Евгения Соловьева - Мастер теней (СИ)

• Название: Мастер теней (СИ)
• Автор: Евгения Соловьева
• Жанр: Прочие приключения

Она никогда не мечтала о власти и короне, лишь о покое, любви и процветании своей страны. Но король при смерти, в стране полыхает мятеж, брат ударился в загул, старшая сестра вместе с придворным магом готовят переворот — и никто, кроме Шуалейды, не сможет их остановить.

Она бы справилась. Но в гильдию Темных Ткачей приходит заказ на принцессу Шуалейду, а мастера теней всегда доводят дело до конца.

Его призвание — музыка, а не смерть. Однако судьба сделала его мастером теней, и теперь он должен или убить ужасную сумрачную колдунью, или умереть сам.

Он бы справился и выполнил заказ, тем более что на кону стоит жизнь его семьи, но даже у убийцы может быть мечта. И его мечта — она, сумрачная принцесса, недостижимая и прекрасная.

Кто-то из них двоих должен умереть, так велит Темный Брат. Вот только Темный Брат иногда любит подшутить над смертными…

---

Шу лишь на миг сжала губы и сверкнула гневной лазурью из-под ресниц, но тут же снова улыбнулась.

— Черешни, персиков? Пирожных?

— Пожалуй, достаточно будет дольки засахаренной груши, — кивнул Дайм.

— Все, что Вашей Светлости будет угодно, — Шу склонила голову и подала на серебряной тарелке кусочек груши.

— Все, что угодно? — Дайм наколол грушу на вилку, полюбовался ею и надкусил.

Скулы свело: груша была горше проклятий и горше предательства, но он улыбнулся.

— Все. — Шуалейда прямо посмотрела ему в глаза. — Кей должен жить и править Валантой.

— Не обещай слишком много, Шу. Даже мне. — Оставшийся кусочек груши полетел в фонтан. Светящиеся разноцветные рыбки бросились к угощению. — Особенно мне.

Встав, Дайм предложил Шу руку, помог подняться и повел обратно. Сделав несколько шагов, она остановилась.

— Пожалуй, на сегодня мне хватит танцев. Я пойду к себе. Увидимся зав… когда-нибудь.

Она попыталась отнять руку, но Дайм удержал.

— Отпусти его. Стрижи не поют в неволе.

Несколько мгновений Шу смотрела на него, словно решая, сказать что-то или не сказать. Потом кивнула, сжала его руку и убежала.

* * *

Следующие два часа Дайм вертелся ужом, добывая информацию, распространяя слухи, намекая, рекомендуя и угрожая — все как всегда, разве что за полгода несколько изменилась расстановка сил. Беседа с ирсидским послом не дала ровным счетом ничего. Он «случайно проговорился» об интересе Парламента к железной дороге от Дремстора до Суарда через Луаз, которую с одобрения Императора начинают строить гномы — что лишь утвердило Дайма в том, что ирсидские герцоги затевают серьезную игру, и гномы тут совсем не причем. Зато друг и гость посла, шер Акану, знаменитый путешественник и не менее знаменитый лжец, весьма заинтересовал Дайма — не столько завиральными историями о каком-то кристалле Мертвого бога, сколько ментальной защитой: ни проникнуть за нее, ни определить автора-мага Дайм так и не смог.

После ирсидца и Акану был посол Ледяных Баронств с намеками на достойное шера-дуо место при дворе Лерда и рассуждениями об оборотной стороне Закона о шерском сословии. За ним — сашмирский посол, озабоченный поведением герцогов в соседней Ирсиде и вниманием Канцелярии к внешним пошлинам на железо. Посол в очередной раз рассыпался в уверениях вечной благодарности, преданности и готовности на любые услуги — если бы Дайм не замял прошлогодний инцидент с чуть не объявленной войной, быть послу сваренным в лучшем оливковом масле, как велят древние традиции Сашмира. За послами были герцог Дарниш, полковник Бертран Флом, капитан Ахшеддин, королевские советники, представитель Дремсторской общины гномов с кузеном, главой суардского Горного банка. И бесчисленные шеры, интересующиеся свежими новостями из Метрополии и жаждущие внимания приближенной к императору особы.

Все это было совершенно необходимо, жизненно важно и входило в обязанности главы Канцелярии, но сосредоточиться на политике становилось все сложнее, и вскоре Дайм поймал себя на том, что не понимает обращенного к нему вопроса престарелой ольберской баронессы. Все его мысли вертелись вокруг Шуалейды, так и не вернувшегося на бал Бастерхази и Тигренка, ширхаб его нюхай.

— Простите, сиятельная, срочный вызов из Конвента, — соврал он. — Мы непременно продолжим беседу позднее.

Ускользнув из зала, Дайм понесся к башне Заката, но остановился на полпути, в галерее Масок. А собственно, что он скажет Шу? Здравствуй, дорогая, я пришел проверить, отпустила ты своего мальчишку или уложила в постель? А может, попроситься третьим? Проклятье. Хиссовы шуточки.

Попавшийся навстречу слуга вздрогнул и попятился, а Дайм рассмеялся: хорош светлый, еще немного, и от него будут разбегаться в ужасе, как от Бастерхази. До своих покоев Дайм шел, старательно замедляя шаг и беззаботно улыбаясь. Не помогло — горничная, натиравшая полы в дальнем конце западного крыла, посмотрела на него, как на сумасшедшего, и тайком осенила лоб малым окружьем. Только тогда Дайм сообразил, что по выходе из бального зала снял с себя иллюзию парадного мундира, чтоб не тратить едва накопившиеся капли энергии, и щеголял потертым дорожным камзолом, к тому же порванным, когда они с Шу бежали по Фельта Сейе.

Шуалейда, Шу, Лея… Как быстро насмешливые боги отняли иллюзию счастья.

Зажмурившись до радужных пятен в глазах, чтобы избавиться от желанного образа, Дайм зашел в свои покои. Холодные, пустые — как раз, чтобы прочитать, наконец, папку Парьена и сундук отчетов. Против ожидания, папку не тронули даже вездесущие мухи. Или Бастерхази на старости лет растерял любопытство, или достиг такого запредельного мастерства, что все ухищрения Дайма ему нипочем.

«… пропали пять сашмирских торговых судов. Векселя, выписанные шкипером и владельцем „Киламджари“, были сданы в Найрисском филиале Горного банка накануне предположительной даты прибытия купцом карумайской наружности…»

Дайм в третий раз прочитал абзац, но пропавшие сашмирские благовония и векселя никак не желали увязываться с нелюбопытным Бастерхази. Взгляд то и дело соскальзывал с исписанных тонким строгим почерком листов на темное зеркало в углу.

Отбросив папку, Дайм вскочил и, пока не успел сам себя отговорить, начертал руну вызова. Зеркало помутнело, заискрило и показало гостиную Шуалейды.

Хилл бие Кройце, Стриж

«Главное в нашем деле — уметь вовремя остановиться», не раз говаривал Мастер. Только вернувшись из Тени, Стриж осознал, насколько же вовремя он остановился в этот раз: вокруг мага хищно мерцали ловчие нити, а сам он уже не выглядел испуганной жертвой, скорее раздосадованным охотником.

— Другого шанса не будет, — ухмыльнулся Бастерхази.

В ответ Стриж сделал неприличный жест, а про себя удивился: почему темный так уверен в том, что ткач не заметит сети? Ведь Тень позволяет видеть магию. Или не Тень?

— Тебе все равно придется её убить. От Хисса не убежишь.

«И ты не убежишь. Хисс уже попробовал тебя на вкус», — хотел бы ответить Стриж, но вспомнил про заклинание молчания. Конечно, оно легко рвется, но… пока пусть будет.

Улыбнувшись разъяренному неудачей магу, Стриж развернулся и пошел обратно в парк. От брошенного вслед огня уворачиваться он не стал, лишь прижал ладонью коробочку, упрятанную под пояс, чтобы не упала. В том, что ошейник защитит его самого, Стриж уже не сомневался. Как и в том, что больше Бастерхази не даст ему шанса себя убить.

Проклятье. Если не Бастерхази — то Шуалейда? Хисс хочет ее душу, и рано или поздно заставит своего слугу выполнить заказ. Может быть, сказать ей?.. не прямо, Хисс не позволит выдать тайну заказа. Намекнуть. И лучше намекнуть Длинноухому, уж он не пожалеет мастеру ткачей быстрой смерти… Или он знает? Для кого он говорил про Закон — для Шуалейды или для мастера теней? Но зачем, проклятье…

«Третья сторона. Мастер Ткач», — как наяву послышался голос главы Канцелярии.

Стриж потряс головой. Наставник? Нет, ни за что.

«Цель, заказчик или Мастер Ткач, — теперь голос Дукриста походил на рык демона. — Хисс все равно получит свою жертву».

Только не Шуалейду. Что угодно, только не ее! Лучше бежать от нее подальше, пока демон снова не потребовал крови.

Стриж схватился за виски, зажмурился: не думать о заказе, не звать демона! — и только сейчас понял, что его лицо и руки обожжены. Камзол вместе с рубахой сгорели, ожоги горели и тянули, но Стриж почти не чувствовал боли. Ярость, обида и ненависть выгорели, когда он охотился на Бастерхази, и, хоть при воспоминании о Шу, воркующей с Дукристом, все еще было горько, ясность рассудка вернулась. Почти. Если не встречаться с шисовым Длинноухим — и не думать о заказе!

Какая-то ветка царапнула по обожженному боку, и Стриж зашипел от боли, проклиная неуместную слабость, и стал внимательно рассматривать Фельта Сейе — немедленно отвлечься от мыслей от крови и демоне!

Несмотря на разгар бала, в этой части парка было пусто, даже музыка доносилась еле-еле. Сам парк больше походил на лес, только светлый от множества фонарных жуков, и дворца не было видно, хоть он успел отойти от башни Бастерхази всего на пару десятков шагов. И фантомные феи отчего-то не кружились в хороводах, а сидели на ветвях и любопытством разглядывали его. Очень странное место этот Фельта Сейе!

Высоко в ветвях засмеялся филин, зашумел крыльями, и на Стрижа посыпались листья, прилипая к воспаленной коже. Прикосновение оказалось неожиданно прохладным и приятным, а запах — похожим на буши, испеченные мамой Фаиной. Стриж невольно вздохнул, потом зевнул, зажмурив глаза… а когда открыл их, обнаружил вместо дорожки под ногами мягкую траву, вокруг полянки — непролазное переплетение кустов и молодых грабов. Из-под корней старого дуба выбивался ручеек и журчал что-то умиротворяющее, а над водой качала лимонными, светящимися в темноте гроздьями цветов жалей-трава.