Джесс Уолтер - Над осевшими могилами

• Название: Над осевшими могилами
• Автор: Джесс Уолтер
• Жанр: Триллер
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-86471-730-1

В городе, где полиция целыми днями разве что разнимает пьяные драки и отлавливает мелких наркодилеров, происходит череда зверских преступлений. Расследуя серийные убийства городских проституток, разуверившаяся в себе детектив Каролина Мейбри, ее бывший наставник, увлеченный теоретик полицейской работы детектив Алан Дюпри, два аналитика из ФБР и вся полиция города Спокана, штат Вашингтон, месяцами охотятся на подозреваемого, который представляется им воплощением всех земных пороков. И однако, как обычно и бывает в жизни, подлинная картина гораздо сложнее, чем кажется, пороки бывают разные, а чужие поступки мы ради собственного удобства чрезмерно упрощаем и подгоняем под готовые трафареты.

Джесс Уолтер, автор «Великолепных руин», финалист Национальной книжной премии и лауреат премии Эдгара Аллана По, в своем дебютном романе повествует о мире, где не существует отчетливых границ между добром и злом, где у всякого преступления и всякой жестокости есть оборотная сторона, а хороших и плохих парней не бывает в принципе, – о мире, постижение которого не приносит человеку утешения, но хотя бы позволяет в итоге сделать правильный выбор.

---

А может, и впрямь случилось? Каролина припомнила слова Лейна. Мелькнуло кошмарное видение, парень в реке. В начале службы она еще пару дней приходила бы в себя. Как в тот раз со стрельбой.

Тогда она, как девчонка, выплакалась на груди у Дюпри. Но все равно не отпустило. Взяла неделю отпуска и пожалела, что не две. Не могла спать, то и дело вздрагивала, будто снова и снова возвращалась отдача девятимиллиметрового кольта. Дознание сожрало два месяца. В каждом вопросе слышался скрытый упрек: полицейскому-мужчине не понадобились бы «крайние меры», чтобы усмирить пьяного. Спрашивали, не подвергалась ли она изнасилованию (не подвергалась) и не была ли в детстве ему свидетелем (не была). Мужика дважды арестовывали за избиение жены, в его досье значились и другие проступки помельче. В тот вечер он пришел домой пьяный, увидел, что ужин не накрыт, и стал гонять жену, вооружившись тупым хлебным ножом. Каролина первой приехала по вызову. Вошла через черный ход. Женщина лежала на кухонном полу, муж, нависнув над ней, бил ее и тыкал ножом. «Стоять!» – крикнула Каролина. Мужик завопил и ринулся к ней. Еще дважды она отдала приказ не двигаться, но мужик все пер. Пятясь, она вышла во двор. Там мужик бросился на нее, и она выстрелила, когда он пересек рубеж «смертельной зоны», как называли это полицейские. Считалось, если преступник подходит ближе двадцати футов, жизнь полицейского в опасности, хотя пьяный с тупым хлебным ножом вряд ли представлял собой смертельную угрозу Всю ночь Каролина невидяще смотрела в стену, пытаясь вспомнить, осознанно или нет застрелила человека. В конце концов Дюпри убедил ее, что она поступила правильно, и удержал от рапорта на увольнение. Коллеги говорили нужные слова и были весьма участливы, но она чувствовала их сомнение. Хороший полицейский всегда сумеет разрядить ситуацию, грозящую бедой. Каролина же ее усугубила – запаниковала и убила пьяного, который даже не смог бы причинить ей вреда. Никто этого не говорил, но она знала, что все так думают.

Каролина запустила двигатель, решив, что узнает, куда ей нужно, когда приедет на место. И для начала свернула к «Лонгботаму», где работал Джоэл. Бар, занимавший первый этаж бывшей гостиницы горняков, превратился в этакий клуб. Его завсегдатаями были младшие партнеры юристов, заказывавшие здесь же сваренное пиво и смесь темного и светлого «Гиннеса», и студенты-пятикурсники, угощавшиеся коктейлями с мартини.

И еще копы. Молодые полицейские частенько захаживали в «Лонгботам», здесь-то Каролина и познакомилась с Джоэлом. Он стоял за стойкой, когда полтора года назад в компании сыщиков она заглянула сюда после наркорейда, изрядно снабдившего адреналином.

Немудрено, что такой мужик ей глянулся. На двенадцать лет моложе, рост шесть футов три дюйма, широкие покатые плечи и плоский живот пловца, короткие темные волосы и зеленые глаза с черной окантовкой по радужке. Теперь она все чаще сомневалась в его верности и пугалась этих глаз.

На первом свидании они говорили об отъезде из Спокана. Она ждала ответа из школы права, он – с рыболовного судна на Аляске. Тема отъезда возникала почти на всех ее прошлых свиданиях. Все либо вот-вот уезжали, либо извинялись, что еще не уехали. Каролина тешилась надеждой, что то же самое происходит и в других местах, отмеченных в дорожном атласе полужирным шрифтом, – Дейтоне, Демойне, Декатуре, Спрингфилде, Стоктоне и всех городах с приставкой «форт». Оттуда нельзя не уехать, ибо там нет романтической искры, которая, как верила молодежь, убережет от старости.

Так оно и тянулось. Все вокруг таскали тяжелые чемоданы, набитые оправданиями проволочки с отъездом. Отговорки Каролины были столь же неубедительны: «Уже хотела уехать, но встретила парня… Давно бы уехала, да вот мама хворает». Каролине стукнуло тридцать шесть. Почему же не уехала до того, как встретила Джоэла? Прежде чем заболела мать? Прежде чем застрелила дебошира? До Дюпри?

Каролина стояла перед баром с большими окнами. С улицы она видела Джоэла, который наливал пиво двум парням в бейсболках. Каролина оглядела стойку и обнаружила повод для беспокойства – стройную блондинку с осиной талией и в потертых джинсах. Девица перегнулась через стойку и сквозь грохотавшую музыку что-то закричала Джоэлу в ухо. Интересно, что это за выпивка, которую нужно так долго заказывать?

Девица якобы застенчиво пожала плечами. Джоэл смешивал «Маргариту», гипнотизируя девушку взглядом, порождавшим у той глупые мысли. Может, предупредить ее? Сказать: вали отсюда, пока не поздно. Эти глаза врут.

Она отошла от окна и, глянув по сторонам, зашагала к своей машине.

Миновав городской центр и первый гребень Южного холма, Каролина припарковалась у больницы «Святое сердце». На входе показала бляху, охранник махнул: проходите. Лифтом поднялась в онкологическое отделение на седьмом этаже, переговорила с медсестрами. Похоже, ее присутствие и никчемный разговор их тяготили.

– Ночью она просыпалась, – сказала сестра. – Немного поела пудинга.

Пошли в конец коридора. Каролина смотрела прямо перед собой, чтобы не встретиться взглядом с пациентами в палатах. Бесшумно распахнулась дверь. Даже в сумраке Каролина видела, что мать лежит в той же позе, что и вчера, – на левом боку, чтобы подсохли пролежни на правом. В шесть утра сестры ее перевернут. А потом в шесть вечера. И так все время, каждые двенадцать часов. Получалось, с переменным успехом мать лечили только от пролежней.

Каролина поцеловала мать в сухую щеку, задев трубки капельниц. Тихо гудели машина, отмерявшая морфий, и кислородный аппарат. В каждой палате что-то жужжало и шуршало. Каролина глянула на табличку с назначениями:

– Вы увеличили дозу морфия?

– Утром доктор велел, – ответила сестра.

– Как же ей быть в сознании, если она все время одурманена?

Сестра набычилась:

– У нее сильные боли.

– Да, конечно. Извините. Я не хотела… – Каролина откинула прядь, упавшую на лицо, и стиснула зубы.

– Если угодно, поговорите с врачом.

Каролина взяла мать за руку. Ввалившийся рот. Мешки под глазами. Дряблая кожа восьмидесятилетней старухи. А ей пятьдесят восемь. Каролина попыталась вспомнить мать другой. Вот она, закинув ногу на ногу, сидит за маленьким кухонным столом. Ироничная, худая, сильная. В руке неизменная чашка кофе. Будто ждет, чтобы мир ее чем-то развлек. Иначе зачем он нужен?

Наверное, той женщины больше нет, остались только ее оболочка, пролежни, боль. А так хотелось поделиться горестями, рассказать о сегодняшних передрягах. Все бы отдала, чтобы еще хоть раз услышать домашний мамин голос: «Дочка, боишься – не делай, делаешь – не бойся».

– Недолго осталось? – спросила Каролина, не глядя на сестру. Та не ответила. – У нее ужасно холодные руки.

– Слушайте, поговорите с доктором Белдиком.

– Пожалуйста, скажите.

Сестра потопталась на месте.

– У нее отказал кишечник. Иногда организм сам определяет порядок ухода…

Каролина кивнула, уже привычно впитывая слова, от саднящей безжалостности которых немели руки-ноги, но потом мука постепенно стихала, растворившись в крови.

– Спасибо, – сказала она.

Когда сестра ушла, Каролина подсела к матери и, прижав ее ледяную руку к губам, шепнула:

– Я с тобой.

5

В результате наблюдений Алан Дюпри сделал вывод: в жизни города периодически наступает черная полоса, словно все подонки благополучно отбыли поднадзорный срок и разом взялись за дело, отчего любая поножовщина заканчивается чьей-нибудь смертью, а всякая бытовая свара превращается в несуразное бедствие. Некоторые коллеги утешались тем, что всему виной полнолуние, жара и государственные субсидии. Полицейские аналитики изучали графики преступлений, словно синоптическую карту. Начальство видело корень зла в недостатке финансирования. Патрульные становились истово верующими. Сыщики превращались в циников.

Но Алан Дюпри вдоволь повидал эти скверные периоды и считал их вполне органичными и самодостаточными для бесконечного воспроизводства. Напрашивалась параллель со спортом, где после полосы удач шла серия ошибок и промахов. Такой этап. Спад. Период, когда причина становится следствием, оно превращается в причину, та опять в следствие, а невезенье порождает еще большее невезенье. И так до тех пор, пока все само собой не иссякнет, пока не стихнет злобный ветер. Со стороны эти пики и спады выглядели статистическим графиком: в этом месяце четыре убийства, в следующем ни одного – в среднем стандартные два душегубства в месяц. Но вот попробуйте втолковать бейсболисту, или баскетболисту, или игроку в кости, что никакой полосы нет. Убедите, что незримой силы, действующей против (или за) него, не существует, что один промах не влечет за собой другой и одно убийство не порождает новое, а существуют лишь среднестатистические величины.

Мысль эта озарила Дюпри в одиннадцать вечера, когда они со Спайви собрались на третье убийство за день. Для небольшого Спокана, где в плохой год случались двадцать убийств, три трупа за сутки были чем-то невероятным – ну как если б худосочный шорт-стоп в одной игре сорвал три хоум-рана. Правда, шлюху, найденную на берегу, убили не меньше двух недель назад.