Георгий Агабеков - Секретный террор Сталина. Исповедь резидента

• Название: Секретный террор Сталина. Исповедь резидента
• Автор: Георгий Агабеков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-67629-3

«ОГПУ постарается расправиться со мной при удобном случае. Поживем – увидим…» – так завершил свои воспоминания Георгий Агабеков, высокопоставленный советский разведчик, который в 1930 году сбежал на Запад (как он утверждал, по политическим мотивам, а на самом деле из-за женщины) и в своих скандальных книгах раскрыл агентурную сеть Сталина на Ближнем Востоке и в Европе, пролив свет на самые грязные тайны СССР, будь то вторжение в Афганистан в 1929 году, перехват британской дипломатической почты в Персии, секретные операции в Стамбуле, Сирии, Палестине и Европе, высылка Троцкого или расправа над Блюмкиным. Кроме того, Агабеков предложил свои услуги спецслужбам Англии, Бельгии, Франции, Германии, Голландии, Болгарии и Румынии. Несколько лет советские агенты охотились за предателем по всей Европе, пока, наконец, не ликвидировали его в 1937 году – по одной версии, «растерзали» и сбросили в пропасть на границе Испании, по другой – зарезали в Париже, вывезли труп в чемодане и утопили в море. Тело перебежчика так и не было найдено. После него осталась лишь эта книга – сенсационная исповедь беглого резидента, раскрывающая всю подноготную советской разведки и самые опасные секреты Сталина.

---

Что касается Персии, нас не столько интересовала персидская разведка, сколько английская. Английский военный атташе в Мешеде Томсон имел близкие связи с русскими эмигрантами и пользовался их услугами для разведки в советском Туркестане.

Помню, из Мешеда прибыл русский эмигрант Герасимов. Он явился в ОГПУ как раскаявшийся и передал нам шифр, якобы украденный у генерала Выгорницкого, проживавшего в Мешеде и, по нашим сведениям, состоявшего на службе у английской разведки. При подробном допросе он объяснил, что шифр был выкраден персом, слугою Выгорницкого, и передан ему. Еще через несколько дней, на очередном допросе, он обмолвился, что перс был неграмотен. В ответ на вопрос, как же неграмотный перс мог узнать шифр, Герасимов сознался, что его прислал военный атташе. Герасимова расстреляли.

Вслед за ним прибыл другой эмигрант, некто Багдасаров. Он работал в Мешеде у англичан шесть месяцев с ведома советского консула, получил задание и явки от англичан и с нашего же ведома приехал в Туркестан. Благодаря Багдасарову была выявлена часть английской агентуры в Туркестане. Ее мы и использовали для дезинформации представителя английской разведки. Одновременно в Ташкенте возникла идея организовать агентуру для борьбы со шпионажем в приграничных районах. Первые опыты были начаты в Хоросане, и представительство ОГПУ было поручено советскому консулу в Мешеде Хакимову.

Хакимов вскоре уехал, и его заменил Апресов, прослуживший затем консулом в Мешеде в течение трех лет. Хакимова же перевели в Аравию, где он сейчас состоит полпредом СССР в Йемене при имаме Яхья.

Апресов, занимая должность советского консула и резидента, являлся одновременно представителем Разведупра и Коминтерна и работу в Мешеде поставил на должную высоту. Юрист по образованию, очень толковый, хорошо знающий психологию Востока, владеющий персидским языком и тюркским наречием, любящий риск и приключения, он самой природой был создан для работы в ОГПУ на Востоке. К тому же он имел некоторую практику в работе. Будучи советским консулом в Реште, он сумел похитить через сожительницу английского консула в Реште архив консула, чем завоевал полное доверие этого учреждения.

Апресов взялся за работу, и к середине 1923 года от него стали поступать копии всей секретной переписки английского консульства в Мешеде с английским посланником в Тегеране и с индийским генеральным штабом. К этому времени я уже занимал пост начальника отделения, так как Стырне уехал в Москву в контрразведывательный отдел, где состоит поныне в должности помощника начальника КРО, а в Туркестане его заменил Уколов. Несмотря на успехи Апресова, ОГПУ не было им довольно, потому что свои донесения он в копиях посылал Разведупру и Наркоминделу, а ОГПУ любит владеть информацией монопольно. Поэтому было решено послать в Мешед специального человека для продолжения нашей работы. К этому вынуждало также то обстоятельство, что Шумяцкий, полпред СССР в Тегеране, уехал в отпуск и, оставив Апресова своим заместителем, велел ему выехать в Тегеран.

Сперва был послан в Мешед некто Вонаг под видом управляющего делами конторы Нефтесиндиката. Затем Вонага сменил Вербов, старый партиец, выживший из ума старик; Москва прислала его нам, желая от него избавиться.

К тому же времени мы учредили резидентуру ОГПУ в Мазари-Шерифе (Афганистан); работа была поручена консулу Думпису.

Иллюстрацией того, как мы в то время работали и к каким средствам прибегали для добывания нужных сведений, может служить следующая история.

Как я упоминал, нас весьма интересовало отношение Афганистана к басмачеству и роль афганского консула в Ташкенте в этом деле. Для целей осведомления мы использовали памирского переводчика Хубаншо, таджика по национальности, который еще в Памире помогал нам вести разведывательную работу в Индии. Для этой работы был выбран именно он, так как афганский консул в Ташкенте тоже был таджиком.

Подосланный к консулу Хубаншо быстро с ним подружился. Используя племенную вражду между афганцами и таджиками, он уговорил консула продать нам шифры и секретную переписку консульства. Однако консул запросил за это десять тысяч рублей золотом и не соглашался уступить за тысячу, которую мы предлагали. Тогда мы решили получить шифры и переписку даром. Выбрав день, когда в консульстве остались только консул и секретарь (охрану мы не считали: она была нашей), мы пригласили консула на ужин, а секретаря вызвала к себе его сожительница (наша агентша). В консульстве никого не осталось. Ужин мы устроили с вином и женщинами. К концу пиршества одна из женщин всыпала консулу в стакан снотворное, и к одиннадцати часам вечера консул спал беспробудным сном. Мы же, отстегнув у него с часовой цепочки ключи от несгораемого шкафа, проникли в консульство и сфотографировали все, что нам было нужно. После операции ключи были водворены на место. На следующее утро консул проснулся в объятиях одной из пировавших с ним женщин и, ничего не подозревая, с головной болью вернулся в консульство.

В заключение этой главы расскажу об убийстве атамана Оренбургского казачьего войска Дутова.

Разведупр Туркестанского фронта имел в Чугучаке секретного агента, бывшего штабс-капитана. Ему поручили убийство атамана Дутова, находившегося со своим штабом в Западном Китае. Штабс-капитан нанял для убийства одного киргиза. Киргиз выполнил свою задачу превосходно.

На быстром коне он подскакал к штабу Дутова и попросил вызвать атамана, для которого он якобы привез личный секретный пакет. Дутов вышел на крыльцо. Киргиз подал левой рукой пакет. Когда Дутов взял пакет, киргиз правой рукой выхватил револьвер и, выстрелив в упор, убил атамана наповал. Повернув коня, убийца умчался к советской границе и был пропущен в СССР.

За это дело киргиз был награжден орденом Красного Знамени. Офицер же, организовавший убийство, получил в награду полную амнистию, советский паспорт и возвратился к своей семье в Ташкент.

По приезде в Ташкент ОГПУ вызвало его, чтобы расспросить о положении в Западном Китае.

Окончив допрос, во время которого он весь дрожал, я спросил, в какой части города он живет, и, узнав, что нам по пути, вышел вместе с ним. На улице к офицеру подошла женщина, оказавшаяся его сестрой. Он мне признался, что, получив вызов в ОГПУ, он думал, что его расстреляют, и взял с собою сестру, чтобы она хотя бы знала, что с ним случилось. Выйдя живым, он радовался, как мальчик. Мы устроили его на службу куда-то бухгалтером, однако через месяц он явился ко мне как-то вечером и в крайне возбужденном состоянии просил меня сказать, почему за ним продолжают следить. Я пытался его разуверить. Он ушел, видимо не поверив. Еще через месяц явилась его сестра и сказала, что брата, заболевшего манией преследования, отвезли в больницу. Нервы этого человека, бывшего восемь лет на войне, не выдержали страха перед ОГПУ.

ОГПУ и контрабандисты

Звонит настольный телефон. Я поднял трубку.

– Слушаю!

– Откуда говорят? – спросил голос.

– Это ОГПУ, – ответил я. – Кто спрашивает?

– Это товарищ Агабеков?

– Да, я вас слушаю.

– Здравствуйте, товарищ Агабеков, говорит с вами Доктор. Нельзя ли сейчас с вами встретиться? У меня срочное дело.

– Одну минутку, – ответил я в трубку и посмотрел на часы. – Хорошо, я буду через полчаса на нашей квартире, – и положил трубку.

Я начальник отделения по борьбе со шпионажем и контрабандой в Ташкенте. В моем распоряжении до пятидесяти секретных агентов, работающих повсюду, начиная с иностранных консульств и кончая гостиницами и базарами. Я говорил по телефону из своего кабинета, комнаты № 14. Звонил мне секретный агент по кличке Доктор, дававший сведения о контрабандистах. Это очень пронырливый человек из бывших торговцев. Раньше, вероятно, сам занимался контрабандой, а потом нашел более выгодным выдавать вчерашних своих коллег. Он даром не любит меня тревожить. Его сведения всегда наводят на верное дело.

Я запер бумаги в несгораемый шкаф, сунул в карман револьвер, лежавший на столе, и вышел из кабинета.

В гостинице «Касым», на Ура-Тюбинской улице, один из номеров занят неизвестным лицом. Это одна из моих конспиративных квартир. При входе в номер со стула поднялся мне навстречу выше среднего роста пожилой человек с брюшком. Тупые черты лица оживляли хитрые карие глаза. Большой загнутый нос придавал лицу хищный вид. Это – Доктор, прозванный мною этой кличкой, ибо он прекрасно разбирался в качестве контрабандных химических продуктов.

– Что у вас нового? – спросил я, усаживаясь.

– Маленькое дело, товарищ Агабеков, – сказал он, улыбаясь. – Я уже давно слежу за группой лиц, торгующих опиумом и сантонином, и вот сегодня я выяснил, что продавцом этих товаров является одна женщина по фамилии Н.

– Вы знаете ее адрес? – коротко спросил я.

– Да, я уже успел с ней познакомиться и побывал на ее квартире. Сейчас она имеет в наличии два пуда опиума и десять сантонина. Я обещал сегодня же привести к ней покупателя на эти товары. Так что дело верное.