Генри Вуд - Замок Ист-Линн

• Название: Замок Ист-Линн
• Автор: Генри Вуд
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7277-0110-4

Рано или поздно скорбь и горесть приходят к каждому. Даже в самой счастливой судьбе случаются темные дни, причем зачастую мы сами своим неведением навлекаем их на себя — так воздается должное за грехи наши. Душевный же покой дается лишь тому, кто стремится искренне и бескорыстно творить добро.

В романе читатель найдет все: любовь и предательство, верность и измену, порядочность и подлость, трусость и убийство. Одним словом, все то, что встречается в нашей жизни сегодня и, вероятно, будет в ней всегда, пока будет существовать на земле род человеческий.

---

— Для кого? — поинтересовался граф.

— Для себя.

— Для Вас! — рассмеялся граф. — Ей-богу, юриспруденция не может быть настолько трудной работой, Карлайл.

— Конечно, нет, — ответил м-р Карлайл, — с такими обширными первоклассными связями, как наши. Но не забывайте, что я унаследовал приличное состояние от моего дяди и весьма крупное — от отца.

— Я знаю. Плюс адвокатские гонорары…

— Не только. За моей матерью дали хорошее приданое, что позволило отцу проводить выгодные биржевые операции. Я как раз ищу подходящее поместье для вложения моих денег, и Ист-Линн вполне меня устраивает, если я получу преимущественное право на покупку, и мы сможем договориться об условиях.

Лорд Маунт-Северн задумался на несколько мгновений, прежде чем заговорить.

— Мистер Карлайл, — начал он, — дела мои в скверном состоянии, и мне просто необходимо изыскать наличные деньги. В настоящее время мои права на распоряжение поместьем ничем не ограничены, сумма закладной на Ист-Линн намного меньше его стоимости; факт продажи, как Вы, вероятно, понимаете, держится в секрете. Когда я выгодно приобрел поместье восемнадцать лет назад, Вы, насколько мне помнится, были поверенным продавца?

— Это был мой отец, — улыбнулся мистер Карлайл, — в то время я был еще ребенком.

— Ну конечно же, я имел в виду Вашего отца. Продав Ист-Линн, я смогу получить несколько тысяч после того, как будут оплачены иски на него; других средств раздобыть деньги в моем распоряжении не имеется, и поэтому я решился расстаться с поместьем. Но Вы должны понять следующее: если тот факт, что я отдаю Ист-Линн, станет достоянием широкой гласности, я тем самым разворошу настоящее осиное гнездо. Поэтому все должно быть улажено конфиденциально. Вы понимаете меня?

— Вполне, — ответил м-р Карлайл.

— По мне, так пусть уж лучше Вы приобретете его, чем кто-либо другой, если, как Вы справедливо заметили, мы договоримся об условиях.

— Сколько же, Ваша светлость, Вы хотели бы получить за него — хотя бы приблизительно?

— За деталями Вам придется обратиться к моим поверенным, Уорбортону и Уэйру, но, я думаю, не менее семидесяти тысяч фунтов.

— Слишком дорого, милорд, — решительно заявил м-р Карлайл.

— Оно стоит гораздо больше, — возразил граф.

— При подобных вынужденных продажах никогда не удается получить реальную стоимость, — ответил прямодушный адвокат. — До того, как Бьючемп намекнул мне на возможность покупки, я считал, что Ист-Линн был отписан в завещании на дочь Вашей светлости.

— Ей ничего не завещается, — ответил граф, причем морщины на его лбу обозначились еще резче. — И причиной тому — эти безрассудные браки в бегах, без родительского благословения. Я полюбил дочь генерала Канвея, и она сбежала со мной как дура: точнее сказать, мы оба остались в дураках. Генерал недолюбливал меня и заявил, что я должен перебеситься, прежде чем он отдаст за меня Мери. Тогда я увез ее в Гретна-Грин, где она и стала графиней Маунт-Северн, без приданого. Это был несчастливый брак, потянувший за собой череду неудач. Когда генералу сообщили о ее бегстве, это убило его.

— Убило?! — прервал его м-р Карлайл.

— Именно так, у него было больное сердце, и волнение вызвало кризис. С этого момента моя бедная жена никогда более не была счастлива: она обвиняла себя в смерти отца, и ее собственная смерть была, я думаю, вызвана той же причиной. Она хворала много лет: доктора называли это чахоткой, но это было больше похоже на постепенное угасание; кроме того, в их роду никто не болел туберкулезом. Никогда не бывают счастливыми браки без благословения, я имел с тех пор немало возможностей убедиться в этом, — обязательно произойдет какое-то несчастье.

— Но распоряжения по наследству могли быть сделаны после женитьбы, — заметил м-р Карлайл, поскольку граф замолчал и казался погруженным в собственные мысли.

— Да, я знаю; но их не последовало. Итак, состояния у моей жены не было, и никто из нас не задумался о том, как обеспечить наших будущих детей; даже если мы и задумывались над этим, никаких конкретных шагов предпринято не было. Старая пословица гласит, мистер Карлайл: «Никогда не делается то, что можно сделать в любое время».

М-р Карлайл кивнул в знак согласия.

— Итак, моя дочь — бесприданница, — снова заговорил граф, подавив готовый вырваться вздох. — Мысль о том, как это может тяжело сказаться на ее жизни, если я умру раньше, чем она устроит свою судьбу, иногда приходит мне на ум в минуты серьезных размышлений. Нет сомнений в том, что хорошее замужество ей обеспечено, поскольку она обладает редкостной красотой и воспитанием истинной англичанки, не подверженной щегольству и легкомыслию. Она до двенадцати лет воспитывалась своей матерью, которая (если не считать того сумасбродства, к которому я склонил ее), была олицетворением добродетели и утонченности, а впоследствии этим занималась прекрасная гувернантка. Вот уж кто не сбежит в Гретна-Грин, так это моя дочь.

— Она была прелестным ребенком, — заметил адвокат. — Я помню ее.

— Да, Вы же действительно видели ее в Ист-Линне еще при жизни ее бедной матери. Но вернемся к делу. Если Вы приобретете Ист-Линн, мистер Карлайл, это должно держаться в секрете. Как я уже говорил Вам, деньги, которые останутся после уплаты по закладной, должны поступить в мое личное распоряжение. Но Вам должно быть прекрасно известно, что я не смогу воспользоваться ни фартингом из этих денег, если детали нашей сделки станут достоянием возмущенной общественности. Для всего остального мира владельцем Ист-Линна по-прежнему должен оставаться лорд Маунт-Северн, хотя бы на некоторое время. Надеюсь, Вы не будете возражать против этого.

М-р Карлайл согласился после непродолжительного размышления, и, когда переговоры возобновились, было решено, что на следующий день он не мешкая встретится с Уорбортоном и Уэйром для того, чтобы обсудить детали. Было уже достаточно поздно, когда он собрался откланяться.

— Останьтесь отобедать со мной, — предложил граф.

М-р Карлайл с сомнением оглядел свою одежду: простой утренний костюм джентльмена, но явно не наряд для обеда в обществе лорда.

— Пустяки! — заявил граф. — Не будет никого, кроме моей дочери.

У нас также остановилась миссис Вейн из Кастл-Марлинга, приехавшая для того, чтобы представить мою дочь на последнем Салоне, но, по-моему, сегодня она дома не обедает. Если же я ошибся, мы отобедаем вдвоем прямо здесь. Надеюсь, Вас не затруднит потянуть за шнур звонка, поскольку состояние моей злосчастной ноги не позволяет мне сделать это самому.

Появился слуга.

— Спросите миссис Вейн, обедает ли она сегодня дома.

— Миссис Вейн, приглашена сегодня в гости, — последовал немедленный ответ. — Коляска ожидает ее у дверей.

— Прекрасно. Мистер Карлайл отобедает с нами.

В семь часов был подан обед, и кресло с восседающим в нем графом вкатили в соседнюю комнату. И вот, в тот самый момент, когда граф и мистер Карлайл оказались в столовой, открылась противоположная дверь и… Боже, кто это!? М-р Карлайл не мог оторвать взгляда от этого создания, скорее напоминавшего ему ангела, нежели простого смертного: легкая, грациозная девичья фигурка, лицо той исключительной красоты, которая встречается разве что в воображении художника, но в обыденной жизни, темные блестящие локоны, падающие на нежные, как у ребенка, шею и плечи, изящные белые ручки, украшенные жемчугом, и ниспадающее свободными складками платье из дорогих белых кружев. Одним словом, она действительно показалась ему неземным созданием.

— Моя дочь, мистер Карлайл, леди Изабель.

Лорд Маунт-Северн занял место во главе стола, несмотря на свою подагру и причинявшую некоторое неудобство скамеечку для ног, а молодая леди и м-р Карлайл оказались сидящими друг напротив друга.

М-р Карлайл не считал себя особым почитателем женской красоты, но необыкновенная прелесть сидевшей напротив девушки так потрясла его, что он с трудом отдавал себе отчет в том, что происходит вокруг него. Его поразило не столько совершенство черт ее лица, нежный румянец ее щек или великолепие ниспадающих волос, сколько выражение ее нежных темных глаз, подобных которым он еще не видел. Он не мог оторвать от нее взгляда и вдруг понял, внимательно изучив это лицо, что в его выражении было нечто грустное и даже скорбное. Это можно было заметить нечасто, лишь когда ее черты были неподвижны, и таилось оно именно в столь восхитивших его глазах. Редко встречается такое бессознательно горестное выражение, но оно служит верным признаком горести и страдания, чего м-р Карлайл, увы, не мог понять. Да и кто, скажите на милость, смог бы представить печаль при столь блестящей будощности, как у Изабель Вейн?

— Ты уже одета, Изабель, — заметил граф.