Ирина Ванка - Секториум

• Название: Секториум
• Автор: Ирина Ванка
• Жанр: Научная Фантастика

История Земли глазами пришельцев.

Бытовые зарисовки о жизни, работе, а также моральном облике людей, сотрудничающих с инопланетянами.

---

— Пойми меня, — отвечал Птицелов. — Твоей цивилизации капут, а я могу защитить только тебя.

— Какой еще «капут»?

— Флио не опасна. Земля опасна.

Мое терпение лопнуло. Я отправилась на поиски Миши и нашла его в офисе за праздной болтовней по телефону. Он с трудом оторвался от трубки, чтобы выслушать новость.

— Он тебя хочет, — объяснил Миша.

— Ты спятил!

— Точно говорю. Анатомически он способен сделать с тобой все, что надо, но залета не будет, можешь не предохраняться.

— Миша, я не могу понять, о чем он говорит, но, по-моему, это очень серьезно.

— Здрасьте вам… Кто у нас переводчик? Иди, работай и не капай мне на мозги.

— Я буду работать, а ты постой рядом, на случай, если он что-нибудь натворит.

— Что еще натворит? — удивился Миша. — Он на нашей территории и будет делать то, что мы позволим. Начнет приставать, тресни его электрошоком, только не убей. Иди, дай поговорить с человеком. — Он приложил к уху телефонную трубку, а я, не солоно хлебавши, вернулась к Птицелову.

— Його, — спросила я, как можно деликатнее, — когда мы будем отправлять тебя домой? — но мой собеседник слушал только внутренний голос. Все прочие голоса мешали ему сосредоточиться. — Ты скажешь, как тебя удобнее транспортировать, а Миша все устроит. Договорились?

— Земля опасна, — стоял на своем Птицелов. — Флио безопасна.

— Но Земля — мой дом! Пойми, наконец, я не собираюсь переезжать на другой конец Вселенной. Мне принадлежит именно этот участок космоса!

— Земля вам не принадлежит.

— Кому это, нам? Сигам или землянам?

— Земля не принадлежит сигам и землянам. Вы не хозяева. Вы найдете на Земле смерть. — Птицелов открыл глаза. В свете садового фонаря он стал похож на каменного идола.

— Ты имеешь виду техногенную катастрофу? Ядерную войну?

— Нет.

— Что же?

— Небо, которое земляне строят, чтобы защититься от космоса, однажды упадет. Когда так будет, тебя на Земле быть не должно.

— Небо не строили, оно существует столько же, сколько существует Земля.

— Нет, — сказал Птицелов. — Небо землянам тоже не принадлежит. Предки землян не ходили вокруг Солнца, и вы не должны.

— Його, прошу тебя, объясни, что нам может угрожать? Война?

— Война не угрожает.

— Мутации биологического вида?

— Мутация — это развитие.

— Кажется, мы с тобой начинаем говорить на разных языках.

— Земля опасна. Я говорю так. Разве ты не понимаешь свой язык? Тебе нельзя на Земле быть.

— Расскажи, о чем ты думаешь, когда произносишь слово «небо»?

— То, что объединяет вас, — ответил Птицелов. — Объединяет все, что должно погибнуть.

— Ментальная оболочка? Ты говоришь о субцивилизации? Ты считаешь, что люди, как муравьи, могут жить единым организмом?

— Не могут. И ты не можешь, поэтому должна уйти.

— Или я совсем ничего не понимаю, или ты заблуждаешься. Это связанно с социапатией? По-твоему, небо нас тормозит в Критическом Коридоре?

— Социапатия — болезнь. Она берет того, кто слаб. В Коридоре землянин слаб.

— И всего-то?

— Коридор землянин не пройдет.

— Еще посмотрим…

— Землянин не пройдет сквозь небо.

— Небо, это то место, откуда мы с Мишей тебя сегодня достали?

— Формы неба бесконечны, — объяснил пришелец. — Они сильнее вас. Я видел Землю, видел небо, мне жаль.

— Кого жаль? Что ты видел на небе? Крылатых людей с нимбом над головой? Ты эти формы имеешь в виду?

— Человек делает матрицу, — сказал Птицелов. — Матрица делает форму.

— Черт!!! — осенило меня. — Сиди здесь! Никуда не уходи! — я бросилась к лифту. — Только не вздумай удрать!

Миша все еще беседовал по телефону. Судя по выражению лица, беседовал с девушкой. Похоже, его перспективы были неплохи, а мой приход, как всегда, некстати.

— Ради бога, Миша, выслушай меня хотя бы десять минут!

— Что? — удивился Миша. — Он уже кончил? Так быстро? — к моему огромному удовольствию Мишина физиономия вытянулась, а телефонная трубка сама опустилась на рычаги. — То-то я смотрю, ты преобразилась. Сделала для себя открытие…

Убедившись, что телефонный разговор безвозвратно утрачен, Миша дотянулся до холодильника, вынул оттуда пачку недопитого сока и охладился.

— У нас кто-нибудь занимается социапатией в религиозном ключе? — спросила я.

— Анджей, — ответил Миша, чем удивил меня до крайности. — Точнее, уже не занимается. Социапатия на религиозной почве — его идея. На этой самой почве он и тронулся.

— Почему я узнаю об этом только сейчас?

— А ты не спрашивала! — удивился Миша.

— Анджей живет далеко от Земли?

— Ни фига себе, далеко! — еще больше удивился Миша. — Тут, рядом, в Канаде.

— Чем он занимается?

— Лекции читает в своем заплеванном колледже. Он же у нас доктор нечистых наук, кто ж с Земли выпустит такого ценного специалиста?

— О чем же он читает лекции?

— А, черт его знает, — Миша еще раз приложился к холодному соку. — Черт его туда устроил, черт ему и диктует под руку. Что это ты возбудилась среди ночи?

— Мне пора познакомиться с Анджеем поближе.

— С Анджеем лучше не знакомиться, — загадочно намекнул Миша. — А впрочем, если это он так тебя возбудил… Только потом сама не жалуйся… — Он встал, надел куртку, ощупал свой кошелек, затем вопросительно обернулся ко мне. — Что-то я не воткнусь, подруга, мы едем или нет?

— В Канаду? Прямо сейчас?

— А когда же? Думаешь, завтра она будет ближе?

— У нас лифтовый выход?

— Со времен конкистадоров, — ответил Миша, — только придется делать остановку в Испании. Так, что? Я не понял, кому нужен Анджей? Тебе или мне?

В Канаде был вечер. Колледж, который Миша назвал «заплеванным», был ростом в один этаж и расходился коридорами на четыре стороны. Его окружал зеленый газон, дорожки, выложенные плиткой, стриженые кусты ровной линией очерчивали территорию. Дальше ничего не было видно. После путешествия в лифте я не смогла даже выйти на свежий воздух. Двери не открывались. Я прошла по коридорам, наглухо запертым от внешнего мира. Снаружи мелькала освещенная трасса.

— Здесь точно нет сторожа? — спросила я Мишу.

— Не могу знать, — ответил он, — зато сигнализация есть точно, а я не взял инструмент. Так что, на всякий случай, не дави руками на стекла.

— Я только хочу выйти.

— Ты не на экскурсии, — напомнил Миша, и набрал на телефонной трубке номер Анджея. — Будь скромнее в своих желаниях.

Один из коридоров упирался дверью в полицейский участок.

— Ерунда какая-то, — ругался Миша. — Где его носит?

— Звони по нашему коду…

— Звоню я, звоню… Думаешь, мне охота спать с тобой на школьной парте?

Возле полицейского участка я разглядела автостоянку, над которой висел светящийся циферблат городских часов. Он показывал 21.30 и атмосферное давление, чтобы жители этого недоступного мне города знали, с какой силой на них давит небо.

— Андрюха! — раздался радостный вопль из темного фойе. — Ты где?

«Наконец-то, — успокоилась я. — Теперь нам уж точно не придется ночевать на партах. Хотя, может быть, даже вполне вероятно, что в ближайшие дни, мне нигде не придется ночевать».

Глава 15. АНДЖЕЙ НОВАК

Он же Андрей Новицкий, он же иногда Анхель, Андрон, Анри, Эндрю. Бывает, что «Хуан», с намеком на успех у женщин. В Секториуме Андрея приучили отзываться на все клички. Причина, благодаря которой он попался шефу на крючок, относится к разряду счастливого стечения обстоятельств. К тому же разряду можно отнести и всю жизнь господина Новицкого, от рождения и вплоть до настоящего дня.

История началась без малого сорок лет назад в зимнем Калининграде, когда у школьницы Люды Новицкой, откуда ни возьмись, родился сынок. Предыстория рождения повсеместно была признана загадочной: от школьного педсовета до всесоюзного слета родственников новорожденного. Над выяснением обстоятельств трудились инициативные группы экспертов. Им помогали добровольные представители общественности, случайные свидетели, уличные наблюдатели и кухонные аналитики. Отца ребенка выявить не удалось. Ни одна мужская особь из окружения школьницы Люды не была привлечена к ответственности за это ЧП планетарного масштаба.

Ребенок родился в областной больнице, вдали от кривотолков. Весил около полутора килограммов, подавал вялые признаки жизни, категорически отказывался брать «титьку», короче, всем поведением отвергал шанс влиться в безумную авантюру, называемую «жизнь». Отвергал сразу и однозначно. Он не плакал, не роптал на судьбу, просто тихо лежал в «салатнице» для новорожденных и дожидался конца. Сотрудники областной больницы, как могли, поддерживали его жизненные функции, но ни персонал, ни родственников, ни саму родительницу это не радовало. В крошечном теле младенца насчитали столько врожденных пороков, что никто не стал ломать себе голову над именем. «Он нежилец, — постановил главврач. — Пусть полежит. Дольше недели все равно не вылежит».