Е Войскунский - Экипаж Меконга

• Название: Экипаж Меконга
• Автор: Е Войскунский
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Довольно кустарщины, - сказал Колтухов. - Вторгаться в строение вещества - это вам не на гитаре сыграть. Вот, помню, в двадцать седьмом году был со мной такой случай в городе Борисоглебске...

8. БЕНЕДИКТОВ УХОДИТ ИЗ ДОМУ

Прошла неделя, месяц - он

К себе домой не возвращался.

А.Пушкин, "Медный всадник"

Рита вернулась из школы раньше обычного. Отперев дверь своим ключом, она вошла в переднюю, сняла пальто - и вдруг замерла, прислушиваясь. Из спальни доносились шорохи и скрип. Скрипела, несомненно, дверца платяного шкафа.

Анатолий Петрович никогда в такое время дома не бывал. Неужели забрался вор?

Рита на цыпочках подошла к двери в спальню. Затаила дыхание. Да, там явно орудует вор. Закрыть дверь на ключ и кинуться к телефону...

Знакомое покашливание за дверью. Рита влетела в спальню:

- Господи, как ты меня напугал!

Бенедиктов, в домашней коричневой куртке, стоял перед раскрытым шкафом и рылся в Ритиных полках - это она сразу заметила. Он не обернулся, услышав ее восклицание. Быстро захлопнул дверцу шкафа и, прихрамывая, отошел к окну.

- Что случилось? - спросила она встревоженно. - Почему ты дома?

- Нездоровится немного.

- Что-нибудь с ногой?

- Да нет, ничего, - нехотя ответил Бенедиктов. - Я тут носовой платок искал. Дай мне, пожалуйста.

Рита подошла к шкафу и достала носовой платок.

- Правда, ты плохо выглядишь, Толя. Измерь температуру.

Он отмахнулся и ушел к себе в кабинет.

Рита переоделась и пошла в кухню готовить обед. Надев резиновые перчатки, принялась старательно чистить картошку.

Третьего дня она заметила, что в шкафчике под трюмо ее вещи лежат не так, как обычно. Она не придала этому особого значения. Но теперь она поняла, что он ищет. Ее возмутила его настойчивость: ведь она ясно сказала, что нож утонул. Проклятый нож! Из-за него все беды последних месяцев, из-за него ужасная раздражительность Анатолия и эта возрастающая отчужденность... Сегодня она поговорит с Анатолием. Так дальше продолжаться не может.

Она крупными кружками нарезала картошку над шипящей сковородой. Муж любил жареную картошку.

С грустью и тревогой думала Рита о том, что Анатолий в последнее время почти не разговаривает с ней. Когда она рассказала ему о неожиданном визите двух молодых людей, он страшно взволновался. "Надо быть совсем безмозглой, чтобы выбросить ящичек с матвеевской рукописью! - кричал он. Подарить его каким-то мальчишкам!" Но откуда ей было знать, что в грязном ржавом бруске, который лежал под комодом вместо недостающей ножки, может храниться древняя рукопись? Ничего она не знала и о третьем ящичке, о котором спрашивали "мальчишки"...

После этого неприятного разговора Анатолий еще больше замкнулся и совершенно перестал рассказывать ей о своей работе.

Теперь они работают вдвоем с Опрятиным. Рита давно потеряла веру в успех. Но, может быть, вдвоем они все-таки добьются?.. Может быть, действительно они не могут обойтись без ножа?..

Была еще одна причина для сомнений и тревоги. Этот молодой инженер, "спаситель на море и на суше", Потапкин - теперь она знала его фамилию, сделал у них в школе доклад. Он говорил о близкой возможности создать такой нефтепровод, в котором струя нефти свободно пройдет сквозь море. Это поразило Риту. Значит, проницаемость - не такая уж фантастически далекая идея?..

Потапкин... Эта фамилия ни о чем не говорила Рите. Но было в лице молодого инженера, в его повадке что-то давно знакомое. Смутное и далекое воспоминание мелькнуло у Риты в голове еще в тот вечер, когда он со своим другом пришел справляться относительно ящичков. А слушая его доклад в школе, пристально глядя на него, она, Рита, уже почти догадалась... Сама не зная почему, она гнала прочь эту догадку...

Рита позвала мужа обедать. Бенедиктов отказался. Он лежал в кабинете на диване, глаза у него были воспаленные, лицо красное и мокрое от пота.

- Ты болен! - сказала Рита. - Я вызову врача.

- Никаких врачей. Достань мне пенициллин из аптечки.

Только поздним вечером, когда температура подскочила почти до сорока, он разрешил сделать ему компресс: оказалось, у него на правом бедре огромный нарыв. Но о враче не хотел и слышать.

Вечером следующего дня пришел Опрятин. Он посидел немного у постели Бенедиктова, поговорил с ним о разных делах. Он был чрезвычайно любезен, сказал Рите, что работа хорошо подвигается, хвалил эрудицию Анатолия Петровича.

А через день рано утром заявился здоровенный щекастый малый - уже не в первый раз приходил он со всякими поручениями - и принес пакетик с лекарством для Бенедиктова. Хриплым басом сказал, что должен отдать лекарство больному лично. Анатолий Петрович спал Рита отказалась будить его.

Закрыв дверь за несимпатичным посетителем, она развернула пакетик. Там оказалась коробочка с ампулами для подкожного вспрыскивания. Лекарство, которое выдают только по рецепту с печатью...

Рита поняла - и ахнула. Долго сидела в оцепенении у постели мужа. Не плакала, а внутренне сжалась как-то.

Проснулся Анатолий Петрович. Она молча протянула ему коробочку. Он нахмурился, засопел...

Был неприятный разговор.

- Да, да, я понимаю, - говорила она, стискивая руки, и руки были холодные как лед. - Ты хотел увеличить работоспособность и постепенно втянулся в это ужасное дело. Я не понимала раньше, почему у тебя...

- Уйди, - устало сказал он.

Она умоляла:

- Толя, не надо больше! Ты не будешь тайком вспрыскивать себе наркотики, ведь и нарыв у тебя от этого, от грязной иглы... Ты больше не будешь, правда? Ты отвыкнешь, и нам опять будет хорошо...

- Довольно! - крикнул Бенедиктов.

- Я требую, наконец! - сказала она решительно. - Слышишь? Я возьму тебя в руки, если у тебя самого не хватает воли. А про этого толстомордого я сообщу в милицию, так и знай!

Бенедиктов стал подниматься с постели. Рита кинулась к нему, он оттолкнул ее. Молча оделся, молча пошел к двери - страшный, лохматый, неприкаянный. Дверь хлопнула так, что посыпалась штукатурка.

Рита долго стояла, прижав ладони к щекам. Не плакала, нет. Но что-то в ней надломилось.

Анатолий Петрович не вернулся. А через день пришел Вова с запиской за его вещами. Рита подняла с рычага телефонную трубку.

- В милицию? - усмехнулся Вова. - Не советую, Маргарита Павловна. Я "лекарство" не для себя - для него доставал, по его сильным просьбам. Неприятность ему сделаете.

Он был прав. Рита молча сложила в чемодан вещи мужа. Вова забрал из кабинета кое-какие приборы. Уходя, буркнул, что Анатолий Петрович живет теперь у Опрятина.

Она попробовала увидеться с мужем, звонила в институт - безуспешно. Бенедиктов не подходил к телефону.

Когда Бенедиктов сказал Опрятину, что ушел из дому, Николай Илларионович поморщился: беспокойного человека послала ему судьба в напарники.

- Что же с вами делать, - сказал он. - Живите пока у меня, места хватит. Ради ее величества науки я готов мириться даже с вашим скверным характером.

- Жить у вас? - Бенедиктов намеревался поселиться в гостинице, но теперь он подумал, что в самом деле у Опрятина будет удобнее. В гостинице не очень-то расположишься с приборами... - Хорошо, - ответил он хмуро. Пошлите Бугрова за моими вещами.

И Бенедиктов поселился во второй комнате холостяцкой квартиры Опрятина. В комнате были ковры, кресла, в углах стояли две горки с фарфоровыми статуэтками.

- Коллекционируете? - усмехнулся Бенедиктов.

- Моя слабость, - коротко ответил Опрятин. - Как ваш нарыв?

- Лучше.

- Очень рад.

Они сидели в креслах за низеньким столиком.

- Вы что же, насовсем ушли из дому? - спросил Опрятин, наливая в рюмки коньяк.

Бенедиктов не ответил. Молча выпил, отвернулся.

- Анатолий Петрович, - мягко сказал Опрятин, - нам нужно форсировать работу на острове.

- Меня подгонять не нужно.

- Знаю. И тем не менее - придется ускорить темпы. Мне стали известно, что Привалов и его оруженосцы ведут работу в том же направлении, что и мы. Они собрали какую-то установку и получили обнадеживающие результаты.

- Откуда вы знаете?

- Неважно. Допустим, от Бугрова. Могу добавить, что они связались через Багбанлы с Академией наук. Консультируются с московскими учеными. Вас это радует?

Бенедиктов не ответил.

- Надеюсь, - продолжал Опрятин, - вам не понравится, когда не ваша, а чужая грудь первой коснется ленточки финиша?

Нет, Бенедиктову совсем не улыбалась такая перспектива. Столько мучений, столько жертв - и ради чего? Чтобы уступить первенство? Чтобы очутиться в жалкой роли того чудака, который не так давно своим умом дошел до дифференциального исчисления?..

- Завтра еду на остров. - Он пристукнул ладонью по столу. - Буду форсировать. Но учтите: если мы соберем установку, а ножа к этому времени не достанем, мы сядем на мель.

- Нож будет, - спокойно сказал Опрятин. - И не только нож, но и кое-что другое. Может быть, более важное. В январе я еду в Москву. И Бугрова возьму с собой.