Ирина Ванка - Секториум

• Название: Секториум
• Автор: Ирина Ванка
• Жанр: Научная Фантастика

История Земли глазами пришельцев.

Бытовые зарисовки о жизни, работе, а также моральном облике людей, сотрудничающих с инопланетянами.

---

— Если жизнь каждого из вас ни на йоту не изменит судьбы человечества, идите. Не сомневайтесь. Идите туда, где вас утешат, где вы почувствуете ценность самое себя, ибо раб всегда имеет цену. Только отступники не имеют цены, потому что не имеют хозяина, который ее назначит.

Идея покончить с религией обуяла Сириуса на Блазе. Там он без труда добрался до архива Секториума и узнал некоторые обстоятельства, в которые шеф не планировал его посвящать. Сириус посвятил себя сам и пришел к выводу, что контора намеренно занимается решением не той задачи.

— Глупо было провоцировать гиперузлы, — заявил он мне однажды, застав на поселении в одиночестве. — Ваша религиозная трактовка социальных аномалий — бред! Дичайший бред! Поверь мне, бывшему священнику. Разрастание матричных узлов лишь следствие проблемы, но никак не причина. Причину надо было искать. Надо было досконально работать с гипотезой Птицелова. Вы изначально, осознанно, сговорившись, пошли неверным путем.

— С какой гипотезой? — не поняла я.

— Ты записала с его слов: «небо растет и давит на землю», но не потрудилась извлечь смысл…

— Это было невозможно.

— Надо было выяснить, во что бы то ни стало.

— Поговорил бы с ним сам! — рассердилась я, но Сир был прав. То, что я не разобралась в смысле сказанного Птицеловом, был мой профессиональный прокол.

— Надо было глубже работать с экспертами. Что они имели в виду, когда говорили «другие цивилизации Земли»? Что же, тоже языковые трудности вам не позволили разобраться?

— Тогда была очевидна самостоятельность гиперматриц. Сигирийцы не сталкивались прежде с таким явлением. Перед нами было очевидное решение проблемы. Понимаешь? Очевидное!

— Вы даже не приблизились к проблеме, — заверил меня Сир. — Вега запретил вам приблизиться к проблеме. Он использовал вас, как рабочий инструмент, но вы же мыслящие существа. Если бы вы думали, вместо того, чтобы предаваться безделью. Если бы Михаил Борисович был настроен работать… Вы погрязли в праздности, увлеклись ничего не значащими мелочами, увязли в быту. Зачем Птицелов прислал тебе Имо? — вдруг спросил он.

— Затем, что так принято. Затем, что даже флионеру бестолковому ясно, что ребенок не должен расти сиротой при живой матери.

Сириус не успокоился, он допросил с пристрастием сначала меня, затем Юстина и выяснил, что слово «смерть» в языке флионеров не несет того же смысла, что у землян; «переводчик» Юстина сработал буквально, и тоже по моей оплошности, потому что именно я адаптировала языки. Мне самой надо было выяснить это раньше, чем Сириус влез в мою личную жизнь. Тогда я впервые задумалась о том, что Птицелов, вероятнее всего, жив. Задумалась, но вывод не сделала и никому не сказала. Сама пыталась выстроить теорию из разрозненных фактов, но, чем больше старалась, тем больше путалась. И выводы Сириуса, в большинстве своем, были мне непонятны. Я никогда не могла уловить точный смысл его слов, мне всегда казалось, что за сказанным скрывается многослойный подтекст. «Вы настолько разные люди… — сказал однажды шеф, — не надо удивляться. Вы считываете информацию с разных уровней. Странно, что вы вообще поладили».

Странно. Притом, что с Сириусом кроме меня не ладил никто. Ни к кому в Секториуме он не обращался на «ты», никого не называл по имени.

— Что на тебя сегодня снизошло? — спросила я Сириуса по дороге домой. — Не боишься, что разгонишь их не по храмам, а по больницам?

— Да будет так, — согласился он. — Я чувствую себя лекарем, который ни разу не навредил больному, потому что имел дела с покойниками.

— Плох тот доктор, который считает больного покойником.

— Мои пациенты так безнадежны, что им навредить нельзя. Я осознанно выбрал эту стезю. Понимаешь?

— Честно говоря, не очень.

— Те, кому я могу помочь, никогда не попросят о помощи. Тем, кто просит, я уже не в силах помочь.

В ту ночь мне приснился конец света. Гигантская волна поднялась над городом и покатилась, сметая дома. От удушья я проснулась. Булочка спала у меня на шее. Сад утопал в полуденном солнце. В модуле стояла тишина, только компьютер ворчал голосом шефа:

— Зачем ты позволяешь Джону гулять? До экспедиции он не должен покидать модуль. Где они сейчас?

Я сделала вид, что сплю. Откуда мне было знать? Я сказала им раз, сказала два… Пусть теперь сам позвонит и скажет.

— Ирина! — окликнул компьютер. Булка спрыгнула с кровати. — Зайди!

Связь отключилась. Сон кончился. Наступила явь, но взбучка в кабинете начальника не состоялась: у Имо проснулась совесть, он вернул Джона в модуль, и шеф сейчас же отпустил меня стеречь детей.

— Ты не должен позволять Имо распоряжаться собой! — наставляла я старшего сына. — Он тебе не начальник. Ты не должен выполнять все его указания. — Сын прятал глаза, ерзал на табуретке. — Здесь Вега всем начальник! Самый большой и ужасный начальник всех времен и народов. Чтобы выйти наверх, ты должен спросить разрешения у него. С какой стати Имо тебя повел?.. Ты что, не мог сказать ему?..

Джон смутился. «Сейчас начнет врать», — догадалась я. Джон всегда смущался перед тем, как соврать, но врал. Его извиняло то обстоятельство, что врать его обычно вынуждали.

— Что? — спросила я. — Вы задумали что-то, о чем я не должна знать? Зачем он привез тебя раньше времени?

— Я должен ему помочь. Имо попросил меня…

— О чем?

Джон смутился еще больше.

— У него сложный период.

— Рассказывай.

— Что рассказывать? Ты же знаешь, он заканчивает школу… Нет, он будет, конечно, работать для Веги, но ведь это… Как это сказать? Он должен найти себя в жизни, и я хочу ему помочь.

— Джон! Имо слов-то таких не знает: «найти себя в жизни»! Когда это он себя потерял? Выброси из головы. Ты что, на Сириуса сегодня нарвался? Это он тебе объяснил кое-что о человеческом предназначении?

— Имо же не человек, — вывернулся Джон.

— И что теперь? У него должен быть особенный смысл?

— Конечно!

— Пусть сам ищет. Ты здесь причем?

— Он искал, — ответил Джон. — Теперь я помогаю.

— Каким образом? Может, и я помогу?

— Расскажи о нем то, чего я не знаю.

Вопрос застал меня врасплох.

— О его земном детстве расскажи, — настаивал Джон. — Расскажи мне всю его жизнь.

— Это, пожалуйста, — обрадовалась я и стала готовить завтрак.

Рассказывать о детях я могу часами. Были бы слушатели. Только взгляд Джона вдруг изменился. Джон стал похож на человека, погруженного в транс; или на альфа, который собирается писать информацию на мозговой чип, минуя осмысливающий этап восприятия. Тут же вспомнилась Ольга Васильевна. «Надо поскорее забрать их из этой школы», — решила я и поймала себя на том, что не могу сосредоточиться.

— Лучше расскажи, что ты делал сегодня заполночь в офисе? Чей смысл жизни ты там искал?

Джон покраснел. Это было последнее предупреждение: не хочешь слушать вранье, отстань по-хорошему.

— Приборы тебя засекли. Шеф рассердился. Я объяснила, что ты давно не был на родине, что тебе может быть интересно все, что нормальному человеку примелькалось. Но, Джон, ты ведешь себя странно, и это замечаю не только я.

— Сириус уговорил меня не ехать в турне, — признался Джон.

— Еще чего?!

— Я же поеду.

— Значит у нас с временами глаголов непорядок?

— Снова неправильно?

— Неужели не чувствуешь сам? Джон, что происходит? На Блазе ты говорил прекрасно.

— Нет, все так: сначала Сириус уговорил остаться, потом Имо уговорил ехать.

— Тьфу, на вас обоих. Когда вы все успели?

— Сегодня заполночью…

— Все! Больше ни шагу из дома без моего разрешения, а ночью я тебя привяжу за ногу к Имо, раз ты слушаешь только его.

Так я поступала и раньше. Ничего нового в процедуре привязывания за ногу для Джона не было. Он страдал чудовищным лунатизмом и мог во сне уйти из модуля пешком в одних портках. За башней стояла вечная блазианская мерзлота, не выше пятнадцати градусов. Джон во сне не соображал, что надо одеться. Обычно я караулила его сама, меняла коды на башне, ставила таз холодной воды у выхода. Если Джон хотел уйти, это не спасало. Он обходил тазы, распутывал узлы, хуже всего, что во сне он каким-то образом угадывал код замка, который я набирала в строжайшей секретности. Проблемы кончились, когда я стала привязывать его к Имо. Имо просыпался и доходчиво ему объяснял, что во время отбоя надо спать.

— Так и знай, привяжу! — грозила я, а сама связывалась с шефом. — Вега, наш челнок в ближайшее время на Блазу не собирается? — спросила я начальника, чем рассердила его еще больше.

— Ты будешь сидеть дома и воспитывать детей, — сказал он. — Если ты не в состоянии их воспитать, будешь контролировать. Никакой Блазы, пока они здесь. Будешь отчитываться за каждую минуту, вплоть до окончания экспедиции.