Владимир Пекальчук - Жестко и быстро

• Название: Жестко и быстро
• Автор: Владимир Пекальчук
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9922-2281-4

Душа старого мастера боевых искусств, погибшего в неравной схватке с медведем, оказывается в параллельном измерении в чужом теле. Это дает ему еще один шанс… и не только ему.

Жестко и быстро — отсылка к стилю «Госоку Рю», дословно — «жесткий быстрый стиль». А его создатель, мастер Такаюки Кубота, в высшей мере неординарный человек, послужил прототипом главного героя.

---

Я был готов к тому, что путь окажется нелегким - и убедился в своей правоте. Ночью было еще сносно, однако у меня начали заканчиваться внутренние резервы. Мне не привыкать к лишениям и крайним напряжениям, однако борьба была труднее, чем когда-либо: в этот раз мне приходилось бороться не только с трудностями изнуряющего пути и неблагоприятными условиями, но и со своим новым телом. Я стойко переносил боль в стертых еще вчера и воспаленных ступнях, терпел жажду и делал шаг за шагом по предательскому песку, но колени начали предательски дрожать еще до того, как забрезжил рассвет, и я с этим уже ничего не мог поделать. Приходилось садиться на ближайший камень и отдыхать, теряя драгоценное время относительно прохладной ночи.

Вместе с тем, я не мог не отметить, что при таком истощении шаги все равно получаются легкими и быстрыми, по крайней мере, пока не начинают подгибаться колени. Паренек, надо думать, любил подвижные игры, это крепко выручило меня в поединке с мертвецом и все еще продолжало выручать в пути.

Заря занялась довольно нескоро, мне крупно повезло, что я проснулся в начале ночи, а не в конце. Когда солнце поднялось чуть повыше, я выпил из фляги последние шесть глотков, выбросил ставший ненужным сосуд и опорожнил мочевой пузырь. Все, я избавился от того ненужного веса, от которого можно избавиться. Я мог бы растянуть воду еще немного, но моя стратегия выживания базировалась на том, чтобы как можно дольше оставаться в максимально возможной кондиции и идти быстро, а в конце сделать рывок из последних сил и надеяться, что их, этих сил, хватит. Вариант цедить воду крохотными глоточками и страдать от жажды почти с самого начала пути я счел заведомо невыгодным.

Итак, только вперед, и так быстро, как могу. Предыдущий владелец тела свалился, совсем немного не добравшись до цели, мне будет обидно вдвойне умереть, не добравшись столько же до спасительной исходной точки.

Пустыня стремительно превращалась в гигантский гриль, но в этот раз у меня хотя бы была какая-никакая защита. Кепка и рубашка спасали от прямых солнечных лучей, ботинки, уже насквозь пропитанные изнутри сукровицей и кровью - все же получше сандалий, в которых песок стирал мои ноги, словно наждачка. Но у паренька, который шел «туда», этого не было изначально, и я могу только догадываться, почему. Если бы он, предположим, сбежал в пустыню без ничего, почти голышом - откуда непоколебимая уверенность в том, что надо вернуться?

Ладно, гадать не резон, это все равно что писать хаси по бульону, бессмысленно и некрасиво. Доберусь - может быть, узнаю.

Снова начала мучить жажда, стремительно усиливаясь. На пути «туда» у тела был некоторый запас влаги в тканях - так он израсходовался сразу, а все, чем я пополнил его - два стакана из фляги покойника и вода из выемки. Я очень сильно сглупил, что не набрал воды до того, как заснул, тогда за время сна в выемку могло бы накапать еще немного. Но увы, после боя кулаками махать глупо, облажался - сам виноват.

Поднявшись на бархан, чтобы осмотреться, я увидел впереди горную гряду, идущую поперек моего пути. И чуть левее курса виден перерыв в сплошной каменной стене. Стало быть, решил я, туда и надо идти, возможно, там ущелье, по которому я миную гряду, другого пути может и не быть, а взобраться на скалу мне, скорее всего, не удастся.

И я припустил из последних сил: даже если это еще не конец моего пути, солнце висит сбоку, а не над головой, и вертикальные стены ущелья могут стать для меня укрытием от палящих лучей.

Часом позже я дохромал до скалы и убедился: действительно ущелье, шириной метра три. Что ж, поглядим, что ждет меня на той стороне.

Войдя в спасительную тень, я пошел дальше и обнаружил, что на песке остались следы. Их было довольно много, я насчитал не менее десяти разных следов от обуви разного типа и размера. Никакого сомнения, я иду верным путем.

Впрочем, ущелье, возможно, не такое уж и проходное, как кажется, ветер по нему не гуляет. И если так, то следы, теоретически, могут оставаться на песке довольно долго... Мою догадку подкрепил след гладкой обуви небольшого размера, который, где бы я его ни замечал, неизменно отпечатан поверх любых других следов. Кожаные сандалии, и я даже догадываюсь, на чьих ногах они были...

Колени снова предательски дрожат, я сажусь на камень - тут он не так горяч, как в пустыне - и сижу, мысленно считая до трехсот. Пять минут - все, что я могу выделить на отдых. Вот время прошло, я снова усилием воли заставляю себя встать и идти дальше. Здесь ущелье чуть изгибается, я прохожу поворот - и чуть ли не упираюсь носом в широкую спину в чем-то похожем на спортивный костюм.

И это довольно-таки вонючая спина.

Владелец треника и спины, услыхав мои шаги, разворачивается, одновременно нанося удар, я успеваю присесть и откатиться в сторону, так что сверкающее лезвие проходит над моей головой.

Еще один перекат, вскочить, сжимая зубы и пошатнувшись от изнеможения, разорвать дистанцию. А мертвец, относительно свежий и еще не успевший ссохнуться до состояния мумии, начинает наступать, замахиваясь для очередного удара. Делает он это не совсем так, как давешний буздыганщик, тот был неуклюж и механичен, а движения мечника выдают несколько большее прижизненное мастерство.

Дела мои очень плохи, ибо главный козырь - подвижность - практически сошел на нет. Как хорошо, что перед встречей я передохнул пять минут, иначе сейчас все было бы еще хуже, чем есть.

Покойник надвигается, и у меня, скорее всего, только одна попытка, я не уверен, хватит ли сил на вторую. Что ж, будь что будет.

Он поднимает руку с мечом на уровень живота - то есть на уровень моей груди - и разворачивает лезвие горизонтально. Я иду на сближение. Ну же, танцор немощный, покажи, что можешь!

Два шага вперед, мой и его, я в пределах досягаемости клинка. Вот он, удар. Не получится, что задумал - я труп снова.

Ноги танцора выручают, мне удается очень резко изменить передний ход на задний, меч промелькнул так близко от моей груди, что, кажется, даже задел рубашку, но противник уже раскрыт.

Я бросаюсь вперед, мимо него, снова упираюсь ногой в песок и отталкиваюсь, метнув свое тело в спину противнику, моя нога, на этот раз уже в ботинке, четко ставится под колено.

Мы летим наземь оба, но я сверху - и я быстрее, и руки мои, к счастью, не так утомлены, как ноги. Я отталкиваюсь ладонями от его спины, мягкой и слегка напухшей, вскакиваю на ноги и правой наступаю на его запястье, наклоняюсь и изо всех сил вцепляюсь в рукоять оружия.

Мертвец оказался необычно сильным. Он потянул руку к себе с такой мощью, что его посиневшая, вздутая кожа прямо слезла с плоти, однако к этому моменту я успел вывернуть его кисть так, чтобы меч уже находился вертикально, и я крепко держал его под крестовиной.

Поворот кисти против большого пальца сделал свое дело: под моим ботинком мертвец протащил уже обезоруженную руку. А я тем временем отступил на два шага и перехватил оружие поудобнее.

Меч - странный гибрид. Клинок - прямой, один в один как у нинзято , но полноразмерной длины, как у катаны. Рукоять из наборной кожи, но овальная форма и длина - тоже как у катаны. Однако на конце - противовес, у японских мечей отсутствующий, и вместо круглой цубы - крестовина. Сойдет.

Вот теперь все совсем наоборот, и у противника еще меньше шансов, чем было у меня.

Потому что, как-никак, в кендзюцу у меня тоже черный пояс.

Руки с желатиновыми мышцами - не самый лучший вариант, но мастерство, как говорится, пропить нельзя. Я выбрал идеальный в этой ситуации замах, угол и точку удара и выполнил движение настолько филигранно, насколько мне позволила немощная сила истощенного танцора. Все остальное сделали вес и острота меча.

Мертвец, успевший подняться только наполовину, лишился верхней половины головы и, расплескав гниющее содержимое черепной коробки, распластался в песке.

А все-таки, почему поражение мозга упокаивает их? Ведь он, этот мозг, распухший и истекающий гнилостными соками, и так в откровенно нерабочем состоянии... Ладно, отложу этот вопрос на потом, если «потом» у меня вообще будет.

Сил сделать энергичный взмах, чтобы стряхнуть с клинка в песок то, что на нем осталось, нет, потому кое-как вытираю меч о спину покойника, взваливаю на плечо и хромаю дальше. Ноги дрожат пуще прежнего, но зато боли в ободранных и окровавленных ступнях не чувствую: привык.

Еще немного, еще чуть-чуть. Если я миную ущелье и на выходе не увижу конечной цели своего кошмарного пути - брошусь на меч, потому что сил уже нет совсем, а способ умереть быстро как раз появился.

Но миновать ущелье я не мог. Просто потому, что пятью минутами спустя наткнулся на десятиметровую стену, полностью перегородившую проход, и ворота. Наверху - пара часовых в странных красных одеяниях, у ворот - какой-то тип в форме цвета хаки. Вот он поднимает руку с зажатой саблей и бьет по воротам. Поднимает и бьет. Поднимает и бьет.