Франсин Риверс - Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]

• Название: Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]
• Автор: Франсин Риверс
• Издательство: Библия для всех
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7454-1196-0

Знаменитый гладиатор Атрет, более десяти лет сражавшийся на арене и заслуживший свободу благодаря неукротимой воле к победе, желает только одного — вместе с сыном вернуться на родину, в Германию. Он вынужден взять с собой приемную мать младенца, христианку Рицпу. Во время нелегкого путешествия бывший гладиатор обретает истинную веру. Но ни Атрет, ни Рицпа не подозревают, какие испытания ждут их на родине Атрета, чьи соплеменники поклоняются мрачному языческому божеству — Тивазу.

---

Вар встал.

— Ты вернулся сюда и до сих пор жив только благодаря силе Тиваза!

Атрет посмотрел на него.

— Не Тиваза, брат. Иисус Христос хранил меня в живых, чтобы я мог вернуться домой с этим мужчиной и с этой женщиной и рассказать вам истину!

Лицо Вара побагровело.

— Какую истину? Ту самую, которой тебя напичкал этот римлянин?

— Ты не веришь моим словам? — Тон Атрета стал угрожающим.

Разгневанный Вар все еще находился во власти ревности — он видел, как Аномия посмотрела на его брата.

— Если ты веришь всему, что тебе говорит этот римлянин, ты просто глупец!

— Хватит, — вмешалась Фрейя.

Атрет встал.

Рицпа схватила его за руку.

— Атрет, прошу тебя, успокойся. Так ты ничего не добьешься.

Он отстранил ее руку и пошел на брата.

Фрейя встала между сыновьями.

— Хватит, я сказала! Довольно! — Она развела их руками в разные стороны. — Сядьте!

Братья медленно сели, не сводя глаз друг с друга.

— Атрета не было дома одиннадцать лет, Вар. Не будем же мы ссориться в самый первый день его возвращения.

— Этими своими разговорами он нашлет на всех нас проклятие!

— Тогда вообще не будем говорить сегодня о богах, — сказала Фрейя, посмотрев на Атрета, и в ее взгляде читались одновременно и боль, и мольба.

Атрет хотел немедленно убедить всех в своей правоте, поэтому он взглянул на Феофила, как бы ища у него поддержки. Феофил в ответ медленно покачал головой. Расстроившись и почувствовав себя брошенным, Атрет взглянул на Рицпу, ожидая, что хотя бы она поддержит его. Но она стояла, склонив голову и закрыв глаза. Их молчание рассердило его. Разве они не должны проповедовать имя Иисуса Христа? Разве они не делали этого в тот самый момент, как пришли сюда? Почему же они теперь молчат? Почему же они не провозгласят истину сейчас, чтобы Вар ее услышал?

— Прошу тебя, — обращаясь к нему, сказала мать, — не нужно сегодня никаких ссор. — Она так долго ждала возвращения сына, надеясь на то, что оно принесет с собой мир, и вот теперь, спустя всего час после его возвращения, война едва не разгорелась в ее собственной семье. Фрейя посмотрела на Рицпу, такую красивую и необычно смуглую. А как же то видение, которое пришло к ней тогда, много лет назад? Неужели она ошиблась?

— Как хочешь, — произнес Атрет, обидчиво поджав губы. Нетерпеливым жестом он приказал служанке налить ему пива. Когда рог снова был полон, он сжал его в руках. Тяжело вздохнув, он посмотрел на брата.

— Ты теперь вождь?

Вар скривил губы в горькой усмешке.

— С моей–то раненой ногой? — Он натужно засмеялся и посмотрел на Феофила. — Спасибо Риму. — Атрет увидел в глазах брата ту же лютую ненависть, которую когда–то испытывал сам.

— Руд у нас теперь вождь, — сказал Юзипий, когда понял, что Вар больше ничего не скажет. — А помощник у него — Хольт.

— Хорошие люди, — сказал Атрет. Несмотря на то что они были старше его, в прошлом они были ему верны. — Но я не видел их на улице.

— Они несколько дней назад отправились на встречу с вождями бруктеров и батавов, — сказал Юзипий, назвав два племени, которые были союзниками хаттов в войне с Римом.

— Что, готовится еще одно восстание? — спросил Атрет.

— В прошлом году римляне сожгли нашу деревню, — сказал Юзипий. Он хотел было продолжить свой рассказ, но Вар посмотрел на него тяжелым взглядом. Юзипий погладил своего сына по голове и замолчал. Вар многозначительно посмотрел на Атрета, потом на Феофила, затем осушил свой рог. Они не будут обсуждать проблемы хаттов в присутствии римлянина.

Феофил по своему опыту знал нравы и обычаи германцев, поэтому все понимал. У этих людей смелости и гордости гораздо больше, чем здравого смысла. Домициану не хватало славы его отца, Веспасиана, который давно умер, и брата, Тита. Теперь он был готов пойти на все, лишь бы доказать самому себе, что и он чего–то стоит. И если хатты совершат эту глупость — вступят в союз с другими племенами и начнут новое восстание против Рима, они только сыграют на руку Домициану. Феофил хотел предостеречь их, но промолчал. Любое его слово воспримут здесь с подозрением.

Он пришел сюда с одной единственной целью: проповедовать Благую Весть об Иисусе. Он не успел предупредить Атрета, как тот решил схватить священного быка за рога и начал проповедовать Христа с такой яростью, которая присуща только воинам в битве. Теперь придется немало потрудиться, чтобы исправить его ошибку.

Халев слез с колен Рицпы и поковылял к двоюродной сестре, которая была ненамного старше его. Шлепнувшись на пол перед миленькой девочкой со светлыми волосами, он взмахнул ручками и отрывисто закричал. Марта засмеялась.

Фрейя заговорила о детях, а потом и о более обыденных вещах. Все предались воспоминаниям о лучших временах, стали рассказывать о детстве Атрета. Послышался смех, напряжение в доме спало. Служанки все время наполняли сосуды Вара, Атрета и Юзипия. Феофил отставил свой в сторону. Он прекрасно знал, что германцы любят свое пиво и мед. Один из сотников как–то сказал ему, что в некоторых племенах дела начинают обсуждать только после того, как напьются до такой степени, когда уже будут не в состоянии притворяться, однако окончательное решение принимают только после того, как протрезвеют.

Рицпа чувствовала, что Фрейя внимательно присматривается к ней, и улыбнулась своей свекрови. Несмотря на то что эта женщина была пророчицей, служащей языческому богу, Рицпа не чувствовала к ней той неприязни, которую испытывала к Аномии. В матери Атрета она не видела врага. Она видела перед собой женщину, обманутую лукавым врагом.

Господи, Боже милостивый, помоги нам открыть ей глаза.

— Солнце восходит рано, — сказал Юзипий. — Пал уже кончился, и теперь нам надо вспахивать поля. — Он обнял Атрета. — Ты нам нужен, — тихо сказал он Атрету, и эти его слова были полны скрытого значения. — Мы будем сражаться так, как во времена Гермуна. — Марта собрала вокруг себя детей, которые не хотели оставлять Халева. Она поцеловала Атрета и на какое–то мгновение задержалась в его объятиях, потом вышла вслед за мужем из дома.

Вар встал. Опираясь на палку, он проследовал к спальной скамье.

— Римлянин пусть спит в стойле.

Атрет воспринял эти слова как личную обиду, но было поздно. Вар тяжело опустился на свою скамью и лег. Фрейя накрыла его одеялом.

— Можешь спать вон там, — сказала она Феофилу, кивнув в сторону дальнего угла.

— Меня устроит и стойло, моя госпожа. — Феофил взял свои вещи и взвалил их на плечи. Открыв ворота, отделявшие жилое помещение от скотного двора, он вышел в коридор.

Фрейя смотрела, как он закрывает за собой ворота. Ее удивила его покорность. Прежде чем повернуться, он посмотрел на нее. В его взгляде не было никакой угрозы, но в то же время она почувствовала странную уверенность в том, что этот человек в корне изменит ее жизнь.

Она продолжала смотреть на Феофила, пока он не ушел к самому дальнему стойлу.

— У твоего римлянина походка, как у воина.

Атрет посмотрел на нее, но ничего не сказал. Если он скажет своей матери, что Феофил всего несколько месяцев назад был сотником и другом самого императора Тита, то ситуация, и без того накаленная, станет совсем невыносимой.

Все улеглись спать. Стрекотали сверчки. Где–то скреблись мыши.

Тускло горел костер, освещая все мерцающим светом. Атрет долго лежал, наблюдая за отсветом огня на потолке, как часто делал в детстве. Тогда он был уверен, что это духи, посланные Тивазом, чтобы охранять его.

Атрет вдыхал запах земли, соломы, навоза и костра. Рицпа повернулась и прижалась к нему всем телом. Он взял прядь ее волос и прижал к губам. Она шевельнулась от его прикосновения, и он понял, что она не спит. Улыбнувшись, он слегка приподнялся и обнял ее за плечи.

— О чем ты думаешь?

— Не могу заснуть, — сказала она.

— Скажи, что тебя тревожит.

— Аномия. Она так прекрасна.

Атрет знал, что слишком долго смотрел на Аномию. На нее просто невозможно было не смотреть, и теперь отрицать это было глупо.

— Да, она прекрасна, — согласился он.

— И она похожа на Анию.

— Она красивее Ании.

— Ох.

Он повернул лицо жены к себе.

— И еще она напоминает мне Юлию.

Рицпа возблагодарила Бога.

— Я люблю тебя, — прошептала она, вглядываясь в его лицо в темноте. — Я люблю тебя так, что, наверное, умру, если останусь без тебя.

Атрет обнял ее и прижал к себе.

— Тогда закрой глаза и спокойно спи, — тихо сказал он ей. — Потому что ты никогда не останешься без меня.

34

Феофил проснулся от того, что свет утренней зари пробивался сквозь щели в крыше дома. Рицпа и Атрет еще спали. Он потряс Атрета за плечо и разбудил его.