событий была банальна, о чем постоянно писали местные газеты. С началом войны с подвозом продовольствия в край стали возникать трудности, а между тем посевы хлебов в крае не только не увеличились, но и, напротив, уменьшились в связи с потребностью оборонной промышленности в хлопке. Цены на хлопок искусственно сдерживались. Привозной хлеб не раздавался (что было бы положительно воспринято местным населением), а продавался частным учреждениям и фирмам, число которых все более увеличивалось. А поскольку областной продовольственный комитет развернул торговлю хлебом, то продовольственное дело фактически сосредоточилось в руках имущих слоев (по преимуществу коренного) населения. Шариат, однако, не допускал никаких «экспроприации». Последствия закономерны — спекуляция, рост цен на продовольствие, усиление возможностей манипулирования массами. Неурожай, недостаток фуража, нехватка воды, злоупотребления в распределении продовольствия усугубили ситуацию{2931}. В итоге Временное правительство и местные руководители не смогли ни обеспечить край продовольствием, ни добиться межэтнического и политического баланса, а между тем способных на бунт солдат в Ташкенте хватало. Взрыв сделался почти неизбежным как в дурной пьесе.