Абрам Рейтблат - Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции. Статьи и материалы

• Название: Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции. Статьи и материалы
• Автор: Абрам Рейтблат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4448-0444-5

Сборник содержит статьи и материалы, связанные с осмыслением деятельности одной из самых противоречивых фигур отечественной культуры – журналиста и писателя Ф.В. Булгарина. Освещаются такие темы, как сотрудничество Булгарина с III отделением (секретной политической полицией), его отношения с Н.В. Гоголем, А.С. Пушкиным, Н.И. Гречем и О.И. Сенковским, аудитория его книг и газеты, польская идентичность Булгарина и т. п.

---

Все это было замечено современниками. А. Бестужев в своем обзоре русской словесности в «Полярной звезде» на 1825 г. писал: «У нас недоставало газеты для насущных новостей, которая соединила бы в себе политические и литературные вести: гг. Греч и Булгарин дали нам ее – это “Северная пчела”. Разнообразием содержания, быстротою сообщения новизны, черезденным выходом и самою формою – она вполне удовлетворяет цели. Каждое состояние, каждый возраст находит там что-нибудь по себе»[255]. В 1831 г. Н. Полевой признавал, что «“Северная пчела” бесспорно занимает первое место между всеми русскими газетами <…> исправность редакции ее не оставляет ничего желать. Язык чистый, точный, переводы иностранных статей вразумительные, известия свежие, не запоздалые, множество мелких объявлений, часто написанных остро и умно, некоторые статьи литературные и ученые, отличающиеся занимательностью, – вот достоинства “Северной пчелы”!»[256].

Попав в 1834 г. в Петрозаводск, А.В. Никитенко убедился, что местные чиновники «ничего не читают, кроме “Северной пчелы”, в которую веруют как в священное писание. Когда ее цитируют – должно умолкнуть всякое противоречие»[257].

Ведущую роль в издании газеты играл Булгарин. Он сам очень много писал, вел переговоры с авторами, «проводил» материалы через цензуру и т. д. Греч отвечал за политические новости, читал корректуру номера и при этом правил слог.

Хотя Греч и Булгарин много времени и усилий отдавали газете, все равно одни они не могли справиться со всей работой. С самого начала издания у них были постоянные помощники (выражаясь современным языком – сотрудники редакции), число которых постепенно росло, но никогда не превышало 5–7 человек.

В 1840 г. в письме Е.Ф. Коршу В.А. Солоницын так описывал распределение обязанностей в редакции газеты: «На Булгарине лежит редакция “Северной пчелы”; Греч по-прежнему заправляет только так называемой политикой (т. е. переводами зарубежных политических новостей. – А.Р.); все же прочее делается Булгариным, для чего он и имеет под своим начальством человек двух молодых людей, описывающих по его поручению бенефисные спектакли, трактиры и лавочки…»[258]

С самого своего появления газета привлекла читателей разнообразной информацией и богатым литературным отделом. Раздел политики составлялся умело, новости излагались хорошим литературным языком. В работе над разделом Гречу помогали Н.И. Юханцов, П.Я. Фок, Е.К. Рашет, П.П. Безак, А.Н. Очкин и др.

В газете печатались также очень краткие сообщения о событиях в Петербурге; имелся богатый рецензионный отдел, где ежегодно помещались отклики на десятки книг.

С 1828 г., когда был снят запрет на публикацию статей о театре, в «Северной пчеле» регулярно появлялись театральные рецензии (в 1829–1834 гг. их писал М.А. Яковлев, в 1834–1839 гг. – В.М. Строев, в 1836–1839 гг. – Ф.А. Кони, в 1840–1842 гг. – В.С. Межевич, в 1842–1858 гг. – Р.М. Зотов; нередко одновременно печатались рецензии и других авторов).

В литературном отделе в первый год существования газеты можно было найти басни Крылова, стихи Рылеева, Пушкина, Языкова, Ф. Глинки и др., прозу В. Ушакова, Ф. Глинки, О. Сомова и, конечно же, самого Булгарина. В дальнейшем поэтические произведения такого уровня в газете появлялись очень редко, но проза была достаточно богата и разнообразна. Здесь печатались беллетристические произведения О. Сенковского, И. Калашникова, П. Свиньина, В. Ушакова и др., но главное место принадлежало запискам о путешествиях по России и другим странам (особенно следует отметить «Путевые письма» Н. Греча о Германии и Франции, которые он регулярно печатал с 1837 г.), а также присланным из различных регионов России описаниям местной жизни. Нередко появлялись ценные этнографические публикации[259], статьи и материалы по истории А.В. Висковатова, В.Н. Берха, И.И. Срезневского, А. Леопольдова, М. Корниловича и др. Большой интерес вызывали очерки А. Бестужева (под псевдонимом А.М.) о кавказской войне, публиковавшиеся в «Северной пчеле» в 1832 г.

В первой половине 1830-х гг. часто печатались статьи В. Бурнашева о различных русских самоучках[260]; появлялись статьи на медицинские (в том числе В. Даля), экономические[261] и другие темы.

Оригинальные статьи политического характера были очень редки[262], как, впрочем, и публицистика на исторические темы[263]. Иногда в газете печатались весьма специальные научные статьи[264]. Регулярно появлялись «Смесь» (рубрика, в которой было представлено разного рода легкое чтение) и некрологи.

Обязанности секретаря редакции в середине 1830-х гг. исполнял, по-видимому, Н.И. Юханцов, с конца 1830-х гг. и по 1849 г. – А. Греч (сын Н. Греча), с 1850 по 1859 г. – П.С. Усов (в 1859 г. он купил газету у Греча и Булгарина)[265].

Много писал для газеты сам Булгарин. В первое десятилетие издания «Северной пчелы» он поместил на ее страницах несколько десятков нравоописательных очерков: «Дешево и дорого», «Кабинет журналиста», «Ходатай по делам, или На то щука в море, чтобы карась не дремал», «Полчаса в передней присутственных мест», «Салопница» и мн. др. Печатал он также путевые заметки («Поездка в Кронштадт», «Прогулка по Ливонии», «Путевые заметки на поездке из Дерпта в Белоруссию и обратно»), военные рассказы («Ужасная ночь», «Сербский бивак», «Русский солдат»), сказки («Искатели клада», «Правосудие и заслуга»), рецензии на книги, спектакли, концерты, выставки. Часто выступал со статьями по самым различным темам: педагогике, истории, медицине, экономике, литературе («Беседа с крестьянами о нынешних обстоятельствах» (о холере), «Несколько мыслей об исконно-народном русском воспитании», «О переменах в русском тарифе», «Краткий разговор с помещиками о важнейшем для них предмете», «Настоящий момент и дух нашей литературы»[266]. Но уже в начале 1830-х гг. Булгарин подошел к своему излюбленному жанру. Речь идет о фельетоне – легком и непринужденном разговоре с читателями, где автор рассуждает на самые разные темы, соединяя их (причем нередко весьма причудливо) лишь собственной личностью.

В этом плане характерно следующее заглавие цикла статей: «Письма Ливонского пустынника о мануфактурной промышленности, художествах, словесности, статистике, истории и проч.» (1834). С 1841 г. Булгарин сделал свой фельетон еженедельным (под названием «Журнальная всякая всячина»), с 1847 г. он печатал также цикл «Заметки, выписки и корреспонденция Ф.Б.», где касался более частных вопросов и откликался на статьи в периодике или новые книги. По мнению П. Каратыгина, «единственным и несомненным его талантом была наблюдательность, приправленная юмором и, до известной степени, легкостью слога. Титул “первого русского фельетониста” неотъемлемо останется за Булгариным»[267].

В «Журнальной всякой всячине» Булгарин писал обо всем, что позволяли цензурные условия и программа газеты: событий в стране и за рубежом он касался очень мало, материал для его фельетонов давали вопросы городской жизни, театры, концерты, литературные новинки, книжная торговля, полемика с журнальными противниками, воспоминания, некрологи и т. д. Немало места занимала скрытая реклама: рассуждения о достоинствах тех или иных товаров, ресторанов, гостиниц. По воспоминаниям Н. Греча, «Булгарина обвиняли во взятках за статьи, он не брал денег, а довольствовался небольшою частичкою выхваляемого товара или дружеским обедом в превознесенной новой гостинице, вовсе не считая это предосудительным: брал вознаграждение, как берут плату за объявления, печатаемые в газетах»[268].

Основными принципами Булгарина как редактора были оперативность, первостепенное внимание к российской жизни (он писал в 1850 г. секретарю редакции П.С. Усову: «Что получено из провинции, если можно, тотчас печатать. Наша русская блоха важнее парижского слона для русских газет»[269]), живость изложения и ориентация на скандал (из письма Усову 1850 г.: «Публика наша любит только тогда политику, когда в политике таскают друг друга за волосы и бьют по рылу»[270]). Булгарину удалось создать информативную и живую газету (в отличие от Греча с его сдержанно-суховатым стилем, Булгарин придавал большое значение легкости слога – в письме П.И. Гаевскому в 1828 г. он заявлял: «Я писать сухо ни за что не решусь, а скорее откажусь от всего на свете»[271]). О монархе там писали чрезвычайно льстиво, с неумеренными похвалами, иногда проскальзывали нотки ксенофобии, но в целом Булгарин был недалек от истины, когда утверждал (в письме Р. Зотову от 27 мая 1843 г., см. с. 302 настоящего издания), что «дух “Пчелы”: честный и благородный европеисм – без гнусных революций и дерзости – но общая толеранция и уважение к иностранному просвещению».

Н.Л. Степанов полагал, что «“программа” Булгарина заключалась в отстаивании и пропаганде благонамеренных “патриотических” мыслей и чувств, в проповеди “преданности к престолу” и той охранительной “морали” и “добродетели”, которые должны были явиться с правительственной точки зрения “противоядием” против передовых и демократических идей, против всяческого вольнодумства <…>»[272]. Все это так. Но в то же время Булгарин приветствовал модернизацию сельского хозяйства и промышленности и в определенной степени способствовал капиталистическому развитию страны, боролся против различных феодальных пережитков в общественной жизни (сутяжничество, взяточничество и т. д.). Своим многолетним отстаиванием социальной значимости литературы и необходимости регулярного чтения книг и периодических изданий он в немалой степени способствовал повышению престижа литературы в обществе, а проявлением (пусть и в достаточно узких пределах) своего личного мнения – развитию свободы мышления и общественного мнения.