Жан Франсуа Лаперуз - Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

• Название: Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»
• Автор: Жан Франсуа Лаперуз
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-65283-9

Новый том серии «Великие путешествия» — «Путешествие по всему миру на “Буссоли” и “Астролябии”» — представляет современному читателю наследие одного из самых знаменитых мореплавателей эпохи Просвещения — Жана Франсуа де Гало, графа де Лаперуза (1741–1788). В основе этого издания — первый перевод на русский язык дневников великого путешественника.

Маршрут кругосветного плавания, предписанный Людовиком XVI офицеру Королевского флота Жану Франсуа де Лаперузу, превосходил все, что было известно до той поры: Франция собиралась разом превзойти все свершения Великобритании в географических открытиях неизведанных земель. Напутствуя Лаперуза, король произнес: «Я буду считать самым счастливым итогом экспедиции, если она завершится без потерь человеческих жизней». К сожалению, пожелание Людовика не сбылось. Экспедиция пропала в марте 1788 года: Лаперуз «бесследно исчез в безбрежном синем океане, и только скорбная загадочная его тень не покидает наши умы и сердца». Лишь почти через 40 лет, в 1826 году, на острове Ваникоро, в западной части Тихого океана, были обнаружены следы пропавшей экспедиции. Эта книга — первый перевод на русский язык дневника знаменитого путешественника, дань героическому подвигу великого человека, одного из самых замечательных первооткрывателей в истории человечества. Издание включает не публиковавшуюся ранее на русском языке биографическую книгу известного историка Эрнеста Скотта «Жизнь Лаперуза».

Как и предыдущие издания серии, книга прекрасно оформлена и насыщена огромным количеством цветных и черно-белых иллюстраций.

---

«Субтиль» был настолько хорошо укомплектован, что мсье Лакруа де Кастри смог отчасти восполнить потерю солдат и офицеров, понесенную нами в Америке: на каждый из наших фрегатов он перевел одного офицера и четырех матросов. Мсье Гюйе, младший лейтенант флота, поступил на «Буссоль» и мсье Гобьен, мичман, — на «Астролябию». Мы крайне нуждались в этом пополнении. У нас было на восемь офицеров меньше, чем при отплытии из Франции, считая с мсье де Сен-Сираном, чье полное истощение сил вынуждало меня отправить его на Иль-де-Франс на «Субтиле». Все врачи были единодушны в том, что его дальнейшее участие в экспедиции невозможно.

Все продовольствие было погружено в назначенный срок, однако Страстная неделя приостановила все наши дела в Маниле, что задержало поставку остальных припасов. Поэтому днем отплытия я выбрал понедельник после Пасхи. Поскольку северо-восточный муссон был все еще очень крепок, пожертвовав три или четыре дня, мы не могли повредить экспедиции.

3 апреля мы погрузили на борт все наши астрономические инструменты. По мнению мсье Дажеле, после отплытия из Франции мы еще не встречали места более удобного для точного определения хода хронометра № 19. Мы установили обсерваторию в саду губернатора, приблизительно в ста двадцати туазах от наших кораблей. Согласно очень большому числу лунных наблюдений, восточная долгота Кавите составила 118° 50′ 40″, и северная широта, определенная с помощью 3-футового квадранта, — 14° 29′ 9″. Если бы мы пожелали вычислить долготу по хронометру № 19, то она, с учетом ежедневного отставания, установленного в Макао, составила бы 118° 46′ 8″ — иными словами, на 4′ 32″ меньше, чем определенная астрономически.

Перед выходом в море мы с мсье де Ланглем сочли своим долгом посетить и поблагодарить генерал-губернатора за расторопность, с которой были исполнены его приказы, а также, и в особенности, мсье интенданта, который оказал нам столь много знаков внимания и благорасположения. Исполнив этот долг, мы воспользовались двухдневным пребыванием у мсье Себира, чтобы осмотреть в лодке и на коляске окрестности Манилы. Мы не увидели ни роскошных особняков, ни парков, ни садов, однако природа здесь столь прекрасна, что простая туземная деревня на берегу реки или европейский дом, окруженный деревьями, составляют зрелище более живописное, чем самый великолепный замок. Даже самое холодное воображение не может не рисовать себе картин счастья при виде этой радующей простоты.

Почти все испанцы имеют обыкновение покидать город после пасхальных празднеств и проводить жаркий сезон в деревне. Они никогда не пытались сделать красивее страну, которая не нуждается в искусстве. Уютный и просторный дом, построенный у края воды, с удобнейшими купальнями, но без сада и парковых аллей, затененный, впрочем, несколькими фруктовыми деревьями, — таково жилище богатейших граждан. Это было бы одним из прекраснейших мест для жизни на земле, если бы более мягкое правление и меньшее число предрассудков предоставили больше гражданских свобод для всех жителей.

Укрепления Манилы были усилены по приказу генерал-губернатора и под надзором мсье Саузы, очень способного инженера. Однако гарнизон города весьма малочислен. В мирное время он состоит лишь из одного пехотного полка из двух батальонов, каждый из которых образуется отрядом гренадер и восемью отрядами стрелков. Оба батальона совокупно дают триста человек наличного состава. Это мексиканский полк, все солдаты которого, судя по цвету кожи, — мулаты. Нас заверили, что своей выучкой и храбростью они ничем не уступают европейским войскам.

Здесь есть еще два отряда артиллеристов под командованием подполковника, каждый из которых насчитывает восемьдесят человек, и офицеров: капитана, лейтенанта, младшего лейтенанта и еще одного офицера; три отряда драгун, образующих эскадрон из ста пятидесяти всадников под командованием старшего из трех капитанов; наконец, батальон ополченцев из тысячи двухсот человек, который в прежние времена содержался и оплачивался очень богатым метисом с половиной китайской крови по имени Туассон, получившим дворянский титул. Все солдаты этого батальона — также метисы китайского происхождения: в мирное время они исполняют те же обязанности, что и регулярные войска, и получают такую же плату, однако от них будет мало помощи во время войны.

При надобности в очень короткое время можно призвать еще восемьсот ополченцев, разделенных на батальоны по провинциям и под командованием европейских или креольских офицеров. В каждом батальоне есть отряд гренадер, и один из этих отрядов приучал к дисциплине отставной сержант манильского полка. Испанцы, хотя они и склонны преуменьшать способности и храбрость туземцев, утверждают, что этот отряд ни в чем не уступает отряду европейских солдат.

Маленький гарнизон Самбоангана на острове Минданао не относится к военным силам Лусона. Есть еще два отряда, по двести пятьдесят человек каждый, для Марианских островов и Минданао, которые всегда прикреплены к этим колониям.

Раковины бороздчатой, или ленточной, тонны — моллюска, обитающего в тропическом индо-тихоокеанском регионе

Глава XVI Апрель — май 1787

Отбытие из Кавите. — Становимся на якорь в открытом море в двух лье от старинного форта Зеландия. — На следующий день продолжаем путь. — Описание Пескадорских островов, или Пэнху. — Проходим возле острова Ботол-Табакосима. — Подходим к острову Куми, образующему часть Ликейского царства. — Фрегаты входят в Японское море и двигаются вдоль китайского побережья. — Направляемся к острову Квельпарт. — Идем вдоль корейского побережья и каждый день производим астрономические наблюдения. — Описание Квельпарта, Кореи и проч. — Открытие острова Дажеле, его широта и долгота.

Мы снялись с якоря 9 апреля по нашему летоисчислению и 10-го по календарю манильцев. Свежий бриз от норд-оста позволял нам надеяться, что до захода солнца мы обогнем все острова у входа в Манильский залив.

Перед отплытием нам с мсье де Ланглем нанес визит мсье Бермудес, который заверил нас, что северо-восточный муссон будет неизменным еще месяц, а у берегов Формозы даже дольше. Материковый Китай в определенном смысле является источником северных ветров, которые господствуют у берегов этой империи девять месяцев в году. Однако наше нетерпение не позволило нам прислушаться к советам опыта. Мы надеялись на удачное для нас исключение из правила: ежегодно могут происходить перемены в направлении муссонов в разные периоды времени. Мы простились с комендантом порта. Незначительная изменчивость ветра вскоре позволила нам достичь северной части острова Лусон.

Едва мы оставили позади мыс Бухадор[141], как ветер установился на норд-осте с упорством, которое слишком очевидно подтверждало истинность слов мсье Бермудеса. Я льстил себя надеждой, впрочем слабой, что возле Формозы встречу такую же изменчивость ветров, как и у берегов Лусона, — я не обманывался в том, что близость китайского материка делает это предположение маловероятным. Как бы там ни было, нам оставалось лишь ждать, когда муссон изменит направление. Плохой ход наших фрегатов, удвоивших свою обшивку и перегруженных, не оставлял надежды на лавирование к норду при противных ветрах.

21 апреля мы увидели на горизонте Формозу[142]. В проливе, который отделяет ее от Лусона, мы испытали действие очень сильных течений, которые, похоже, были вызваны обычным приливом, поскольку наша широта и долгота по счислению нисколько не отличались от результатов наблюдений.

22 апреля я пеленговал остров Ламай у юго-западного берега Формозы приблизительно в трех лье от нас на ост-тень-зюйде. Волнение было очень сильным, и прибой на берегу острова убеждал меня, что я скорее продвинусь на норд, если смогу приблизиться к побережью Китая. Ветра от норд-норд-оста позволяли мне взять курс на норд-вест и увеличить нашу широту, однако в середине пролива я увидел, что море совершенно изменилось.

Мы находились тогда на 22° 57′ северной широты и к весту от меридиана Кавите на 116° 41′ восточной долготы. Лот показал двадцать пять саженей и песчаный грунт, а через четыре минуты — лишь девятнадцать саженей. Столь быстрое уменьшение глубины заставило меня предположить, что оно вызвано не китайским материком, который еще отстоял от нас более чем на тридцать лье, но отмелью, не отмеченной на картах.

Я продолжал бросать лот, и вскоре он показал лишь двенадцать саженей. Я изменил курс в сторону Формозы, но глубины оставались столь же неравномерными. Я посчитал, что должен встать на якорь, и передал сигнал «Астролябии». Ночь была ясной, а на рассвете никаких бурунов вокруг себя мы не увидели. Я приказал сниматься с якоря и взял курс на норд-вест-тень-вест в направлении китайского побережья. Однако в девять часов утра лот показал двадцать одну сажень, а через минуту — всего одиннадцать саженей и скалистый грунт, и я посчитал, что должен отказаться от продолжения столь опасного изучения дна. На веслах наши шлюпки ходили слишком плохо, чтобы промерять глубины перед фрегатами, прокладывая нам путь.