Н. Стромилов - Впервые над полюсом

• Название: Впервые над полюсом
• Автор: Н. Стромилов
• Издательство: Гидрометеоиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1977

В 1977 г. исполняется 40 лет с момента высадки на дрейфующие льды советской научной станции «Северный полюс 1». Казалось бы, что нового можно сказать об этом выдающемся событии, которому посвящена обширнейшая литература?Оказывается, можно. Многие ли знают, что прежде чем в районе Северного полюса сели четыре тяжелые машины, над полюсом пролетал маленький самолет-разведчик? Бортрадистом этого первого советского самолета над полюсом и был автор предлагаемой книги. Он же был одним из создателей радиостанции «Дрейф», связывавшей папанинцев с миром. За участие в подготовке и обеспечении работы папанинской экспедиции Н. Н. Стромилов был награжден орденом Ленина.Книга рассчитана на самые широкие круги читателей, и прежде всего — на молодежь. 

---

Оканчивается один рассказ, начинается другой, и «заседание» переносится в кают-компанию. Веселый у нас сегодня вечерний чай: ни на минуту не прекращаются смех, шутки!

Близится назначенный Кренкелем ночной срок связи. Выхожу из дома. Ветер, снег, туман. Каково-то нашим друзьям там, на льдине, в двадцати километрах от полюса…

* * *

22 мая. Да, чувствуется, что начала функционировать новая, необычная линия связи. Еще ночью стали поступать первые поздравительные телеграммы в адрес воздушной экспедиции и станции «Северный полюс». К середине дня поток телеграмм увеличился настолько, что начальник базы Либин дал указание приносить в радиорубку завтраки, обеды и ужины - сбегать на полчаса в кают-компанию для радистов стало делом трудным. Поначалу не менее трудным оказалось, скажем, есть суп и одновременно работать на ключе. Впрочем, скоро натренировались: на брюках супа оказывалось не более половины. Наибольших успехов в координации движений достиг Богданов. Работая на ключе правой рукой, он левой совершенно свободно намазывал масло на хлеб и виртуозно размешивал в стакане сахар, вращая ложку то по часовой стрелке, то против, в зависимости от требования восхищенных зрителей…

Телеграмм много. Шлют их коллективы фабрик и заводов, колхозов и советских учреждений. Шлют ученые, студенты и школьники. Родные, друзья и знакомые. А подчас приходит теплое приветствие от неизвестного советского человека. Он не подписывает телеграмму. Зачем, ведь его все равно не знают. Он далеко от высоких широт. Может быть, никогда не был в Арктике. Но он патриот, его восхищает посадка первого советского самолета на полюсе, так же как позднее будет восхищать наш первый полет в космос. И он не может молчать: он шлет папанинцам и летчикам поздравления, желает дальнейших успехов в освоении Арктики, выражает надежду, что все вернутся с полюса живыми и здоровыми, дает немного смешные советы. Нас волнуют не столько скупые, близкие к стандартным, слова телеграмм, сколько чувства, которыми они продиктованы. Вновь возникает ощущение великого внимания и заботы, с которыми относится к нам вся страна!

С особым удовлетворением передаю на полюс телеграмму из Ленинграда: сегодня у Жени Федорова родился сын. Отбив ее, вспоминаю, что и у меня сегодня день рождения.

Кренкель послал первую метеосводку с дрейфующей льдины. Сегодня же мы приняли ее и из Москвы: станция «Северный полюс» возглавляла советские станции в метеосводке северного полушария.

Судя по телеграммам, настроение у всех на льдине отличное. Мы считаем, что так и должно быть: разве можно чувствовать себя плохо на полюсе?!

Вечер. Последние известия. Тяжелая артиллерия мятежников ведет обстрел Мадрида. Двадцать часов длится бомбардировка. Много убитых… Участникам экспедиции на Северный полюс шлют привет бойцы Центрального фронта, грудью отстаивающие свободу и независимость испанского народа… Спасибо, дорогие друзья! Успеха вам в вашей борьбе!

* * *

23 мая. В середине дня передаем на Диксон очередную тысячу слов для газет. Там безотказно ведет прием Румянцев. Негромко стучит телеграфный ключ. Вдруг Костя Румянцев перебивает нас - это бывает так редко. «Возьмите правительственную», - говорит он. Бросаю ключ, беру карандаш, бланк. Особенно четко, подтянуто начинает передавать Румянцев. Волнуясь, принимаю.

«НАЧАЛЬНИКУ ЭКСПЕДИЦИИ НА СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС ТОВАРИЩУ О. Ю. ШМИДТУ

КОМАНДИРУ ЛЕТНОГО ОТРЯДА ТОВАРИЩУ М. В. ВОДОПЬЯНОВУ

ВСЕМ УЧАСТНИКАМ ЭКСПЕДИЦИИ НА СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС

ПАРТИЯ И ПРАВИТЕЛЬСТВО ГОРЯЧО ПРИВЕТСТВУЮТ СЛАВНЫХ УЧАСТНИКОВ ПОЛЯРНОЙ ЭКСПЕДИЦИИ НА СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС И ПОЗДРАВЛЯЮТ ИХ С ВЫПОЛНЕНИЕМ НАМЕЧЕННОЙ ЗАДАЧИ - ЗАВОЕВАНИЯ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА. ЭТА ПОБЕДА СОВЕТСКОЙ АВИАЦИИ И НАУКИ ПОДВОДИТ ИТОГ БЛЕСТЯЩЕМУ ПЕРИОДУ РАБОТЫ ПО ОСВОЕНИЮ АРКТИКИ И СЕВЕРНЫХ ПУТЕЙ, СТОЛЬ НЕОБХОДИМЫХ ДЛЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. ПЕРВЫЙ ЭТАП ПРОЙДЕН, ПРЕОДОЛЕНЫ ВЕЛИЧАЙШИЕ ТРУДНОСТИ. МЫ УВЕРЕНЫ, ЧТО ГЕРОИЧЕСКИЕ ЗИМОВЩИКИ, ОСТАЮЩИЕСЯ НА СЕВЕРНОМ ПОЛЮСЕ, С ЧЕСТЬЮ ВЫПОЛНЯТ ПОРУЧЕННУЮ ИМ ЗАДАЧУ ПО ИЗУЧЕНИЮ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА. БОЛЬШЕВИСТСКИЙ ПРИВЕТ ОТВАЖНЫМ ЗАВОЕВАТЕЛЯМ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА!».

Через пять минут в кают-компании митинг. Шевелев зачитывает телеграмму. Она встречается бурной овацией. С большим подъемом выступает Шевелев, летчики Молоков, Мазурук, Алексеев и Козлов. В простых, идущих от сердца словах они заверяют народ, партию, правительство, что задание будет выполнено до конца с честью!

Митинг окончен. С нетерпением ждем очередного срока связи с полюсом, чтобы передать приветственную телеграмму…

* * *

На разведку погоды вылетает У-2. Пилотирует Мошковский. С ним Дзердзеевский. Результат неутешителен: лететь на полюс нельзя. Кренкель подтверждает это: у них туман, поземок.

Нас всех занимает существенный вопрос. Большие надежды в экспедиции возлагались на радиокомпасы. На подходе к полюсу именно с их помощью три находящихся сейчас на базе самолета должны точно выйти на дрейфующую станцию, пользуясь радиостанцией самолета Водопьянова как приводной. Но она вышла из строя. А волны радиостанции Кренкеля лежат за пределами диапазона радиокомпасов. Какой же выход? По-видимому, единственный: исключительно точная астрономическая навигация и контроль пути по радиомаяку, который, как мы теперь уже знаем, хорошо слышен до самого полюса. Штурманы должны мобилизовать для этого все свои знания, весь опыт! Осложняется их задача тем, что они будут в полете к полюсу держать экзамен и как радисты, - ведь специальных радистов на тяжелых самолетах, за исключением флагманского, нет.

24 мая. Совещание пилотов, штурманов, радистов базы. Его проводит Шевелев, коротко и деловито. Назначается флагманский самолет из числа находящихся на базе - Молокова. Шевелеву приходит удачная мысль: мы не можем воспользоваться радиостанцией самолета Водопьянова как приводной, но Водопьянов может пеленговать тяжелые самолеты на подходе к полюсу посредством имеющегося на его самолете радиокомпаса и сообщать им результаты пеленгации через рацию Кренкеля! Правда, льдина дрейфует и вертится вокруг своей оси, но опытные навигаторы Спирин и Федоров учтут движение льдины и внесут необходимые поправки. Сообщили об этой идее на полюс. Там согласились.

Мощный поток приветственных телеграмм не прекращается.

Кок базы Курбатов готовит населению дрейфующей зимовки хороший подарок: десятка полтора буханок только что испеченного черного хлеба и бидон свежего молока. Представляем, как эти незамысловатые продукты будут встречены на полюсе, где уже трое суток сидят на галетах и концентратах.

Шевелев предложил мне полететь на полюс в качестве бортрадиста самолета Молокова. Нужно ли говорить, с какой радостью я согласился. Погода - из рук вон - туман, снегопад, поземок. Но… с рабочего места синоптика вдруг перестала доноситься ария Германа. Правда, не слышна пока и песня из кинофильма «Цирк». Однако…

Вам на полюс? Пожалуйста!

25 мая. Давно уже слышится «Широка страна моя родная…» Дзердзеевский категорически заявляет, что сегодня самолеты смогут лететь на полюс. С некоторым недоумением смотрим то на него, то на плотную низкую облачность. На разведку погоды срывается Р-5, пилотируемый Крузе. Почти весь состав экспедиции уезжает на основной аэродром, зимовка пустеет.

Стою последние минуты своей вахты в радиорубке базы. Рядом Шевелев с Дзердзеевским просматривают последние метеосводки. Договариваюсь с Диксоном о порядке радиосвязи с самолетами, которые пойдут на полюс. Кренкель радирует: «Погода прекрасная! Над нами голубое небо!»

Хочется обнять чародея-синоптика.

Сдаю вахту Богданову. Одеваюсь потеплее, захватываю спальный мешок, сажусь в У-2. В кабине пилота - Головин. Сегодня он обслуживает эту, видимо, самую короткую в мире авиалинию - по прямой, от зимовки до основного аэродрома, около пяти километров.

Не мог подумать я тогда, что последний раз лечу с этим замечательным летчиком и чудесным человеком. 28 апреля 1940 года Павел Георгиевич Головин, летчик-испытатель, тридцатилетний полковник авиации и Герой Советского Союза, первый советский летчик, пролетевший над Северным полюсом, погиб при исполнении служебных обязанностей.

На куполе шумно. Работают моторы почти всех самолетов. У машин - как всегда - озабоченные механики. Тарахтят моторы тракторов. Снег липкий. Наверное, старт будет тяжелым. У-2 улетает на зимовку за Шевелевым.

С разведки возвращается Крузе. Еще не вылезая из кабины, протягивает к нам руку с поднятым большим пальцем, и мы понимаем, что дела с погодой обстоят не так уж плохо. Через минуту Крузе рассказывает, что облачность кончается примерно в двухстах километрах к северу от Рудольфа. Из вернувшегося с зимовки У-2 выпрыгивает Шевелев и обменивается несколькими словами с Крузе. Команда: «По самолетам!»