Владимир Топилин - Дочь седых белогорий

• Название: Дочь седых белогорий
• Автор: Владимир Топилин
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-3186-3, 978-5-4444-8297-1

Сибирь конца XIX века. Жизнь здесь течет своим чередом. Малые народы Севера, коренное население тайги, переселенцы – их отношения складывались далеко не всегда благополучно. А «золотая лихорадка» внесла свою жестокую лепту в размеренную жизнь простых таежников.

На одном из приисков коварный приказчик воспользовавшись случаем, завладел товаром хозяина и, не считаясь с честью и достоинством, подчинил себе семью тунгусов. Обманутые Загбой и его жена продолжали существование фактически на положении рабов долгие годы. Незавидно складывалась жизнь и дочери их – Ченки, молодой девушки-охотницы. И вероятно, в будущем ее ждало бы мало радостных дней, если бы не спасенный в тайге человек из погибшей геологической экспедиции…

---

Резким движением ладони Загбой выбил трубку, положил её во внутренний карман, забросил на плечо ружьё, поспешил к собакам. За ним, как по команде, пошёл его учаг. За оленем, связанный поводами, потянулся весь караван.

Ещё издали охотник заметил на поляне след, пересекавший поляну поперёк его вчерашних следов. Широкие, разбросанные по сторонам копыта сокжоя. Рядом, сбоку, настойчивая, размеренная медвежья поступь. Вчера вечером этих следов не было. Звери прошли рано утром, перед рассветом. Об этом говорили неглубокие вмятины в прочной корке наста, с робкими размывами по краям от тёплого солнца.

Такой след мог оставить только бегущий олень, выбивавший в насте свое передвижение несколько часов назад. По широкому овальному копыту следопыт узнал стельную самку сокжоя, в панике убегавшую от преследовавшего её медведя. Хозяин тайги бежал мелкой трусцой, по всей вероятности, догоняя оленуху. Спаренный след жертвы и зверя вёл в сторону недалёких скал.

Загбой удивился. Он вчера был там, у каменистой гряды, и не видел никакого прохода. Получалось так, что самка сокжоя, не зная о тупике, бежала в западню и нашла свою смерть от беспощадных когтей амикана. Если это так, то медведь должен быть где-то тут, рядом. Но тогда почему молчат собаки?

Охотник снял ружьё, проверил патроны. Подождал, пока подойдёт караван, по спокойному поведению своего очага понял, что медведя рядом нет. И вдруг счастливая мысль лёгкой тенью покрыла его лицо. Он понял, что оленуха, спасаясь от смерти, знала куда бежать. Она помнила, что здесь, в скалах, есть путь к спасению через преграду.

Загбой заторопился, побежал по следам. Вот кончилась поляна. За ней, плотной стеной, прикрывая скалы, стояли четыре корявых, разбитых ветрами кедра. За деревьями – каменная плита. Следы вели за плиту. Он прошёл за этот древний каменный щит и увидел узкую, извилистую щель. Своим разрезом она напоминала глубокий лабиринт, протянувшийся в черноту скал.

В некоторых местах проход имел ширину до двух метров. А где-то сужалася так, что каменные стены были отполированы боками животных, проходивших здесь, между скал. По всей вероятности, здесь была звериная тропа. Иначе как объяснить тот факт, что стельная оленуха направилась сюда? Это также подсказывали многочисленные старые следы, отпечатанные на плотном надуве. Здесь же, увлечённый погоней, вслед за сокжоем пролез медведь, а потом пробежали собаки.

Он двинулся вперёд и за вторым поворотом увидел просвет. Длина прохода оказалась около двадцати метров. Трещина полностью разрезала непроходимые скалы и соединяла северную часть альпийских лугов незнакомого белка с восточным плато в виде огромного горного цирка. В отличие от того мира, откуда пришёл эвенк, здесь ласково светило солнце. Обширные проталины породили первые лепестки фиолетовых эдельвейсов. Звонкоголосые ручьи торопили торжественное шествие весны. Лёгкий сивер дурманил воздух ароматом оттаявшей земли, первых луговых трав, запревших за долгую зиму стлаников и родендронов и черствым, заплесневевшим запахом нагретых камней.

При виде царства весны охотник возликовал! Перевоплощение тайги, произошедшее за какие-то несколько десятков метров, для него казалось чудом. Нет, конечно же, он видел подобное много раз. Бывали и такие случаи, когда за одну ночь быстрое шествие времен года раскрепощало землю от снега и почти мгновенно превращало ее в летний бархат с зеленым покрывалом.

Он понимал, что это только яркая игра матери-природы, потому что на северную, заветренную, сторону гор лето приходит намного позже, чем на восточную или даже на южную. Это легко объяснимый закон гор. Но охотник посчитал, что обнаруженный проход между скал был не простой случайностью. Несомненно, это благодарность Тугэта за любовь, почитание и жертвоприношения. Добрый дух услышал молитвы следопыта. Он помог ему, открыл глаза, усыпил бдительность Харги, показал тропу. Как же теперь охотнику не верить в существование злых и добрых духов?

За спиной послышались негромкие шаги. Из прохода вышел Дмитрий. Он, так же как и Загбой, обрадовался новому миру. Какое-то время они молча стояли, восхищённые открывшимся видом, долгожданной переменой в природе и условиями, благоприятствовавшим скорому передвижению каравана. Они вновь закурили и теперь, уже не отрываясь, долго осматривали панораму горного цирка.

Из-за нижней кедровой колки выскочили запыхавшиеся собаки. Пятуя медвежий след[19], они подбежали к людям. Князь ткнулся мордой в полы дошки Дмитрия. Чирва и Илкун, с некоторого расстояния поприветствовав Загбоя, убежали к Ченке.

Следопыт недовольно вздохнул: слишком много времени прошло с той поры, когда ушел медведь. Высокое солнце подмыло отпечатки следов зверя. Трепетные порывы настойчивого горного ветерка вылизали стойкие запахи. Теперь собакам не догнать амикана. Не будет у Загбоя на ужин сладкой медвежьей печёнки. Не пить из берестяного туеса густой, тёплый, питательный жир. Жалко, очень хороший зверь. По следам видно, что хозяин тайги совсем недавно вылез из берлоги. След зверя широк, тяжёл и раскорист: косолапит от упитанности. Ещё не весь зимний запас растратил после зимней спячки.

Но добыть медведя никак нельзя. Путь аргиша лежит строго на юг, напрямую через цирк гольца. А след зверя, торопившего сокжоя, уходит ниже, к срезу противоположного отрога. Остаётся только надеяться, что где-то на молодой, свежей траве южных склонов охотникам удастся встретить ещё одного амикана и пополнить опустевшие турсуки вяленым мясом.

На то, чтобы провести караван через проход, потребовалось время. Со спин оленей пришлось снимать потки, затем перегонять вьючных животных одной живой цепью в щель в скале, перетаскивать груз на плечах, вновь увязывать нетяжёлые, но объёмистые мешки на покорных учагов и только лишь потом продолжать движение.

Горячее солнце преодолело половину голубого неба, когда коротким окриком опытный каюр вновь тронул аргиш вдоль белка. Несмотря на плюсовую температуру и растворившуюся под лучами небесного светила корку наста, плотный, надувной снег держал оленей на поверхности. Это радовало всех. Загбой был счастлив удачному переходу через цирк. Дмитрий довольствовался тому, что вновь ехал на олене. Ченка улыбалась прекрасной погоде и ласковым поцелуям весны.

Далеко впереди, в зоне видимости неторопливо бежали собаки. Они внимательно изучали территорию, осматривали ближние колки, принюхивались к встречному ветру, прислушивались к всевозможным шорохам, возникавшим от тёплого прикосновения рук весны. Вот из-под вершины гольца сорвался комок подтаявшего снега. Остроухий Князь замер, настороженно посмотрел на движение, но, не обнаружив в нём какой-либо опасности, степенно побежал дальше вперёд. Чуткая Чирва уловила запах куропата. Принюхиваясь, осторожно пошла в сторону птицы. По всей вероятности, белоснежный петушок уже давно заметил опасность, заблаговременно порхнул и улетел далеко в густые заросли стланика. Обманутая лайка громко фыркнула, с явным неудовлетворением стала осматривать место, где её «добыча» окрестила лапками подтаявшую массу зимнего покрывала и оставила её с носом. Проворный Илкун раз за разом делал круги под гольцом, возвращался назад, на след идущего каравана, обгонял, убегал вперёд и вновь возвращался к людям.

На одной из немногочисленных проталин Дмитрий спрыгнул с оленя, нарвал небольшой букетик первоцветов, с улыбкой подарил их Ченке. Девушка какое-то время молча смотрела на цветы. Её взгляд выражал нескрываемое удивление. Ещё никто и никогда в жизни не дарил ей цветы. Она не поняла, что это значит, как понимать действия русского: расценить как знак внимания или принять нежные, но стойкие цветы как лекарство для прикладывания к ранам.

Посмотрев на неповторимые оттенки лепестков, Ченка с сожалением откинула уже мёртвый букетик в сторону, с укором подумала: «Русский! Зачем зря сорвал цветы? Зачем загубил просто так подснежники? Ох уж эти лючи, всегда всё делают не так, как надо!»

Караван преодолел половину огромного цирка, подошёл к продолговатому озерку на его дне. Рядом, на оттаявшей проталине, открылась большая плантация нетронутого, сочного ягеля – оленьего мха. Вьючные животные, не обращая внимания на команды людей, с жадностью набросились на корм. Загбой решил остановиться на привал. Не освобождая оленей от груза, охотник отпустил аргиш на волю, а сам пошёл с котелком к воде. Дмитрий занялся заготовкой дров для костра. Ченка загремела посудой. Прибежали собаки. В ожидании какой-нибудь подачки все трое улеглись неподалёку от стана.

Пока в котелке закипала вода, Загбой пошёл на противоположный берег озерка. Издали он увидел какие-то следы, но не мог понять, какому зверю горного мира они принадлежат. Через несколько минут охотник уже рассматривал наброды сокжоев, кормившихся здесь не так давно, может быть, рано утром, на восходе солнца. После недолгого осмотра местности следопыт знал, что зверей было семь: четыре стельные матки и три прошлогодних сеголетка.