Михаил Чехонин - «Горячий свой привет стране родной…» (стихи и проза)

• Название: «Горячий свой привет стране родной…» (стихи и проза)
• Автор: Михаил Чехонин
• Издательство: МОУ «Державинский лицей»
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2009

Вернуться в Россию, вернуться в Россию стихами — об этом мечтал поэт русского зарубежья Михаил Георгиевич Чехонин (1907, Петрозаводск — 1962, Нью-Йорк). Двенадцатилетним мальчиком покинул Михаил родной дом. До конца своих дней поэт жил думами о России. Слово «привет» наполнилось в его стихотворениях глубоким содержанием: «привет-прощанье и привет-поклон». Родина для Чехонина — «последняя надежда и последняя любовь», разлука с ней — по-настоящему трагична.

В настоящее издание вошли: единственная книга М.Г. Чехонина «Стихи», (1946 г., Нью-Йорк), а также избранные стихи и проза, опубликованные в эмигрантских периодических изданиях («Новый журнал», «Возрождение» и др.)

---

Я поклонился ему. Он радушно кивнул мне. Несколько шагов мы прошли молча. Потом он вдруг сказал:

— Часы бьют хорошо.

Я ответил, что очень рад. Опять прошли несколько шагов. Я уже хотел было прибавить кое-что относительно неблагодарности часового дела, как мой хозяин, оглянувшись по сторонам, неожиданно предложил:

— Зайдем в бар, выпьем пива.

Я был так поражен его словами, что не мог даже ответить.

Я просто махнул рукой, давая понять, что предложение принято.

Мы зашли в ближайший бар. Бармен подошел к нам, вытер стойку полотенцем и вопросительно посмотрел на нас.

— Два пива, — сказал хозяин, кладя деньги на стойку.

Бармен налил два стакана. Хозяин сделал глоток и как-то любопытно осмотрел меня.

— Тебя никто не ждет сегодня? — спросил он.

Я ответил:

— Нет.

Он отпил еще пива и продолжал:

— Разве у тебя нет девушки?

Я мотнул головой.

— Нет.

Хозяин улыбнулся хитрой улыбкой.

— Что же ты делаешь после работы — играешь на мандолине?.

— На цитре, — ответил я, заикаясь.

Хозяин допил пиво и уже другим тоном, знакомым мне по мастерской, сказал:

— Моя дочь собиралась сегодня играть в теннис. Если ты свободен, — можешь составить ей компанию. Я дам автомобиль. Ты умеешь управлять?

Я опять коротко ответил:

— Нет.

— Ну, это ничего. Она тебя научит. Она у меня не красавица, но толковая девушка.

Я похолодел. Мурашки пробежали у меня по спине. Дрожащей рукой я схватил свой стакан и залпом выпил пиво. Мы стояли с пустыми стаканами в руках и смотрели друг на друга. Хозяин заметил мой испуг и с его лица сошла искусственно-хорошая улыбка. Словно он кончил шутить и перешел к делу. Он посмотрел на меня сверху и раздельно произнес:

— Впрочем, как хочешь. Если не можешь сегодня, то приходи в воскресенье, часов в десять утра…

Я поторопился согласиться.

— Да, лучше в воскресенье.

— Хорошо. До свидания.

И я остался один. Всё это было так неожиданно, так необыкновенно, что в тот момент я потерял способность соображать. Мне казалось, что произошло что-то исключительно-чудовищное. Самое ужасное было то, что не было объяснения. Еще когда мы заходили в бар, у меня мелькнула мысль, что мой хозяин решил за стаканом пива намекнуть мне на неуспехи в работе. Своеобразная деликатность. И вдруг такая неожиданность. Я ждал всё, что угодно, только не это!

Растерянный и подавленный, я поплелся к себе домой. Весь вечер я не мог найти себе покоя. Ночь спал плохо; мучили сны. Всё какие-то крабы, раки, текстильные машины.

Но утром, когда нужно было идти на работу, я немного пришел в себя. Проанализировал событие. Что, собственно говоря, произошло? Да, ведь, ничего. Ну, одинокая, некрасивая девушка; наверное, никто и никогда ее никуда не приглашает. Вот, родители и решили сами помочь ей, так сказать, форсировать события, столкнуть ее с кем-либо — пусть немножко посмеется; ведь скучно же ей одной… Случайно выбор пал на меня.

Как-то быстро я решил: пойду. Будь что будет, а пойду. Закрутил новый галстук и отправился на работу.

Кончилась неделя. В воскресенье, в десять часов утра, я уже был перед домом хозяина. Позвонил. Матильда открыла дверь. Боже, как она была некрасива! Зачем природа так безжалостно смеется над людьми? Ну, хоть бы немножко ниже ростом, немножко полней, немножко свежей. И эта ужасная челюсть… В тот момент я искренне пожалел ее. Хорошо, я потеряю! еще один день своей жизни, их было уже так много и, наверное, будет еще больше, но сегодня я постараюсь развлечь это несчастное существо. Пусть она хоть на один день забудет свое уродство.

Матильда сияла. На ней был модный, спортивный костюм, широкая, белая юбка, блузка, короткие носочки и белые туфли. На другой девушке всё это было бы чертовски кокетливо, но бедная Матильда! На кого она была похожа в этом наряде? Всё мое решительное настроение сразу исчезло.

В квартире никого не было. На столе лежали уже приготовленные бутерброды, термос; на диване — ракетки и мячи. Мы обменялись несколькими незначительными словами и вышли на улицу. Автомобиль хозяина был начищен, — наверное, промаслен и наполнен газолином. Не очень модный, но еще в хорошем состоянии, Бюик. Мы сели и поехали.

Был чудный день. Солнце светило ярко, воздух прозрачный; один из тех редких хороших дней, которыми так небогат нью-иоркский климат.

Матильда хорошо управляла машиной; спокойно, уверенно. Видимо, она знала машину и любила управлять. А тут еще с ней рядом молодой человек. Но молодой человек не спешил разговаривать.

Пока мы ехали по городу, я старался не отвлекать ее от руля. Но вот мы выехали в предместье; потянулись поля, сады, широкие дороги. Я немножко размяк.

— Далеко ли до теннисного клуба? — спросил я Матильду.

— Не очень. Теперь близко.

Она мельком взглянула на меня и прибавила:

— Только мне не особенно хочется туда ехать.

Бедняга! Ей не хотелось появляться там, где было много

веселой, красивой молодежи. Года два тому назад я был у знакомых, на одной ферме, где была маленькая теннисная площадка. Это было миль двадцать от Нью-Йорка. Я рассказал Матильде. Она спросила, как называется местность. Я назвал. Она оживилась.

— Давайте, поедем туда сейчас.

— А не далеко ли будет?

— Глупости, машина выдержит.

Машина-то выдержит, подумал я. Мелькнула мысль попросить Матильду научить меня управлять автомобилем. Но удержался.

Мы выехали на боковую дорогу и помчались в другом направлении. Ферма находилась недалеко от озера с индейским названием. Мы немного заблудились, потом у кого-то спросили и минут через сорок пять уже въезжали во дворик фермы, встреченные лаем собак и кудахтаньем кур. Хозяева, старые галичане, вышли навстречу. Я напомнил им, что был у них два года тому назад, назвал имена своих друзей, и хотя всё это не произвело большого впечатления на стариков, мы получили по стакану молока и вместе со стариком отправились к озеру. Там ничто не изменилось. Мне показалось, что даже старая, дырявая сетка для тенниса была та же самая. Я дал старику доллар и он оставил нас одних.

Матильда была совершенно счастлива. Мы начали игру.

Должен вам сказать, что за всю свою жизнь я играл в теннис всего три раза. Об игре я имел смутное представление. Два человека посылают мяч над сеткой, причем каждый старается запустить его так далеко или так высоко, чтоб его партнер был не в состоянии послать мяч обратно, по крайней мере, узаконенным теннисной игрой способом. Вот, по-моему, в чем состояла игра в теннис.

Матильда знала игру в совершенстве. Я оказался профаном. Мои мячи летали не только над сеткой, но даже через мою партнершу. Она то и дело бегала в кусты. Ее же мячи всегда летели прямо на меня. Она попросту учила меня играть.

Мы быстро утомились. Стало жарко. Мне стало скучно. Но Матильда, казалось, ничего не замечала. Чем старательней и оживленней играла она, тем всё мрачней становилось у меня на душе. Я вдруг вспомнил разговор с ее отцом в баре. Мне показалось, что я начал кое-что понимать. Да ведь я круглый дурак! Как я мог не понять всей этой истории. Даже рабочие поняли ее. Ведь я не играю с Матильдой в теннис, я действительно зарабатываю себе прибавку. Ужас… Разве мог бы так поступить Жан Кристоф? Конечно нет. Так почему же я…

Меня охватил нехороший страх. Словно туман повис у меня над головой. Я задрожал…

А Матильда перестала шутить. Видимо, ей захотелось наказать меня за плохую игру. Мячи стали летать прямо, но мимо меня. Теперь я то и дело бегал в кусты. Матильда играла и смеялась. А что если?.. Страшная мысль промелькнула у меня в голове.

Вдруг мяч просвистел надо мной и скрылся далеко за площадкой. Матильда бросила ракетку прочь от себя и весело

растянулась на траве. Я увидел голую ногу и белые теннисные штанишки. Мне показалось, что я понял всё!

Я сбежал с холма, на котором стояла ферма. Быстро нашел мяч. Что же теперь? Обратно? В моей голове молниеносно промелькнул, созданный моим разгоряченным воображением, фильм: вот мы с Матильдой кончили играть. Отдыхаем. Едем домой. Останавливаемся у маленькой таверны, пьем коктейли. Приезжаем домой. Там ждут нас отец и мать. Ужин. Непринужденный разговор. Через неделю мы идем с Матильдой в кинематограф. Она учит меня управлять автомобилем. Вскоре я ее закадычный друг. В семье я, как свой. Получаю прибавку! Да что там прибавку! Ее отец прямо говорит мне: «женитесь, дети. Я стар, наследников у меня нет. Умри я с женой, кто будет хозяйничать в мастерской? А дело-то ведь доходное». И вот я женат. Я — управляющий. А там проходит еще несколько лет, старики умирают и я уже хозяин. Строгий, деловитый. И все мои знакомые говорят про меня: молодец, сделал карьеру. Такие не пропадают…