Владимир Пекальчук - Жестко и быстро

• Название: Жестко и быстро
• Автор: Владимир Пекальчук
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9922-2281-4

Душа старого мастера боевых искусств, погибшего в неравной схватке с медведем, оказывается в параллельном измерении в чужом теле. Это дает ему еще один шанс… и не только ему.

Жестко и быстро — отсылка к стилю «Госоку Рю», дословно — «жесткий быстрый стиль». А его создатель, мастер Такаюки Кубота, в высшей мере неординарный человек, послужил прототипом главного героя.

---

Шаг в сторону, мягкий разворот и снова в сторону. Зверь полон ярости и желания со мной расквитаться, но теперь он уже не так слепо напорист. От его ударов лапой я ухожу, разрывая дистанцию, и увожу его все дальше от машины. Медведь теряет осторожность, подставляется - и я атакую. Быстро и жестко, без изящества, но эффективно. Удар и в сторону. И его рев - наилучшая оценка моим ударам. Сломал ли я медведю что-то? Не знаю, не те уже мои удары, не те... Но он идет за мной, прочь от машины - это главное.

Мое сердце пытается выскочить из груди, колотясь, словно птица в клетке, из последних сил. Перед глазами картины моей жизни и круги... Я на свое сердце не в обиде - оно верой и правдой служило мне больше восьмидесяти лет. Медведь словно чувствует, как я стремительно слабею, начинает наглеть, а мои ноги уже налились свинцом. Я все еще заставляю его уважать мою силу, но время на исходе, ноги не желают отрываться от асфальта.

Теперь я просто добыча, так он думает.

Он ошибается. И пока еще не знает, чего будет стоить ему эта ошибка.

И вот медведь поднялся в полный свой рост, почти три метра злобы и силы. Пытается запугать, но... я его не боюсь. Я ничего не боюсь, ведь моя жизнь, долгая и насыщенная, уже и так позади. Как и его.

Я не знаю, почему медведи так любят подниматься в полный рост на задних лапах. Наверное, чтобы выглядеть больше и сильнее... На меня это не действует, я давным-давно доказал, что можно убивать медведей и свиней одним ударом кулака даже при росте в полтора метра.

Да, я уже стар, но кое-что у меня еще есть в запасе. Я атакую исполина быстро и жестко. Так я жил, так я дрался, так я учил жить и сражаться моих учеников, так я и умру.

Все силы - в один рывок. Вся воля - в одно движение, в один удар. Да, медведь смотрит на меня свысока, как на букашку, которую вот-вот раздавит.

Но он не учел, что выиграв в росте, сильно проиграл в устойчивости.

И забыл, что стоит на самом краю.

Я налетаю на него, впечатывая кулак в брюхо, жестко и быстро, а затем по инерции налегаю плечом. Я не вижу, как опускаются на мою спину и голову его когтистые лапы: медведь переваливается через ограждение, и я вместе с ним.

Нас ждет короткий путь вниз, на камни у подножия скалы. Полный ужаса для него и умиротворения - для меня. Я прожил свою жизнь правильно, и смерть моя достойна воина.

Падая вниз, успеваю улыбнуться - жестко и быстро.

* * *

Очень жарко, словно в духовке. Жарко и хочется пить. Где я?

Открываю глаза. Песок и камни. Сколько хватает глаз - вокруг в зыбком мареве только песок и камни, и чуть поодаль - скалы. И солнце над головой, яркое и жгучее.

Нет, серьезно, почему я здесь? И вообще, «здесь» - это где?

Пытаюсь встать, но тело не слушается. Дрожь, предательская дрожь в конечностях, язык распух, едва ворочается в пересохшем рту. Поднимаюсь, вначале на колени, упираясь руками в горячий песок, затем с трудом ставлю ногу, руки - на колено. Усилие - и я стою в полный рост, шатаясь от слабости.

Оглядываюсь вокруг. Песок, камни, валуны. Над головой солнце, яркое, горячее. Что это за место? Закрываю на миг глаза. Медведь, удар, полет, приближающиеся камни. Я помню все четко и ясно, но это не дает ответа на простой вопрос: где я? Горный массив, прижавшаяся посреди высокой скалы узкая дорога, заглохшая машина на этой дороге - куда они подевались? Я еще помню, как в момент падения глаз выхватил внизу камни и деревья - но тут деревьев нет. Вообще. Ни одного.

Делаю шаг, потом второй. В какую сторону идти? Да мне без разницы, потому что я не знаю, ни где я, ни почему я тут. Для меня все стороны равны. Хотя нет, не равны. Не совсем. Вон впереди скала, высокая, выцветшая на солнцепеке. Мне туда. Не знаю почему, но уверен, что надо туда. Хотя все логично: вокруг ведь больше нет ничего, только эта скала - и до самого горизонта лишь песок, камни и валуны.

Шаг, еще шаг. Песок, который так обжигал руки и колени, щадит мои ступни. Опускаю глаза - сандалии. Простые сандалии, из кожи и ремешков. Надо думать, не «Адидас» и не «Пума», скорее кустарщина, хотя на вид довольно неплохи, даром что поизносились малость. Ну да, ручная работа.

Перед глазами круги, но я иду вперед. К скале. Может быть, там хотя бы тень найду, ибо солнце словно взбесилось. А в голове все крутятся вопросы: где я? Как сюда попал? И... кто я? Я... я помню, все помню. Пятьсот ударов в день, охота на кабана с палками, скотобойня, Токио, полицейские, мое додзе, мои дети, внуки... Горная дорога, плачущие дети, медведь, удар, толчок, полет... Это не может быть сном или горячечным бредом, не бывает снов длиною в жизнь.

Впрочем... да, все на своих местах. Я упал вниз, на камни, но не умер мгновенно, и все, что сейчас вокруг меня - всего лишь предсмертная галлюцинация. Жарко и хочется пить - потому что я истекаю кровью, а раненым всегда хочется пить. И весь этот фантасмагорический пейзаж - просто образы, которые перематывает мой умирающий мозг. Хотя... если верить ученым, предсмертные видения - неуправляемая агония мозга, люди, пережившие клиническую смерть, рассказывали, что все происходило независимо от них, и даже над откровенно бредовыми образами они не задумывались, так как возможности осознанно думать у них не было. А я - думаю. Я критически осмысливаю происходящее, я контролирую и направляю свои мысли. Мыслю - следовательно, существую.

Только мое осознанное мышление по-прежнему отказывается дать ответ на простой вопрос: где я?

Вот и скала. Я без сил падаю с той стороны, где на песке - узкая полоска тени. Здесь не так ужасно, но все равно мучительно жарко, все тело горит от солнечных ожогов. Есть одно объяснение, которое дает ответы на все вопросы, кроме одного - я в аду. Но если так - то за что? Чем я заслужил это?

Проматываю в голове картины из прошлой жизни. Вот я охочусь на кабана - просто я хочу есть. Скотобойня... Я пошел туда не только чтобы заработать, но и чтоб проверить свою силу. Но свиней убили бы так и так, и не всегда деревянный молот дарил им мгновенную смерть, а я неизменно убивал их с первой попытки. Вот я путешествую в горах, дерусь с медведем и получаю от него шрам на всю жизнь - но не я напал на него. Моя работа в Токио? Я никогда в жизни не нарушил святой принцип каратэ - не применить свою силу против другого человека иначе, чем для защиты себя и других. Я никогда не проявлял жестокости. Жесткость - да, ровно столько, сколько было нужно, но никогда ни с кем не поступил излишне жестоко. Весь мой путь был примером того, чему я учил своих учеников. Я никогда не отнял человеческую жизнь, хотя мне пару раз выпадали и возможности, и достаточные моральные причины для этого, и юридические основания - но я ни разу не нанес смертельного удара другому человеку.

Так за что я здесь? Не брал чужого, уважал и чтил ками, поклонился духам павших в храме Ясукуни, всю свою жизнь жил как воин и умер как воин, защищая других. Разве не заслужил я места в храме Ясукуни? Или хотя бы просто тихого местечка среди других ками?

Никто не ответил мне. Что ж, я снова, как тогда в Токио, один-одинешенек во враждебном окружении, мне не привыкать. Правда, там это были разъяренные бунтовщики, с которыми я мог справиться. Здесь это солнце и жара - противники, для кулака неуязвимые и недостижимые.

Ладно, надо встать и идти дальше. Даже если я мертв и смерть мне уже не грозит - валяться на этой жаре бесконечность не вариант. Надо что-то делать, я пока не знаю, что именно, но не собираюсь сдаваться.

Я никогда не сдавался при жизни, не сдамся и после смерти.

С трудом поднимаюсь и иду вдоль скалы, стараясь держаться в тени. В голове шум, ноги слушаются с трудом, но я иду. У меня выбора-то нет, надо идти. Если повезет - найду место, где смогу забраться повыше и осмотреться.

Но прямо за небольшим выступом меня ждал сюрприз: в скале зияла чернота пещеры. Проем - три метра в высоту, четыре в ширину. Прямо подарок, внутри наверняка будет не только полная тень, но, должно быть, и чуточку прохлады. Все относительно, конечно, сорок в плюс - это пекло страшное, но когда находишься на солнцепеке в пятьдесят - сорок по Цельсию все равно что райский уголок.

Внутри действительно чуть прохладнее, и радости моей пределов нет. Передышка, хвала местному ками. Избавление от жуткой жары - сказочное облегчение, даже несмотря на то, что жажда терзает похлеще медведя.

Сажусь у стены, она кажется прохладной, но попытка прислониться спиной вызывает неприятную боль: кожа спины обожжена беспощадным солнцем. Прислоняюсь все равно: надо дать отдых уставшим мышцам тела, а боль... Для того, кто закалял свое тело ударами бейсбольной биты, это пустяк.

Закрываю глаза, измученные слепящим светом, после яркой пустыни в пещере темнее, чем ночью безлунной. Измотан так, что вставать и куда-то дальше идти не хочется, но придется, если только я не собираюсь просидеть здесь, страдая от жажды, до конца времен. Буддистам и христианам в этом плане получше, первые верят в последний приход Будды, вторые - в Армагеддон. А я синтоист, да и то не особо рьяный, так что не уверен, наступит ли конец времен вообще. Перспектива не радужная.