Сергей Минутин - Скульптор и Скульптура

• Название: Скульптор и Скульптура
• Автор: Сергей Минутин
• Издательство: «ДИАЛОГ КУЛЬТУР»
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2011
• ISBN: 5 – 9023 – 9002 – 8

---

Картин было много, для приезжающих друзей этих картин было вполне достаточно, чтобы начать согреваться, но женщинам нужно было настоящее тепло. В этих целях в комнате отдыха, она же мастерская художника, она же столовая, она же спальня, стояли две «буржуйки», которые и составляли тайну всего действа.

Когда перепуганные дырами и холодом натурщицы, уже почти застывшие на входе от ужаса, через десять минут обнаруживали распространяющиеся непонятным образом тепло, их охватывала необыкновенная радость оттого, что они выживут, не заболеют и даже не простудятся. И тогда они совершенно переставали и бояться, и стесняться. По их лицам было видно, что такого расслабления они не испытывали никогда.

В бане художника всё было устроено чрезвычайно просто: сначала холод, затем тепло. Как две буржуйки могут дать столько тепла, никто не понимал, включая и самого художника.

На этом контрасте Сергей мог понять и раскрыть любую женскую душу. Но до Миши ему было далеко.

Мишина жизнь была чрезвычайно насыщена именно женщинами. Он их любил. Любил всех, искренно и нежно. В такой своей бескорыстной любви он чем–то походил на юных и неискушённых барышень, легко идущих в ласковые руки.

Вся «шалопутная» жизнь «падшего» художника проступала весной, когда из–под тающего снега начинали проступать следы любви.

Рядом с баней валялась целая груда сломанных вещей, ранее предназначавшихся любимым женщинам. Это были очень интересные вещи, интересны тем, что они были призваны вызывать чувства. Обломки торшеров и фотоувеличителей, цветомузык и радиол, патефонов и пластинок, подсвечников с остатками свечей, новогодних гирлянд, водных лыж. Обломки лодок, пенопластовых досок, мотоциклов и машин.

Все эти вещи, после ухода женщин, для которых они предназначались, сразу же становились не нужными и были сразу же выброшены, освободив место для новых. По обломкам «любовных приключений» можно было восстановить всю жизнь «падшего» художника. Можно было подумать, что он разрушает всё то, к чему прикасается, но он не разрушал. Он забывая одних, выбрасывал всё то, что могло напоминать о них, а соблазняя других, покупал новые вещи.

Глава двадцать вторая Мужчина и женщины

Мужчина часто не менее изворотлив и хитёр, чем женщина. Это проявляется тогда, когда он попадает в женскую среду и конечно в задачах, которые ему предстоит в этой среде решать.

Видимо, когда–то давно, Адаму было намного легче совладать с Евой. Она была одна, непорочна, не опытна. Она слушала его открыв рот, потакала ему и никуда не лезла. Потом был грех, пошли дети. Хотя здесь заключена некоторая странность опыта: грех и дети. Но дети размножили пороки, особенно её, их мамы, Евы.

Итак, Сергей стал приходить на службу эпизодически, как и все остальные офицеры. Но дело, военное дело никуда не девалось. Более того, если с массовым сокращением такие «военачальники», как начальник физической подготовки, начальник химической службы, начальник инженерной службы и прочие оставались без всяких обязанностей и без кадрового состава, то служба тыла, за которую отвечал Сергей, хоть и часто сокращалась, но всё ещё оставалась многолюдной. Но что это были за люди. В основном это были женщины, жёны старшего командного состава, которые даже не знали того, где они несут свою «нелёгкую» службу. Но были и «энтузиастки», не жёны, а любовницы, племянницы и даже карьеристки. Мороки с ними было полно.

Проблема состояла в том, что командовать ими, рядовым и сержантским составом с косичками, должен был офицер. В полку не было женщины офицера. Сергей перепробовал способности всех молодых офицеров. Все как один «пали» в неравной борьбе.

Однажды, читая биографию Ленина, Сергей обнаружил, что Ильич имел бурятские корни и управлялся со многими женщинами.

— Ё моё, — воскликнул он радостно, среди офицеров были буряты. Они отличались от остальных простотой мышления и удивительной работоспособностью, но с замедленным выполнением любой работы.

Сергей задумался над национальными особенностями офицеров и обнаружил, что из всего многонационального состава офицеров его полка он бы служил вечно с корейцами, бурятами, молдаванами за их весёлость и отходчивость.

Нравились ему немцы и прибалты, но на них нужно было нагонять ужас, иначе они по–своему истолковывали понятие «солдат спит — служба идёт» и кивали в сторону русских, но в отличие от русских «раскисали» и ничего не делали «принципиально».

Сложнее всего было служить с белорусами и украинцами, относившимися к службе и ко всему что видели вокруг, как к своему натуральному хозяйству. Они просто всё и отовсюду растаскивали.

Предстояло самое простое, убедить бурята, что возглавить роту, сплошь состоящую из женщин — это его повышение и лебединая песня «карьериста». Бурят был не молод. В свои сорок он всё ещё ходил старшим лейтенантом. Бурята звали Володя.

Володя не спорил. В нём жила какая–то мудрость ламы. Он не делил людей на мужчин и женщин, плохих и хороших. Философия его была проста. Раз есть армия, значит есть и приказ, который не нужно обсуждать, а нужно выполнять. Потом он привык, что на него в основном орут все вышестоящие «отцы — командиры», а здесь его просили и даже повышали до капитана. Кроме того, его звали в тыл, куда, как известно, зовут только умных.

Офицеры заключали пари на предмет продолжительности его службы на новой должности. Солдаты посмеивались. Все были в курсе истерик, интриг, творящихся в этой бабьей роте.

А дальше произошло чудо. Володе хватило ровно одного месяца, чтобы в его «хозяйстве» наступил мир и порядок. Процесс воспитания он провёл блестяще. Сергей даже начал почитывать книги о буддизме, присматриваться к ламам и захаживать в буддистские храмы, которые в тех местах редкостью не были.

Военную операцию бурят провёл с блеском, видимо это была, действительно, его лебединая песня. Володя дней десять терпеливо слушал жалобы одних стерв на происки других. При этом он делал вид, что не замечает подмигиваний и намёков. Он что–то рисовал, привязывая события ко времени, а сам, как потом понял Сергей, постоянно размышлял, кому бы всё это «сбагрить». Здесь его мысли были очень созвучны мыслям Сергея. Сергей тоже всегда считал, что должны быть желающие выполнять его работу, надо их только найти. Из сорока женщин Володя выделил двух. Они были не молоды, разного ума и разного темперамента. Одна была глуповата, с заторможенным мышлением, но красива. Её красоту «подруги» ей простить не могли. Вторая была не красивая, но хитрая, а главное работящая и очень, как её определил бурят, «языкастая». Она в основном и вносила раздор. Они были не молоды, они были ничьи и поэтому готовы буквально на всё. Готовы не из корысти, а из–за жизненного разнообразия или наоборот однообразия.

Володя не был знаком с толкованием христианских грехов. Ему хватало буддизма, но он знал, что письменная форма грехов была почти одинаковой, понимание разным. Просто ламы были много старше христианских священников и о начале жизни знали значительно больше. Володя «пожертвовал» собой и стал любовником у обеих дам.

Одну, красавицу, он в основном поругивал в назидание остальным. Ругаться он правда не умел, но волнение изображал хорошо, и то повышал ей квалификацию, то снова понижал, то давал ей надбавку к окладу, то не давал. Ей было абсолютно всё равно, так как с его приходом она жила только им одним, другие страсти для неё закончились.

Второй даме, не красивой, но языкастой, он обеспечил быстрый карьерный рост до звания «старшины», что по сути было справедливо, ибо она работала и главное ей нравилась служба.

Остальные 38 барышень запутались в этих ассиметричных отношениях и успокоились. Их женскому уму было понятно, что красивую он любит, и потому не выгоняет, а за хитрую и умную спрятался и тоже не выгоняет.

Володе, конечно, было нелегко, но к делу это уже не имело никакого отношения.

Сергей как–то заметил Володе, что его тёска, при наличии бурятских корней, был просто обречён на успех, тем более в окружении, примерно таких же женщин.

Володя впервые на памяти Сергея расхохотался.

Сергей почувствовал, как мало известно народам друг о друге, и как всё тесно взаимосвязано: мужчины, женщины, народы.

Глава двадцать третья Ритм

Бог предупреждал Адама и Еву не есть яблоко раздора. Но нигде не сказано, предупреждал ли он остальных обитателей райского сада не грызть эти самые яблоки. Скорее всего, нет. Люди в райском саду всё–таки были самыми недисциплинированными, хотя и совершенными творения Бога. Но, опять же нам неизвестна трактовка Бога своих самых совершенных творений.

То, что люди придумали на свой счёт: цари природы, где природа по умолчанию подразумевается, как кладовая разного хлама, из которого его величество человек изготовляет «царский» продукт, ни в какие ворота не лезет. Тем более, обратно в ворота райские. Пока ворота открыты только в одну стороны: из рая. Человечество явно обиделось на Бога и придумало свой собственный путь.