Пьер-Жан Беранже - Пьер-Жан Беранже. Песни. Огюст Барбье. Стихотворения. Пьер Дюпон. Песни

• Название: Пьер-Жан Беранже. Песни. Огюст Барбье. Стихотворения. Пьер Дюпон. Песни
• Автор: Пьер-Жан Беранже
• Издательство: Художественная Литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1975

В настоящем томе любители поэзии найдут избранные песни Беранже, знакомые каждому русскому читателю со школьной скамьи; они смогут составить себе более полное представление о поэзии Барбье, менее у нас известного, и о творчестве Дюпона, песни которого много лет не издавались во Франции и впервые представлены в столь значительном объеме на русском языке.

Составление, вступительная статья и примечания С. Брахмана.

---

Негры и куклы

Перевод М. Л. Михайлова

В продажу негров через море
Вез португальский капитан.
Они как мухи гибли с горя.
Ах, черт возьми! какой изъян!
«Что, — говорит он им, — грустите?
Не стыдно ль? Полно хмурить лбы!
Идите кукол посмотрите;
Рассейтесь, милые рабы».

Чтоб черный люд не так крушился,
Театр воздвигли подвижной, —
И вмиг Полишинель явился:
Для негров этот нов герой.
В нем все им странно показалось.
Но — точно — меньше хмурят лбы;
К слезам улыбка примешалась.
Рассейтесь, милые рабы.

Пока Полишинель храбрился,
Явился страж городовой.
Тот палкой хвать — и страж свалился.
Пример расправы не дурной!
Смех вырвался из каждой груди;
Забыты цепи, гнет судьбы:
Своим бедам не верны люди.
Рассейтесь, милые рабы.

Тут черт на сцену выступает,
Всем мил своею чернотой.
Буяна в лапы он хватает…
К веселью повод им другой!
Да, черным кончена расправа;
Он стал решителем борьбы.
В оковах бедным снится слава.
Рассейтесь, милые рабы.

Весь путь в Америку, где ждали
Их бедствия еще грозней,
На кукол глядя, забывали
Рабы об участи своей…
И нам, когда цари боятся,
Чтоб мы не прокляли судьбы,
Давать игрушек не скупятся:
Рассейтесь, милые рабы.

Ангел-хранитель Перевод Вс. Рождественского

Был бедняк разбит параличом…
Ангела-хранителя встречая,
Он его приветствовал смешком:
— Вот, скажи на милость, честь какая!
Квиты мы, мой ангел дорогой!
Кончено! Лети себе домой!

Родился в соломе я. Беда
До седин меня лишала дома.
— Что ж, — ответил ангел, — но всегда
Свежей ведь была твоя солома.
— Квиты мы, приятель дорогой,
Что нам спорить? Улетай домой!

— Расточая молодости пыл,
Скоро я лишился состоянья…
— Да, но ведь тебе я подарил
Крепкую суму для подаянья!
— Это правда. Квиты мы с тобой!
Что нам спорить? Улетай домой!

— Помнишь, ангел, как в бою ночном
Бомбою мне ногу оторвало?
— Да, но ведь подагрою потом
С ней пришлось бы мучиться немало.
— Это правда. Квиты мы с тобой!
Что нам спорить? Улетай домой!

— Помнишь, как судья меня пилил:
С контрабандой раз меня поймали?
— Да, но я же адвокатом был.
Только год в тюрьме тебя держали.
— Квиты мы, приятель дорогой!
Что нам спорить? Улетай домой!

— Вспоминаешь горький час, когда,
На свою беду, я шел к Венере?
— Да, — ответил ангел, — из стыда
Я тебя покинул возле двери.
— Квиты мы, приятель дорогой!
Что нам спорить? Улетай домой!

— Скучно без хорошенькой жены.
Мне моя дурнушка надоела.
— Ах, — ответил ангел, — не должны
Ангелы мешаться в это дело.
— Квиты мы, приятель дорогой!
Что нам спорить! Улетай домой!

— Вот умру, у райского огня
Мне дадут ли отдых заслуженный?
— Что ж! Тебе готовы — простыня,
Гроб, свеча и старые кальсоны.
— Квиты мы, приятель дорогой!
Что нам спорить? Улетай домой!

— Ну так что же, — в ад теперь мне путь
Или в рай, где радость вечно длится?
— Как сказать! Изволь-ка потянуть
Узелок: тем дело и решится!
— Квиты мы, приятель дорогой!
Что нам спорить? Улетай домой!

Так бедняк из мира уходил,
Шутками больницу потешая,
Он чихнул, и ангел взмахом крыл —
Будь здоров — взвился к чертогам рая.
— Квиты мы, мой ангел дорогой!
Кончено. Лети себе домой!

Камин в тюрьме Перевод М. Л. Михайлова

Мне взаперти так много утешений
Дает камин. Лишь вечер настает,
Здесь греется со мною добрый гений,
Беседует и песни мне поет.
В минуту он рисует мир мне целый —
Леса, моря в углях среди огня.
И скуки нет: вся с дымом улетела.
О добрый гений, утешай меня!

Он в юности дарил меня мечтами;
Мне, старику, поет о юных днях.
Он кажет мне перстом между дровами
Большой корабль на вспененных волнах.
Вдали певцам уж виден берег новый
В сиянии тропического дня.
Меня же крепко держат здесь оковы.
О добрый гений, утешай меня!

А это что? Орел ли ввысь несется
Измеривать путь солнечных лучей?
Нет, это шар воздушный… Вымпел вьется;
Гондолу вижу, человека в ней.
Как должен он жалеть, взносясь над нами,
Дыша всей грудью вольным светом дня,
О людях, обгороженных стенами!
О добрый гений, утешай меня!

А вот Швейцария… ее природа…
Озера, ледники, луга, стада…
Я мог бежать: я знал — близка невзгода;
Меня свобода кликала туда,
Где эти горы грозно громоздятся
В венцах снегов. Но был не в силах я
От Франции душою оторваться.
О добрый гений, утешай меня!

Вот и опять переменилась сцена…
Лесистый холм, знакомый небосклон…
Напрасно шепчут мне: «Согни колена —
И мы тюрьму отворим; будь умен».
Назло тюремщикам, назло оковам
Ты здесь, — и вновь с тобою молод я…
Я тешусь каждый миг виденьем новым…
О добрый гений, утешай меня!

Тюрьма Ла Форс

Моя масленица в 1829 году Перевод П. Антокольского

Король! Пошли господь вам счастья,
Хотя по милости судьи —
И гнева вашего отчасти —
В цепях влачу я дни свои
И карнавальную неделю
Теряю в чертовой тюрьме!
Так обо мне вы порадели, —
Король, заплатите вы мне!

Но в бесподобной речи тронной
Меня слегка коснулись вы.{111}
Сей отповеди разъяренной
Не смею возражать, — увы!
Столь одинок в парижском мире,
В день праздника несчастен столь,
Нуждаюсь я опять в сатире.
Вы мне заплатите, король!

А где-то ряженым обжорам,
Забывшим друга в карнавал,
Осталось грянуть песни хором —
Те самые, что я певал.
Под вопли их веселых глоток
Я утопил бы злость в вине,
Я был бы пьян, как все, и кроток.
Король, заплатите вы мне!

Пусть Лиза-ветреница бредит,
Мое отсутствие кляня, —
А все-таки на бал поедет,
И лихом помянет меня.
Я б ублажал ее капризы,
Забыл бы, что мы оба — голь.
А нынче за измену Лизы
Вы мне заплатите, король!

Разобран весь колчан мой ветхий —
Так ваши кляузники мстят.
Но все ж одной стрелою меткой,
О Карл Десятый, я богат.
Пускай не гнется, не сдается
Решетка частая в окне.
Лук наведен. Стрела взовьется!
Король, заплатите вы мне!

Тюрьма Ла Форс

Четырнадцатое июля Перевод М. Л. Михайлова

Как память детских дней отрадна в заточенье!
Я помню этот клич, во всех устах один:
«В Бастилью, граждане! к оружию! отмщенье!»
Все бросилось — купец, рабочий, мещанин.
То барабан бил сбор, то пушка грохотала…
По лицам матерей и жен мелькала тень.
Но победил народ; пред ним твердыня пала.
Как солнце радостно сияло в этот день,
В великий этот день!

Все обнимались, все — и нищий и богатый;
Рассказ чудесных дел средь женщин не смолкал.
Вот криком радостным все встретили солдата:
Герой осады он, народу помогал.
С любовью Лафайет, я слышал, поминался;
Король же… вкруг него черней сгущалась тень.
Свободна Франция!.. Мой разум пробуждался…
Как солнце радостно сияло в этот день,
В великий этот день!

Назавтра был я там: уж замок с места срыли.
Среди развалин мне сказал седой старик:
«Мой сын, здесь произвол и деспотизм душили
Народный каждый вопль, народный каждый крик.
Для беззащитных жертв им мест недоставало…
Изрыли землю всю: то яма, то ступень.
При первом натиске, шатаясь, крепость пала».
Как солнце радостно сияло в этот день,
В великий этот день!

Свобода, древняя святая бунтовщица,
Вооруженная обломками желез,
Зовет — торжественно над нами воцариться —
Святое Равенство, сестру свою с небес.
Они своих борцов уж выслали насилью:
Для громов Мирабо двор — хрупкая мишень.
Народу он кричит: «Еще, еще Бастилью!»
Как солнце радостно сияло в этот день,
В великий этот день!

Где мы посеяли, народы пожинают.
Десятки королей, заслышав наш погром,
Дрожа, свои венцы плотнее нажимают,
Их подданные нас приветствуют тайком.
Отныне светлый век — век прав людских — начнется,
Всю землю обоймет его святая сень.
Здесь новый мир в пыли развалин создается.
Как солнце радостно сияло в этот день,
В великий этот день!

Уроки старика я живо вспоминаю;
И сам он, как живой, встает в уме моем.
Но через сорок лет я этот день встречаю —
Июльский славный день — в темнице за замком.
Свобода! голос мой, и преданный опале,
Звучит хвалой тебе! В окне редеет тень…
И вот лучи зари в решетках засверкали…
Как солнце радостно выходит в этот день,
В великий этот день!

Тюрьма Ла Форс