Вольдемар Балязин - За полвека до Бородина

• Название: За полвека до Бородина
• Автор: Вольдемар Балязин
• Издательство: «Детская литература»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1989

Повесть о детстве, отрочестве и юности Михаилы Ларионовича Голетщева — Кутузова, о его времени и о людях, окружавших его; о царствующем граде Санкт — Петербурге, где он родился и возрастал до шестнадцати лет; о его уме и нраве, привычках и привязанностях. Написанная с Историями и Лекциями, с Объяснениями, Отступлениями и Беседами, в коих разъясняются забытые или малопонятные сюжеты, а также сообщается о дальнейшей судьбе тех, кто встретился с нашим героем в первые годы его жизни. Помогающая, как надеется автор, понять, каким образом за полвека до Бородина сложился и окреп великий характер, свершивший подвиг, достойный исполина

---

Через его руки прошло более двух тысяч кадетов, которые к концу жизни Ивана Логиновича, став офицерами и адмиралами флота, составляли половину морского офицерского корпуса России.

И несмотря на то что с годами Иван Логинович получал все новые, более высокие чины и звания, а 31 октября 1798 года стал президентом Адмиралтейств–коллегий, он всю жизнь оставался также и на своей бессменной вахте — директором Морского кадетского корпуса.

Административные способности сочетались у адмирала с педагогическими — во всяком случае, именно на нем остановила свой выбор Екатерина Вторая, когда встал вопрос о том, кто станет преподавать морское Дело ее единственному сыну — наследнику престола, Цесаревичу Павлу Петровичу.

Между прочим, августейший воспитанник и его высокообразованный воспитатель сохранили на долгие годы искреннюю взаимную приязнь. За свое короткое царствование Павел сделал для Ивана Логиновича все, что мог. Он не только назначил своего воспитателя президентом Адмиралтейств–коллегий, наградив его высшим российским орденом Андрея Первозванного, но и «повелел состоять в первом классе («Табели о рангах») на всех правах и преимуществах генерал–фельдмаршала», возведя Ивана Логиновича на высшую ступень служебной лестницы.

Таким образом, Иван Логинович оказался одним из немногих екатерининских вельмож, которые, будучи взысканы покойной императрицей — именно Екатерина дала ему чин полного адмирала, — сумели сохранить и дружбу ее сына.

Между прочим, сказанное следует отнести и к его племяннику — Михаилу Илларионовичу, а также и к двум сыновьям адмирала — Логину и Павлу, которые не потерпели краха с переменой царствования и кончили службу первый — генерал–лейтенантом флота и председателем Морского ученого комитета, а второй — сенатором и попечителем Московского университета.

И хотя Иван Логинович был всего на шестнадцать лет старше племянника, но Михаил Илларионович всю жизнь почитал адмирала вторым отцом и беспрекословно признавал его авторитет и старшинство.

Известен был адмирал и тем, что перевел с французского на русский немало всяческих сочинений, в том числе и небезызвестного «Задига» месье Мари Аруэ Вольтера. Диапазон переводчика был столь же широк, как и его знания, и потому он перевел и другую книгу — Павла Госта «Искусство военных флотов». Эта книга сохранилась и до наших дней. Ее полное название — «Искусство военных флотов, или Сочинение о морских еволюциях, содержащее в себе полезные правила для флагманов, капитанов и офицеров, с приобщением примеров, взятых из знатнейших происшествий на море за пятьдесят лет, изданное иезуитом Павлом Гостом, профессором математики Королевского училища в Тулоне, напечатано в Лионе в 1697 году. С французского перевел Иван Голенищев — Кутузов».

Я перелистывал ее с душевным трепетом. Старая огромная книга по существовавшей в то время моде была посвящена «Ея императорскому величеству, всепресветлейшей державнейшей великой государыне Екатерине Алексеевне». «Я почитаю сей случай за крайнее свое благополучие, — писал Иван Логинович, — к засвидетельствованию перед всем светом моея всеподданнейшей, искренней благодарности за высочайшую милость, которую Вы оказать мне благоволили, поручив в смотрение мое Морского Шляхетного Кадетского корпуса юношество».

После обращения к императрице шло «Предуведомление от трудившегося в переводе» Ивана Логиновича к его читателям. «Книга сия, — писал переводчик, — уповаю, от морских людей тем благосклоннее и охотнее принята будет, что до сего времени о морских делах, а особливо, что до военной морской практики касается, на нашем языке ничего на свете не издано. Паче ж, как мое главное намерение в переводе сея книги состояло в том, что молодым, во флоте служащим офицерам, на нашем языке подать способ к познанию теории сея самые нужныя и существенныя части их искусства, а более для приуготовляемого во флоте в Морском Шляхетном Кадетском корпусе юношества, то, мне кажется, о сем самом и стараться должно, чтоб не оставить ничего к поданию им основательного учения всех возможных в их искусстве правил…»

Огромная книга состояла из шести частей и трактовала о всех видах «морских еволюций, сиречь движений, которые флот для приведения себя в порядок и надлежащее положение делает, дабы на неприятеля нападать, или самому с лучшею пользой обороняться. Сие слово, — пояснял автор, — взято у сухопутной армии, где еволюциями именуются различные движения, которые делают ескадроны или баталионы для принятия желаемого вида и положения».

Вслед за тем шли объяснения терминов из международной морской практики.

Вот лишь некоторые из них.

«Румб — каждый из 32‑х пунктов компаса».

«Курс — линия компаса, по которой корабль правит».

«Ветр — прямая линия, по кцей он дует».

«Линия бейдевинда — линия восхождения корабля против ветра. Линий бейдевинда суть две — одна с правую сторону ветра — штирборд, другая — в левую, называется бакборд».

«Фордевинд — когда ветр в корму дует». Книга знакомила читателей и с классификацией кораблей, начиная с самых крупных — линейных.

«Линейным кораблем считается корабль не меньше чем пятьдесят пушек имеющий, которые бы на нижнем деке по крайней мере были бы калибром не менее осьмнадцати фунтового калибра».

Рассказав о классах кораблей, приводил переводчик и бытующие на флоте команды.

«На фертоен становиться!» — команда отдается, когда корабль ложится на два якоря. Чаще всего на фертоен становятся на тесных рейдах, когда нельзя из–за тесноты отдать много якорей.

На фертоене якоря кладутся на противных румбах, причем большой с той стороны, откуда ожидается сильный ветер, а малый — с противоположной».

Иван Логинович не только сделал перевод книги Павла Госта, но и существенно дополнил свой труд многими новациями. Ведь «Искусство военных флотов» вышло в свет чуть ли не сто лет назад, и многое на флотах переменилось. Следовало ли бездумно переводить книгу, которая в оригинале могла быть только пособием по истории парусного флота?

И Иван Логинович практически стал соавтором давно уже скончавшегося Госта.

Можно предполагать, что Михаил Илларионович внимательно читал эту книгу: свидетельством тому доскональное знание им военно–морской терминологии.

Летом 1790 года, командуя корпусом, расположенным под крепостью Аккерман, генерал–майор М. И. Кутузов по приказу Потемкина должен был «делать также примечания на море» за турецким флотом.

Он делал эти «примечания» с немалым искусством и большою пользой. Так, например, 25 августа 1790 года М. И. Кутузов сообщил точные сведения о местонахождении сорока восьми турецких военных и транспортных кораблей, стоявших в пределах видимости неподалеку от Гаджибея, где через четыре года появился новый порт — Одесса. Через три дня двадцать пять русских военных кораблей вышли из Очакова в указанный Кутузовым район и выиграли бой.

При чтении рапортов и донесений, написанных Кутузовым о движении флота, классификации судов, силе ветра и связанными с этим маневрами, удивляешься прекрасному знанию им тактики флота и военно–морской терминологии.

За успехи на поприще просветителя и переводчика был адмирал 21 октября 1783 года при открытии Российской Академии в первом же заседании избран ее действительным членом.

По–видимому, не случайным было и то, что именно сочинения месье Вольтера предпочел многим прочим переводчик И. Л. Голенищев — Кутузов. Иначе как объяснить тот факт, что когда собиралась знаменитая «Уложенная комиссия», кою вольнодумцы и острословы сравнивали с французским Конвентом, то делегатом от Торопецкого дворянства был именно он — Иван Логинович Голенищев — Кутузов? И думается, может быть, и не только потому, что родился на Псковщине, в Торопецком уезде.

Человек широкого образования и относительно передовых воззрений, влюбленный в дело воспитания юношей, он много дал и своему двоюродному племяннику, приобщив его к поэзии, театру, музыке.

Теперь нам остается познакомиться с младшими сестрами и братом Миши.

Их жизнеописания знакомы нам чуть лучше биографии их матери.

Долгое время некоторые историки считали Михаила Илларионовича единственным ребенком в семье Лари–она Матвеевича. Даже в таком авторитетном издании, как «Русский биографический словарь», утверждалось, что Миша был его единственным ребенком.

В томе словаря «Кнаппе — Кюхельбекер», в статье, посвященной Иллариону Матвеевичу Кутузову, на странице 627 говорится: «От брака его с Беклемишевою (по иным с Беклешовою) родился его единственный сын Михаил, впоследствии князь».

Что же знаем мы о его сестрах и брате?

Мы уже говорили, хотя и мимоходом, что сестра Михаила, Дарья Ларионовна, была помещицей в селе Матюшкино, о чем писал краевед Л. И. Софийский; знакомо тебе и имя брата — Семена Ларионовича, похороненного на кладбище Влицкой церкви, о чем сообщала сотрудница псковского музея Л. Н. Кипунова.