Пьер-Жан Беранже - Пьер-Жан Беранже. Песни. Огюст Барбье. Стихотворения. Пьер Дюпон. Песни

• Название: Пьер-Жан Беранже. Песни. Огюст Барбье. Стихотворения. Пьер Дюпон. Песни
• Автор: Пьер-Жан Беранже
• Издательство: Художественная Литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1975

В настоящем томе любители поэзии найдут избранные песни Беранже, знакомые каждому русскому читателю со школьной скамьи; они смогут составить себе более полное представление о поэзии Барбье, менее у нас известного, и о творчестве Дюпона, песни которого много лет не издавались во Франции и впервые представлены в столь значительном объеме на русском языке.

Составление, вступительная статья и примечания С. Брахмана.

---

Будущность Франции

Перевод В. Курочкина

{101}

Я дружен стал с нечистой силой,
И в зеркале однажды мне
Колдун судьбу отчизны милой
Всю показал наедине.
Смотрю: двадцатый век в исходе,
Париж войсками осажден.
Все те же бедствия в народе, —
И все командует Бурбон.

Все измельчало так обидно,
Что кровли маленьких домов
Едва заметны и чуть видно
Движенье крошечных голов.
Уж тут свободе места мало,
И Франция былых времен
Пигмеев королевством стала, —
Но все командует Бурбон.

Мелки шпиончики, но чутки;
В крючках чиновнички ловки;
Охотно попики-малютки
Им отпускают все грешки.
Блестят галунчики ливреек;
Весь трибунальчик удручен
Караньем крошечных идеек, —
И все командует Бурбон.

Дымится крошечный заводик,
Лепечет мелкая печать,
Без хлебцев маленьких народик
Заметно начал вымирать.
Но генеральчик на лошадке,
В головке крошечных колонн,
Уж усмиряет «беспорядки»…
И все командует Бурбон.

Вдруг, в довершение картины,
Все королевство потрясли
Шаги громадного детины,
Гиганта вражеской земли.
В карман, под грохот барабана,
Все королевство спрятал он.
И ничего — хоть из кармана,
А все командует Бурбон.

Стрелок и поселянка Перевод В. Курочкина

Проснулась ласточка с зарею,
Приветствуя весенний день.
— Красавица, пойдем со мною:
Нам роща отдых даст и тень.
Там я у ног твоих склонюся,
Нарву цветов, сплету венок…
— Стрелок, я матери боюся.
Мне некогда, стрелок.

— Мы в чащу забредем густую!
Она не сыщет дочь свою.
Пойдем, красавица! Какую
Тебе я песенку спою!
Ни петь, ни слушать, уверяю,
Никто без слез ее не мог…
— Стрелок, я песню эту знаю.
Мне некогда, стрелок.

— Я расскажу тебе преданье,
Как рыцарь к молодой жене
Пришел на страшное свиданье
Из гроба… Выслушать вполне
Нельзя без трепета развязку.
Мертвец несчастную увлек…
— Стрелок, я знаю эту сказку.
Мне некогда, стрелок.

— Пойдем, красавица. Я знаю,
Как диких усмирять зверей,
Легко болезни исцеляю;
От порчи, глаза злых людей
Я заговаривать умею —
И многим девушкам помог…
— Стрелок, я ладанку имею.
Мне некогда, стрелок.

— Ну, слушай! Видишь, как играет
Вот этот крестик, как блестит
И жемчугами отливает…
Твоих подружек ослепит
Его игра на груди белой.
Возьми! Друг друга мы поймем…
— Ах, как блестит! Вот это дело!
Пойдем, стрелок, пойдем!

Надгробное слово Тюрлюпену{102} Перевод Вал. Дмитриева

Умер он? Ужель потеха
Умирает? Полно врать!
Он-то умер, кто от смеха
Заставлял нас помирать?
Не увидим больше, значит,
Ах!
Мы ни Жилля, ни Скапена?
Каждый плачет, каждый плачет,
Провожая Тюрлюпена.

Хоть ума у нас палата —
Мы не смыслим ни черта:
Не узнали в нем Сократа
Мы под маскою шута.
Мир о нем еще услышит,
Ах!
Клио или Мельпомена
Нам опишет, нам опишет
Жизнь паяца Тюрлюпена!

Хоть обязан он рожденьем
Аббатисе некой был —
Знатным сим происхожденьем
Вовсе он не дорожил:
— Ведь один у всех был предок,
Ах!
Наплевать мне на Тюрпена.{103} —
Как он редок, как он редок,
Ум паяца Тюрлюпена!

Он Бастилью брал, был ранен,
Был солдатом, а потом
Очутился в балагане,
Стал паяцем и шутом.
Выручая очень мало,
Ах!
Был он весел неизменно…
Поражала, поражала
Бодрость духа Тюрлюпена.

Всем, кто беден, — брат названый,
Он всех чванных осуждал
И, свой плащ латая рваный,
Философски рассуждал:
— Что за прок в наряде новом?
Ах!
Разве счастью он замена? —
Каждым словом, каждым словом
Дорожили Тюрлюпена.

— Королевскую персону
Хочешь видеть? — А к чему?
Разве снимет он корону,
Если я колпак сниму?
Нет, лишь хлебопеку слава,
Ах!
Вот кто друг для Диогена! —
Крикнем «браво», крикнем «браво»
Мы ответу Тюрлюпена.

— Победителей народу
Восхваляй! Лови экю!
— Чтоб бесчестил я свободу?
Побежденных я пою!
— Так в тюрьму иди, да живо! —
Ах!
— Я готов, о тень Криспена! —
Как красиво, как красиво
Прямодушье Тюрлюпена!

— Ну, а черные сутаны?
— Мы соперники давно.
Церкви или балаганы —
Это, право, все равно.
Что Юпитер, что Спаситель —
Ах!
Два бездушных манекена. —
Не хотите ль, не хотите ль
Знать о боге Тюрлюпена?

У покойного, конечно,
Недостаток все же был:
Слишком влюбчив, он беспечно,
Как и мать его, любил…
Право, яблочко от Евы,
Ах!
Он бы принял непременно…
Стройте, девы, стройте, девы,
Мавзолей для Тюрлюпена!

Паломничество Лизетты Перевод Л. Пеньковского

— Пойдем, — сказала мне Лизетта, —
К мадонне Льесской на поклон. —
Я, как ни мало верю в это,
Но коль задаст Лизетта тон,
Уверую и не в мадонн:
Ах, наша связь и нрав наш птичий
Становятся скандальной притчей.
— Так собирайся, друг мой, в путь.
В конце концов таков обычай.
Да кстати четки не забудь,
Возьмем же посохи — и в путь!

Тут я узнал, что богомольный
Сорбоннский дух воскрес опять;
Что по церквам, в тоске невольной,
Опять зевает наша знать;
Что философов — не узнать;
Что — век иной, иные моды;
Что пресса будет петь нам оды —
И что потом за этот путь
Причислят Лизу все народы
К святым… — Так четки не забудь,
Возьмем же посохи — и в путь!

Вот два паломника смиренных —
Пешком шагаем и поем.
Что ни трактир, забыв о ценах,
Закусываем мы и пьем, —
Поем, и пьем, и спим вдвоем.
И бог, вином кропивший скверным,
Теперь из балдахинных сфер нам
Улыбки шлет. — Но, Лиза, в путь
Мы шли, чтоб с нами по тавернам
Амур таскался?! Не забудь:
Вот наши посохи — и в путь!

Но вот мы и у ног пречистой.
— Хвала божественной, хвала! —
Аббат румяный и плечистый
Зажег нам свечи. — О-ла-ла! —
Мне Лиза шепчет, — я б могла
Отбить монаха у Лойолы!
— Ах, ветреница! Грех тяжелый
Ты совершишь! За тем ли в путь
Мы снарядились, богомолы,
Чтоб ты… с аббатом?! Не забудь,
Как с посохами шли мы в путь!

Аббат же приглашен на ужин,
Винцо развязывает рот:
Куплетцем ад обезоружен,
И в папу — ураган острот.
Но я заснул: ведь зло берет!
Проснулся, — боже! паренек сей
От рясы уж давно отрекся.
— Изменница! Так, значит, в путь
Меня звала ты, чтоб вовлекся
И я в кощунство? Не забудь —
Вот посохи, и живо в путь!

Я о делах чудесных Льессы
Восторга в сердце не припас…
Аббат наш — там, все служит мессы,
Уже епископ он сейчас:
Благословить он жаждет нас.
А Лиза, чуть в деньгах заминка,
Она, гляди, уже бегинка.{104}
Вот и для вас, гризетки, путь:
В паломничество — чуть морщинка!
Но только — четки не забудь
И, посох взявши, с богом — в путь!

Смерть Сатаны Перевод М. Л. Михайлова

Чтоб просветить моих собратий,
Я чудо расскажу для них:
Его свершил святой Игнатий,{105}
Патрон всех остальных святых.
Он шуткой, ловкой для святого
(В другом была б она гнусна),
Устроил смерть для духа злого, —
И умер, умер Сатана!

Святой обедал. Бес явился:
«Пьем вместе, или тотчас в ад!»
Тот очень рад; но изловчился
Влить в рюмку освященный яд.
Бес выпил. В пот его кидает;
Упал он; жжет его с вина.
Как еретик, он издыхает…
Да, умер, умер Сатана!

Монахи взвыли в сокрушенье:
«Он умер! Пал свечной доход!
Он умер! За поминовенье
Никто гроша не принесет!»
В конклаве все в унынье впали…
«Погибла власть! Прощай, казна!
Отца, отца мы потеряли…
Ах, умер, умер Сатана!

Лишь страх вселенной управляет:
Он сыпал нам свои дары.
Уж нетерпимость угасает;
Кто вновь зажжет ее костры?
Все ускользнут из нашей лапы,
Всем будет Истина ясна,
Бог станет снова выше папы…
Ах, умер, умер Сатана!»

Пришел Игнатий: «Я решился
Его права и место взять.
Его никто уж не страшился;
Я всех заставлю трепетать.
Откроют нам карман народный
Убийство, воровство, война.
А богу то, что нам негодно, —
Хоть умер, умер Сатана!»

Конклав кричит: «В беде суровой
Спасенье нам в его руках!»
Своею рясой орден новый
Внушает даже небу страх.
Там ангелы поют в смущенье:
«Как участь смертного темна!
Ад у Лойолы во владенье…
Ах, умер, умер Сатана!»

Папа-мусульманин