Александра Коутс - Клуб юных вдов

• Название: Клуб юных вдов
• Автор: Александра Коутс
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-096949-4

Тэмсин встретила свою самую большую любовь, когда ей было четырнадцать, в семнадцать лет она выходит замуж, потому что верит, что эта любовь на всю жизнь. Но мир рушится, когда сердце ее девятнадцатилетнего мужа перестает биться.

Какого цвета горе? Как оно выглядит? Как ощущается сквозь обжигающие всполохи гнева и едкую горечь отрицания? Через ошибки сердца, искушение ложными надеждами Тэмсин и Колин начинают свой путь к исцелению и счастью, которого так хотели для них те, кого они потеряли.

---

Я снова начала обедать в столовой, и это большой прогресс. Причем прогресс, главным образом, в том, что остальные чувствуют себя значительно комфортнее, а мне только это и надо. Чем комфортнее чувствуют себя окружающие, тем меньше они будут расспрашивать меня о Ное, о том, как я пережила все это, и о планах на оставшуюся жизнь. И меня вполне устраивает обед в одиночестве за столиком в углу – это важная, но целесообразная уступка.

Конец тем тоскливым перекусам в коридоре положила мисс Уолш. Еще она убедила меня ходить на ее факультатив по творческому письму. Она говорит, что у меня есть потенциал, но мне кажется, что ее просто грызет совесть за то, что в прошлый раз она не сделала все возможное, чтобы удержать меня в школе, хотя тогда у нас складывались неплохие отношения. Как бы то ни было, факультатив дает мне возможность не ходить на физкультуру, так что я против этой идеи не возражаю.

Но сегодня главное – это математика, и я так увязла в производных и дифференциалах, что не сразу соображаю, что кто-то пытается привлечь мое внимание.

– Эй, привет! – снова слышу я голос и поднимаю голову. К своему удивлению, я вижу рядом Юджина.

– Привет, – откликаюсь я, закрывая учебник. – Что ты здесь делаешь?

После суда Юджин и Росс по очереди звонили и писали мне. Но мне все еще было неловко, поэтому я не отвечала. В эсэмэсках они убеждали меня непременно заглянуть на ближайшую репетицию, и так постоянно, из недели в неделю, и я уверяла себя, что вот скоро обязательно загляну. Однако каждый раз, когда наступал вечер воскресенья, под каким-то предлогом оставалась дома. Слишком много уроков. Что-то интересное по телику. На самом же деле я чувствовала себя очень странно. Я понимала, что группе нужно двигаться дальше, но сомневалась, что у меня хватит сил смотреть на это. А вот позвонить Юджину мне следовало бы. Прошло уже несколько недель, а я так и не разобралась, за что мне стыдно сильнее: за то, что в ночь, когда нас арестовали, я вела себя, как последняя идиотка, или за то, что так и не извинилась за свое поведение.

Юджин плюхает на длинный оранжевый стол сумку из искусственной кожи и хлопает по ней ладонью.

– Заменяю учителя словесности, – говорит он. – Я впервые здесь после окончания. Пахнет тут так же.

– Ага. – Я улыбаюсь. – Жареная картошка по-каджунски и гормоны.

У Юджина всегда был очень забавный смех, какое-то глухое буханье, слишком мощное для его хрупкого телосложения.

– Точно, – говорит он и бросает взгляд на мой учебник. – Как оно все? Странно снова чувствовать себя ребенком?

– Вроде того, – отвечаю я. – Погано.

– Ведь тебе осталось чуть-чуть, верно? – пытается он подбодрить меня. – В том смысле, что тебе не надо начинать сначала.

– Может, и придется, – говорю я, указывая на закрытый учебник. – Такое впечатление, будто все написано каким-то шифром, а ключ к нему я забыла.

Юджин кивает и барабанит пальцами по столу. Повисает тяжелая пауза, и слова вдруг сами выплескиваются из меня, как лава.

– Прости, я так виновата, – бормочу я. – В смысле… зря я втянула тебя в неприятности.

Это все моя вина. Я пыталась объяснить им, что ты ни при чем. Делала что могла…

Наконец поднимаю взгляд и вижу, что он улыбается.

– Не переживай из-за этого. – Он пожимает плечами. – Я получил пять часов общественных работ. Соорудил изгородь в государственном лесу. Ерунда.

Я пристально смотрю на него и вижу того тихого, неуклюжего подростка, чью игру случайно услышал Ной. Юджин, который казался гномом рядом со своим неповоротливым контрабасом, тогда принес из дома запись какой-то старой песни Майлза Дэвиса и стал ей подыгрывать. В то время Ной и Росс как раз только задумались над созданием группы и искали музыкантов. Росс считал Юджина чересчур «правильным», это означало, что у того слишком свободные джинсы и слишком чистые волосы. Ной же бился за Юджина с самого начала.

Я рисую темные круги на полях тетради.

– Это не ерунда, – еле слышно говорю я. – Ты же просто пытался помочь.

Юджин пожимает плечами.

– Не надо было лезть не в свое дело. В любом случае, я здесь по другому поводу.

Он открывает сумку и достает рекламную листовку фестиваля – я помню, как в прошлом году собирала по нему материал в сети. Он называется «Местные таланты» и проводится каждую зиму. В нем участвуют группы из Бостона и окрестностей, играющие альт-блюграсс.

– Круто, – как можно беспечнее говорю я. Группа движется дальше, и мне трудно понять, как я сама вписываюсь в этот процесс, трудно понять, что я должна по этому поводу чувствовать.

– Нам нужна твоя помощь, – говорит Юджин. – Росс считает, что нам не по статусу звонить самим. А ты знакома с организаторами – в прошлом году уговорила их, чтобы нам дали выступить на том фестивале на Мысе, помнишь?

Я киваю. Дело было за неделю до свадьбы. Я тогда надеялась, что после выступления нам с Ноем удастся ускользнуть в гостиницу. У нас не было денег на медовый месяц, и я знала, что это – наш единственный шанс выбраться летом с острова. Однако все закончилось обычной палаткой, куда мы набились как сельди в бочку: я, вся группа, еще Симона и какая-то девица с попугаем, которую Тедди подобрал, когда стоял в очереди к торговому шатру. Конечно, романтического вечера на двоих не вышло, зато получилось классное приключение. С группой все становилось приключением.

– Я знаю, что тебе с Симоной стремно, – осторожно говорит Юджин.

– Н-нет, это не так, – сразу возражаю я, запинаясь.

Юджин окидывает меня быстрым понимающим взглядом.

– Ладно, неуютно немного, – признаюсь я. – Но какое значение имеет то, что я думаю?

– Об этом и речь, – говорит Юджин. – Имеет, очень даже. Ты нужна нам. Нам нужен новый лейбл, и без тебя нам его не найти. Ты хоть раз слышала, как Росс говорит по телефону? Он превращается в робота-продавца. А я? Я практически становлюсь заикой.

Я смеюсь. Это правда. Пусть ребята и до жути одаренные, но разговаривать с людьми они не умеют.

– Так что скажешь, Тэм? – не унимается Юджин. – Вернешься? Можешь воспринимать это как пробный прогон, если хочешь. Мы поедем в Бостон, посмотрим, что там будет. Если не придется по душе, тогда все. Договорились?

Я опускаю взгляд на паутину уравнений и цифр на обложке учебника. Предполагается, что я начинаю все сначала. Сосредоточиваюсь на учебе. Но Юджин прав. Это всего лишь один концерт. И если он пройдет хорошо и на группу посыплются приглашения, то никто не говорил, что я не смогу заканчивать школу и одновременно работать у ребят директором. Я бы и дальше ходила на вдовьи собрания, хотя от одной мысли о том, что придется сидеть напротив источающего осуждение, ухмыляющегося Колина и говорить о своих чувствах, меня передергивает.

Я обхватываю колени и притворяюсь, будто размышляю, хотя на самом деле приняла решения практически сразу.

– Ладно, – говорю я с неуверенной улыбкой. – Я в деле.

* * * * *

Дома после школы я швыряю на пол своей комнаты распухшую от библиотечных книг и компенсационных тестов сумку и плюхаюсь на неубранную кровать. Учебник по истории лежит там, где я его бросила утром, – в складках сбитой простыни, и я тоже скидываю его на пол.

Я вытаскиваю одну из коробок, привезенных из коттеджа, ставлю ее на колени и роюсь в ней. Вставленный в рамку наш с Ноем снимок на «свадебном обеде»: столики на причале, жареные моллюски и роллы с омаром, с нами группа и родители Ноя. Я достаю комок скрученных шарфов, перепутавшиеся ожерелья и док-станцию для айпода, которую мы использовали в качестве будильника – по утрам играла наша любимая «Аллилуйя» Леонарда Коэна в версии Джеффа Бакли.

Наконец я нахожу то, что ищу: папку на молнии. Ной хохотал, когда я принесла ее. Он сказал, что мы единственная группа, которая с концерта на концерт таскает с собой дебильный школьный портфель. Но именно в этой папке я держала все свои записи, от контактов импресарио и фирм по аренде машин до плей-листа, списка тех, с кем мы познакомились в других городах и к кому могли бы завалиться, газетных вырезок… В общем, все важное. Росс называл эту папку «нашей Библией». Мы никогда без нее не путешествовали.

Я втыкаю в розетку вилку от док-станции и устанавливаю время. Знакомый тускло-красный свет возвращает меня в наш коттедж, и у меня на мгновение сжимается сердце. В другом мире мы с Ноем обсуждаем, что приготовить на ужин. Ной наигрывает новую песню, а я ищу в сети рецепт. Ребята удобно расположились на разношерстной мебели, собранной по подвалам и барахолкам, и выкрикивают свои пожелания по части еды и музыки.

Я роюсь в папке, пытаясь отыскать листовку с прошлогоднего фестиваля. Помню, мне тогда через общего знакомого удалось раздобыть номер личного мобильника одного из организаторов. Единственный способ устроить для ребят (и Симоны) приемлемую рекламу за такой короткий срок – это поднять старые связи, правда, связей-то особых практически не осталось. В дверь стучат, и сначала я не обращаю внимания: Элби быстро надоедает стучать, если ответа нет. Но дверь со скрипом приоткрывается, и я едва не вскрикиваю, когда вижу в щель папин мокасин.