Ван Мэн - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Ван Мэн
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1988

Творчество Ван Мэна — наиболее яркий в литературе КНР пример активного поиска новой образности, стиля, композиционных приемов. Его прозу отличает умение показать обыденное в нестандартном ракурсе, акцентируя внимание читателя на наиболее острых проблемах общественной жизни.

В сборник вошел новый роман Ван Мэна «Метаморфозы, или Игра в складные картинки», опубликованный в марте 1987 г., а также рассказы, написанные им в последние годы. В конце сборника помещены фрагменты из первого романа писателя, созданного во второй половине 50-х годов и увидевшего свет лишь в 1979 г.

---

Неожиданный удар, полученный Цзинъи, потряс и возмутил ее больше, чем приход и поведение Горячки. Ее лицо окаменело, приобрело выражение суровой решимости, но с уст не сорвалось ни единого звука. Она не хотела, чтобы Горячка заметила ее потрясение, ее растерянность и боль. Нет, она не даст повода этой сплетнице для праздных разговоров и насмешек. Цзинъи попыталась трезво обдумать случившееся, чего она обычно не делала, когда дело касалось ее взаимоотношений с мужем. Неужели это правда или это выдумки Горячки, небылица? Она прекрасно понимала причину «усердия» соседки, но сейчас ей надо все хорошенько взвесить и самой понять, насколько новость, ошеломившая ее, достоверна.

Молчание Цзинъи вызвало у гостьи разочарование.

— Ты что молчишь? — не выдержала она. — Скажи, а как он все это время себя вел?

В разговор вмешалась Цзинчжэнь, которая стала невольной свидетельницей этой сцены.

— Откуда у тебя эти сведения? — спросила она так, будто устраивала Горячке допрос.

— Еще бы мне не знать?! Как говорят: «Если хочешь, чтобы о тебе не узнали, так лучше не двигайся!» В общем, я вам говорю то, что услышала, а ваше дело, верить мне или не верить. Душа моя чиста, превращать ее в ослиную требуху я не собираюсь. Я не какая-нибудь ночная кошка, которая приносит дурную весть. — Горячка поднялась со своего места, собираясь уходить.

Цзинъи пребывала в растерянности, не зная, что ответить.

— Скажу тебе откровенно — не верю! — бросила Цзинчжэнь, усмехнувшись. — Муж сестры все это время вел себя вполне прилично и достойно. В общем, можно сказать, образумился… Сестра! Не верь этой трепотне. Ты сама знаешь: «Людская молва металл плавит, человека на месте убивает». Все это сплетни, никаких доказательств нет. Как гласит поговорка: «Верь своим глазам, да не верь ушам». По ветру нельзя судить, что дождь пойдет, как нельзя иголку принять за дубинку!

— Эй! Ты что думаешь, я здесь сплетни развожу? — вскипела Горячка. — Я о нашей глупенькой сестренке забочусь! Будто я не болею душой, чтобы вы все жили в мире, и стар и млад. Но что делать?.. Так вот! Господин Ни обращался к одному видному адвокату из Пекин-отеля по имени Ху Шичэн. И еще к одному — японцу, которого зовут Какигути. У меня есть племянник, а у того есть дядя по материнской линии, который служит секретарем у Ху Шичэна, ну и понятно, отвечает за клиентуру адвоката. Этот адвокат Ху очень его любит и доверяет ему, а потому дядя в курсе всех дел адвоката. Ему доподлинно известно, кто с кем делится, кто с кем спит, кто ведет себя недостойно — словом, обо всем. К тому же он поддерживает связи и с японским стряпчим (я о нем уже упоминала), можно сказать, свой человек в его доме. Если не верите, сами можете пойти и все узнать. Мне от этой новости пользы никакой, понятно, и вас огорчать не хотелось бы! Но уж так испокон веков повелось: добрый человек приносит дурную весть. Скажешь правду — глядишь, без куска останешься… Что до нашей сестренки, то женщина она толковая и сообразительная. Сама знает, что ей сейчас надо делать. А мне что? Мое дело — сторона. Разлад вносить в вашу семью я не собираюсь. Неужели я не понимаю, что господин Ни — муж нашей сестрицы и отец двух детей…

Слова у соседки лились непрерывным потоком. Цзинчжэнь многозначительно посмотрела на сестру. В ее голове уже созрело решение.

— Ну будет! Мы твои добрые намерения вполне оценили… Вообще-то, обо всем этом нам давно известно, правда, сами мы еще хорошенько не проверили это. А поскольку кое-что неясно, значит, нечего об этом и болтать. Словом, сейчас мы этот вопрос обсуждать не станем. Но и ты тоже зря языком не болтай. Сама знаешь, в важных делах, будь то похороны, свадьба или жизнь семейная, надо знать все доподлинно. Если же несет человек околесицу — это не по-людски. И еще тебе скажу: пахнет здесь противозаконием, потому как жизнь человеческая замешана. Поэтому, случись что непредвиденное, ответ будет держать тот, кто слух пустил! Это я так тебе говорю, по-хорошему, землячка моя и соседка ненаглядная! Женщины в нашей семье Цзянов все твердые, словно кремень, и горячие, как огонь. А дорога, по которой идут они, — праведная! Как говорится: «Один шаг — один след!..» Так вот, если развода попросит сам Нефритовый владыка или Небесный князь Лаоцзы[150], то и тогда развод потребует самых что ни на есть твердых оснований: первое, второе, третье… Поэтому скажу тебе так: других не слушай, а меня послушай и не считай мои слова за собачье дерьмо. Что до сестрина мужа, то он, бедняга, переусердствовал в изучении иностранной грамоты, потому тронулся немного рассудком. Но человек он все же не совсем плохой. Не может он так поступить, не должен! В общем, сестрица моя, давай-ка успокойся и попридержи свой язык!

Горячка вращала глазищами. Трудно сказать, дошел ли до нее весь смысл слов Цзинчжэнь. Говорить как будто было уже не о чем, ничего особенного она в ответ не услышала. Пора возвращаться домой.

Цзинчжэнь, словно действуя по разработанному плану, проводила гостью до самых ворот, проявив к ней подчеркнутое внимание и вежливость, и даже пошутила на прощание. Дождавшись, когда соседка вошла в свой дом, она захлопнула ворота и поспешила обратно к Цзинъи.

— Судя по всему, все это правда! — сказала она ошеломленной сестре. Лицо Цзинъи было пепельно-серым. — Я всегда чуяла, что этот прохвост, «старина Сунь», в любой момент может выкинуть какое-нибудь коленце!

— Ты, ты… — Голос Цзинъи прервался, ее губы дрожали.

— Я сказала, что думаю!.. Ну и хорош гусь, твой муженек! Если было бы все не так, вряд ли соседка стала бы пороть горячку, а коли она пришла, значит, и впрямь хотела поделиться тем, что узнала. Ночная кошка без дела в дом не приходит. Характер Горячки мы с тобой знаем очень даже хорошо: во все свой нос сует — и в радость, и в горе. И если есть у нее какая недобрая весть, она нарочно подсунет тебе ее, чтобы масла в огонь подлить да уксуса в пищу подбавить. Зря она не прибежит, слова без причины не скажет! Но она любит напустить тумана, чтобы выгоду для себя извлечь. Ясно, что хотела она подцепить тебя на крючок, посмотреть, как ты будешь трепыхаться, как боль свою будешь переживать, как по полу станешь кататься. И тогда ей сразу же полегчает. Но вела ты себя правильно — даже звука не издала лишнего… Да, муженек твой и впрямь отличился… иначе вряд ли она стала бы здесь распространяться. Да только ничего у нее с нами не получилось, ни единого слова из нас она не выудила.

Разумные суждения сестры вернули Цзинъи к жизни. Неожиданный поворот событий заставил ее еще больше ощутить близость с сестрой и силу ее поддержки. Какое-то время она находилась в состоянии подавленности, а потом разразилась плачем. Вместе с рыданиями изо рта полетели проклятия: Негодяй! Паскудник! Бесстыжая душа! За доброту злобой платишь! Реку перешел и мост за собой решил сломать! Душегуб! Лицемер! Обманщик!

— Будет реветь! — оборвала ее Цзинчжэнь. Ее голос звучал жестко, неприятно. — Ничего неожиданного не случилось. Мы уже знакомы с его фокусами. Я давно поняла, что он затеял что-то недоброе. Уж больно он порядочным прикидывался. Значит, думаю, дело не к добру идет! От честной пули можно уберечься, от тайной стрелы не скроешься! Не страшен тот хорек, что куру съел, а страшен тот, кто поздравить с Новым годом пришел! Эти несколько месяцев ты твердила мне, что он, мол, исправился. Я ничего тебе не говорила, я молчала и ждала того часа, когда Лао-Сунь проявит себя, ждала спокойно, не показывая своих чувств, непоколебимая, как гора Тайшань. Но я наперед знала, что рано или поздно наступит такой час, когда все выплывет наружу. На конском хвосте бобовая сыворотка не удержится! Сейчас главное — найти Шатуна. Надо непременно отыскать! И еще важно не проговориться, Ни Учэну не проболтаться! За свои пакости «старина Сунь» получит по заслугам и сполна… Благородный муж мелочиться не станет, добрый человек рано или поздно гнев свой покажет!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Мать и обе дочери не слишком усердно поклонялись богам и Будде, однако к духам предков, покоившимся под поминальными таблицами, относились с должным благочестием, так как проявление почтительности к родителям — «Сяо» — позволяло лишний раз просить предков о заступничестве. Поклонение богу богатства — Цайшэню — носило в доме шутливый характер, однако шутливое почитание не делало отношение к богу богатства менее серьезным. Словом, ко всем духам и людям, которые в сравнении с ними были чином повыше, славой погромче, возможностями пошире, в общем, ко всем тем, кто своим авторитетом превосходил простых смертных, нужно, конечно, относиться с должным вниманием. «Верь в бытие духов и не верь в их отсутствие!» Пусть себе другие теряют приличие и нормы почтительности, доходя до поступков кощунственных и еретических, мы себе подобной непочтительности ни за что не позволим! Пусть все беды и несчастья, вызванные этими поступками, падут на голову того, кто их совершил, а не на нас. Мы останемся безгрешными! Что касается бога Цайшэня, то его божественное всесилие довольно туманно, однако «богатство», которое он сулит, — вещь вполне реальная, к нему надо относиться с подобающим уважением, ибо человеку оно очевидно, понятно и очень даже необходимо. Словом, надобно поклоняться не «божественности» бога богатства, а именно «богатству», что касается молений в храме с воскурениями благовоний перед духами, то они совершались домашними от случая к случаю, довольно редко. Как говорится: «Напал недуг — побежал к лекарю!» Или еще: «Коли много церемоний, то не удивишь ими ни людей, ни богов, ни Будду святого!»