Жан Франсуа Лаперуз - Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

• Название: Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»
• Автор: Жан Франсуа Лаперуз
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-65283-9

Новый том серии «Великие путешествия» — «Путешествие по всему миру на “Буссоли” и “Астролябии”» — представляет современному читателю наследие одного из самых знаменитых мореплавателей эпохи Просвещения — Жана Франсуа де Гало, графа де Лаперуза (1741–1788). В основе этого издания — первый перевод на русский язык дневников великого путешественника.

Маршрут кругосветного плавания, предписанный Людовиком XVI офицеру Королевского флота Жану Франсуа де Лаперузу, превосходил все, что было известно до той поры: Франция собиралась разом превзойти все свершения Великобритании в географических открытиях неизведанных земель. Напутствуя Лаперуза, король произнес: «Я буду считать самым счастливым итогом экспедиции, если она завершится без потерь человеческих жизней». К сожалению, пожелание Людовика не сбылось. Экспедиция пропала в марте 1788 года: Лаперуз «бесследно исчез в безбрежном синем океане, и только скорбная загадочная его тень не покидает наши умы и сердца». Лишь почти через 40 лет, в 1826 году, на острове Ваникоро, в западной части Тихого океана, были обнаружены следы пропавшей экспедиции. Эта книга — первый перевод на русский язык дневника знаменитого путешественника, дань героическому подвигу великого человека, одного из самых замечательных первооткрывателей в истории человечества. Издание включает не публиковавшуюся ранее на русском языке биографическую книгу известного историка Эрнеста Скотта «Жизнь Лаперуза».

Как и предыдущие издания серии, книга прекрасно оформлена и насыщена огромным количеством цветных и черно-белых иллюстраций.

---

Нет сомнений, что если бы Макао был порто-франко[127] и обладал гарнизоном, способным защитить собственность купцов, здесь размещенную, то доходы таможни удвоились бы и превзошли все издержки правительства губернатора. Однако мелкий частный интерес противодействует политике здравого смысла.

Вице-король Гоа продает купцам различных стран, ведущим торговлю по всей Индии, португальские патенты. Эти же судовладельцы подносят подарки сенату Макао, в зависимости от важности поставляемого товара. Эти меркантильные побуждения — почти непреодолимое препятствие для учреждения порто-франко, который превратил бы Макао в один из самых процветающих городов Азии, стократно превосходящий Гоа, который никогда не принесет какой-либо пользы своей метрополии.

После трех вереадоров, которых я уже упоминал, по званию идут двое судей по делам сирот и несовершеннолетних, которые ведают исполнением завещаний, назначением опекунов и наставников и, вообще говоря, всеми вопросами, связанными с наследством. Их решения могут быть обжалованы в Гоа.

Все прочие гражданские и уголовные дела также рассматриваются здесь, в суде первой инстанции, в лице двух сенаторов, называемых судьями. Таможенные доходы собирает казначей, который по предписанию сената выплачивает жалованье и погашает различные издержки, если они не превосходят трех тысяч пиастров, — в противном случае решение принимает вице-король Гоа.

В магистратуре самая важная должность — прокурор города. Он выступает посредником между португальским и китайским правительствами и отвечает за всех иностранцев, зимующих в Макао. Он принимает и передает соответствующей стороне взаимные жалобы двух стран, учет которых, как и ведомость решений совета, ведет секретарь, не обладающий правом голоса. Прокурор — единственный несменяемый чиновник. Полномочия губернатора длятся три года, другие магистраты заменяются ежегодно.

Столь частое обновление чиновников, вопреки общепринятому порядку, немало способствовало утрате старинных привилегий португальцев и, несомненно, не могло бы продолжаться, если бы вице-король Гоа не был заинтересован в распоряжении столь многими должностями или в их продаже. Нравы и обычаи Азии вполне позволяют сделать такое предположение.

Все решения сената можно обжаловать в Гоа. Всеми признанная бездарность этих мнимых сенаторов делает этот закон в высшей степени необходимым. Коллеги губернатора, человека самого достойного, — португальцы Макао, люди более тщеславные, спесивые и невежественные, чем наши сельские магистраты.

Вид города очень приятен для глаз. Несколько красивых зданий — остатки его былого великолепия — сдаются внаем суперкарго различных компаний, которые вынуждены зимовать в Макао. Китайцы заставляют их покидать Кантон после отплытия последнего корабля их страны и не разрешают возвращаться, пока из Европы не прибудут суда со следующим муссоном.

Зимовать в Макао — очень приятное времяпрепровождение, поскольку суперкарго, как правило, — люди выдающихся достоинств, хорошо образованные и достаточно обеспеченные, чтобы содержать прекрасный дом. Цели нашей экспедиции заслужили нам самый любезный прием с их стороны. Не обладай мы другими титулами, кроме звания французов, мы уподобились бы сиротам — у нашей Ост-Индской компании еще нет ни одного представителя в Макао.

Мы должны официально засвидетельствовать благодарность мсье Эльстокенстрому, главе представительства шведской компании, который был настолько любезен с нами, словно являлся не только нашим старым другом, но и соотечественником, пекущемся о пользе нашей страны. Он охотно обязался распродать после нашего отбытия нашу пушнину, доход от которой должен быть поделен между нашими матросами, и был настолько добр, что пообещал отправить эту сумму на Иль-де-Франс.

Стоимость этих шкур уменьшилась в десять раз с того времени, когда капитаны Гор и Кинг побывали в Кантоне, поскольку англичане в текущем году предприняли шесть экспедиций к северо-западному побережью Америки. Два судна отправили из Бомбея, два из Бенгалии и еще два — из Мадраса. Вернулись лишь два последних судна, и с незначительным количеством мехов, однако слухи об экспедиции достигли Китая, и теперь невозможно получить больше четырнадцати пиастров за то же количество меха, которое в 1780 году стоило свыше ста пиастров.

У нас было девять тысяч шкур, которые португальский купец согласился купить у нас за девять с половиной тысяч пиастров. Однако перед самым нашим отплытием в Манилу, когда он должен был отсчитать нам деньги, он воспротивился сделать это, прикрываясь мнимыми отговорками. Поскольку заключение нашей сделки устранило всех других конкурентов, которые вернулись в Кантон, он, несомненно, надеялся, что мы, в наших стесненных обстоятельствах, согласимся на любую цену, какую ему будет угодно назначить. У нас есть основания предполагать, что именно он подослал к нам на борт новых купцов-китайцев, которые предложили намного меньшую сумму. Однако мы, хотя и мало привычные к подобным ухищрениям, без труда распознали их, настолько грубо они были состряпаны, и решительно отказались продавать шкуры.

Нам оставалось лишь выгрузить меха и поместить их на складе в Макао. Сенат, к которому обратился мсье Вейяр, наш консул, отказался дать разрешение. Однако губернатор, которому сообщили, что шкуры являются собственностью наших матросов, участвующих в экспедиции, которая может принести пользу всем морским державам Европы, посчитал, что только поддержит взгляды португальского правительства, если отклонится от предписанных правил, и поступил в этом случае, как и во всех других, со своей обычной деликатностью.

Нет надобности говорить, что мандарин Макао ничего не потребовал за наше пребывание на рейде Тайпы, который, как и другие острова, более не является частью португальских владений. Если бы он предъявил эти притязания, мы отвергли бы их с презрением. Однако мы узнали, что китайцы потребовали тысячу пиастров с кромпадора, который поставлял нам провизию. Учитывая плутовство кромпадора, эта сумма не была велика: за свои услуги в первые пять или шесть дней нашего пребывания он запросил более трехсот пиастров, и мы прогнали его. Наш баталер ежедневно отправлялся на рынок, словно в европейском городе, и покупал все необходимое — и наши общие издержки за месяц оказались меньше, чем за первую неделю.

Наша экономность, вероятно, разозлила мандарина, однако это лишь предположение, поскольку мы не имели никаких дел с ним. Китайская таможня похожа на европейскую и интересуется лишь товарами, прибывающими из внутренних областей империи на китайских судах или погружаемыми на те же суда в Макао для отправки внутрь империи. Однако то, что мы приобрели в Макао, было доставлено на наши фрегаты нашими баркасами, и мы не подверглись таможенному досмотру.

В это время года погода на рейде Тайпы очень неустойчива. В течение двух дней температура может измениться на восемь градусов. Почти все мы были сильно простужены, но тепло острова Лусон, к которому мы подошли 15 февраля, излечило нас.

Китаец-ремесленник, работающий на улице. Ксилография. Начало XX в.

Мы покинули Макао 5 февраля в восемь часов утра с ветром от норда, который позволил бы нам пройти между островами, если бы я решил нанять лоцмана. Однако, желая сэкономить на этой издержке, которая довольно ощутима, я выбрал обычный путь и прошел к югу от Ладронских островов[128]. Мы взяли на борт каждого фрегата шесть матросов-китайцев, заменивших тех несчастных, кого мы потеряли в крушении наших шлюпок. Этот народ столь несчастен, что, вопреки законам империи, запрещающим покидать ее под страхом смерти, за неделю мы набрали бы двести человек, если бы испытывали в этом необходимость.

Свою обсерваторию в Макао мы поставили в монастыре августинцев. По среднему значению из нескольких измерений расстояния между Луной и Солнцем, восточная долгота этого города — 111° 19′ 30″. Мы также проверили ход наших хронометров и обнаружили отставание № 19 на 12 минут 36 секунд — намного значительнее, чем мы наблюдали до тех пор. Впрочем, здесь нужно отметить, что в течение суток его забыли завести, и он остановился. Этот сбой в непрерывности его хода, вероятно, и привел к столь большому отставанию. Однако, если предположить, что во время нашего прибытия в Макао и до этой небрежности, в которой мы сами виноваты, его отставание было таким же, как и в Консепсьоне, он показал бы долготу Макао 113° 33′ 33″, то есть на 2° 14′ 3″ больше долготы, определенной по наблюдениям. Таким образом, ошибка этого хронометра после десяти месяцев плавания не превысила сорока пяти лье.

Ветра от норда позволили мне взять курс на ост, и я подошел бы к Белой скале, если бы ветра вскоре не перешли к ост-зюйд-осту. Из рекомендаций, которые я получил в Макао на предмет наилучшего маршрута в Манилу, я не смог понять, какой путь предпочтительнее: к северу или к югу от мели Пратас[129]. Из разнообразия мнений на сей счет я заключил, что оба пути равноценны. Сильные восточные ветра заставили меня идти правым галсом и взять курс на подветренную сторону этой мели, которая очень плохо обозначена на всех картах до третьей экспедиции капитана Кука. Капитан Кинг, точно определив ее широту, оказал исключительную услугу мореплавателям, совершающим каботаж из Макао в Манилу, которые полагались на карту мсье Далримпла, скопированную мсье Дапре.